Читать интересную книгу Главное доказательство - Павел Орлов

Но главное мне стало известно чуть позже, от Толи Киселева. Проверили его ребятки кое-что.

Нет, с господином Казакевичем пока решили не встречаться. Смысла не имело, да и зачем преждевременно обнаруживать столь явный свой интерес к Евгению Наумовичу. А вот ресторан «Горка» в поселке Солнечное, как оказалось, вечером третьего сентября был закрыт на спецобслуживание. Там свадьбу праздновали.

А это, в свою очередь, означает что?… Что за Шохманом надо будет организовать наружное наблюдение. Причем лучше бы не силами частного детективного агентства, а вполне официально, от конторы. Думаю, убедить в этом Александра Александровича Крутикова особого труда не составит.

– Паша, ты будто не в отпуске находишься, а работаешь целыми днями, – замечает Серега Платонов после взаимных приветствий.

– А что – заметно?

– Еще как. Отпускник твоего возраста, холостой, да еще с отдельной квартирой, и должен выглядеть устало. Но это должна быть усталость совсем иного сорта. Усталость после трудов праведных. А у тебя обычный взгляд обычного человека, измученного жизнью. Будто в отпуске лет уже десять не был. Как у тебя с твоими делами? Нашел?

– Практически.

Серега, как вы помните, «в теме», поэтому я рассказываю ему о событиях последних двух дней. Платоша с его опытом в подобных ситуациях может быть просто бесценен.

Он молча выслушивает, а затем, после небольшой паузы, замечает:

– Мне в этой истории – еще раньше, когда ты меня в курс вводил, – сразу один момент показался странным. Покушение на твою Людмилу.

– Почему мою?

– Да не придирайся ты к словам! – морщится Сергей. – Я ж серьезно говорю. Если бы там и впрямь против нее что серьезное готовилось – разве стал бы Шохман так тупо организовывать ее охрану? Где-то на чужой даче, да еще в сопровождении только одного человека, причем непрофессионала. Тут нужно несколько специально подготовленных людей, да еще с оружием. И не на пустующей даче надо было прятаться, а дома. Дом-то у них сам говоришь – охраняемый. Так что нечисто тут. Слушай, а, может, их там должны были грохнуть? А потом что-то не срослось?

Платонов абсолютно прав. Мне тоже, кстати говоря, еще во время Людмилиного рассказа все это не понравилось. Натянуто уж очень. Власов – хороший парень, честный, исполнительный, но этого мало. Толку-то от того, что он кандидат в мастера спорта. Тут вам не гандбол. Да, от одного-двух случайных пьяных дураков вечером на улице он Людмилу защитит, но не более. К тому же дома, в большом городе, в охраняемом доме и в квартире за железной дверью находиться было бы значительно безопаснее.

– Дальше-то что планируешь делать? – интересуется Сергей.

– Ноги за ним поставлю, – отвечаю я, доставая из сейфа бланк задания.

– На фига? Что это тебе может дать?

– Сереж, ну не тебе же объяснять, как «наружка» иной раз выстрелить может. Походят за ним – а там посмотрим.

– Дело твое. Я бы для начала только телефоны на прослушку поставил.

– Это само собой. Если, конечно, технари не перегружены. Ладно, ты лучше расскажи, как вы тут? Чего один-то?

– У нас без перемен. Мужики – кто где. У Сорняка реализация сегодня, туда Коляна с Андрюхой отрядили. Саня – на «Динамо», первенство ГУВД по стрельбе. А Валька так из командировки пока и не возвращался.

– Понятно. А у тебя-то как? Ребята поговаривали, что к тебе теща переезжать собирается.

– Что?!! – Серегины глаза наполняются неподдельным ужасом. – Сплюнь тридцать три раза! Она за один-то день так достанет, что хочется из окна выпрыгнуть, а если постоянно в квартире будет торчать… Ольга вообще, как узнает, что бабушка должна приехать, так под любым предлогом из дома сваливает. Вчера как раз нагрянула. Ненадолго, правда – на невестку жаловалась. У Бориса – брата Танькиного – жена беременная. Теща говорит, что та якобы плохо себя чувствует, тошнота постоянная, в обморок падает чуть не каждый день. Придуривается, мол, больше, чтобы сына разжалобить. Будто до нее бабы никогда не вынашивали. Говорила она Бореньке в свое время. Самое интересное, что когда Танька ходила Ольгой беременная, то теща совсем другие песни пела. Как сейчас Танечке тяжело, как она себя плохо чувствует в ее положении, и как я должен о ней заботиться, пылинки сдувать и так далее. И какой я плохой, что вместо этого на работу хожу. Конечно: то – дочка была, а тут – невестка.

Платонов рассказывает еще что-то про особенности взаимоотношений между своей супругой и ее матерью, но я его уже не слушаю. Вернее сказать, слушаю, но не слышу.

Но. Серега – гений!!!

Никто из коллег еще не возвращался. Сашка Павлов сейчас, поди, еще ожидает подсчета очков и оглашения результатов стрельб. Коля с Андреем вообще непонятно насколько зависли на реализации. И хорошо – никто не мешает.

Часа не прошло, как мы снова сидим в нашем кабинете, и снова втроем. И этот третий сейчас должен мне назвать имя убийцы.

А Марина Михайловская молчит. Но я уверен – она знает имя убийцы. Она его видела.

Помните рассказ Людмилы, пару дней назад, когда мы с ней из офиса вместе на машине возвращались?

«Ой, знаешь, у моей секретарши – той, которую ты сегодня видел в приемной, – не так давно соседей ограбили. Представляешь, дочка их выходила утром в школу. Только открывает дверь, как тут же в квартиру врываются трое парней. Связали „скотчем" девчонку со старенькой бабушкой – хорошо, хоть не убили – и все ценное вынесли. Марина тогда тоже так напугана была… „Я, – говорит, – теперь, Людмила Сергеевна, всякий раз в глазок смотрю, перед тем как на лестницу выходить"…»

Всякий раз. Стало быть, и в тот вечер тоже. Они собирались выходить, как вдруг Юрий вспомнил, что надо проверить газ. Он ушел на кухню, а Марина. А Марина, перед тем, как открыть дверь, по привычке выглянула в глазок. И увидела человека, выходящего из соседней квартиры. И она узнала его! А, узнав, жутко испугалась, что тот вдруг столкнется здесь и сейчас с Юрием. Надо было срочно что-то делать.

В подобных ситуациях женщины моментально находят единственно правильные решения. Марина тут же симулировала обморок и тем самым заставила Юрия побыть в доме отца еще некоторое время.

Обморок.

Черт, как же я раньше не догадался? А все Платонов со своей беременностью. В смысле, не со своей, а с богомоловской. То есть – тьфу! – совсем запутали.

– А теперь, девочка, послушай меня. Я не знаю, почему ты скрываешь от нас правду. Но я знаю, что в тот вечер, когда вы с Юрием встречались на квартире его отца, ты случайно – в глазок – увидела человека, выходившего из соседней квартиры. Так вот, теперь имей в виду: этот человек – убийца. И ты, получается, этого убийцу покрываешь. Но дело даже не только в этом. Самое страшное в этой истории – это то, что в убийстве обвиняют другого человека, которого ты, Марина, тоже знаешь. То есть молчанием своим ты не только позволяешь гулять на свободе преступнику, но и губишь Сергея.

– Не я же его арестовала, – пробует робко протестовать Михайловская.

– Да, девонька, не ты. Его милиция арестовала. Арестовала, поскольку настоящий убийца сумел повернуть дело так, что подозрение пало на Власова. Так что человек, который все это организовал, очень хитер и поэтому опасен вдвойне.

– Но.

– Никаких «но»! – слегка повышаю я голос. – Ты просто не знаешь, на что он способен. Подумай хотя бы над одним обстоятельством: ты уверена, что он не видел возле дома твою машину?

Михайловская по-прежнему сидит, низко опустив голову, и я не могу видеть выражения ее лица. Но по тому, как дрогнули плечи, понимаю, что наш с Серегой расчет оказался верным.

– А теперь, когда он знает, что милиция, хоть и не сняла подозрения с Власова, но снова начала поиски убийцы, то будет стремиться обезопасить себя. И возможный свидетель ему абсолютно ни к чему. Как ты думаешь – что он с тобой сделает? Так – на всякий случай, чтобы не проболталась – даже случайно. Пойми: этому человеку ведь есть что терять! И он пойдет на любой шаг, чтобы сохранить все то, что имеет. Я, кстати, не исключаю, что определенные меры в этом направлении им уже предприняты. Так что тебе же, дурочка, безопаснее будет, если мы его возьмем!.. Ну, что ты молчишь?! Кого ты видела в тот вечер в дверной глазок?… Имя, Марина, мне нужно его имя!.. Кто?! Да ты не бойся – я даже тебе помочь могу, если хочешь. Можешь сама это имя и не произносить. Скажи мне только одно: Шохман?!

Девушка вздрагивает, как от удара, и поднимает на меня взгляд, полный неподдельного ужаса.

Колька Удальцов из моей группы до перевода в контору больше десяти лет отработал в транспортной милиции и любит иной раз вспомнить боевую молодость. Рассказывать он, надо отдать должное, любит и умеет – я даже иногда думаю, что вот бы кому книги-то надо писать.

Кое-что из его репертуара, если позволите.

Произошла эта история еще в те времена, когда народ милицию всего лишь недолюбливал, а не как сегодня – на дух не переносил. На каком вокзале – Коля не говорил, и я врать не буду. Да оно и неважно, собственно.