— Тебе действительно удобно? — услышал я приближающийся голос Нэвиса.
— Нэв, перестань беспокоиться. Это ведь наш ним, а значит, Мире он не может не подойти, — последовал спокойный комментарий от Сэйма.
— Вы уверены, что Лина это порадует? Наверное, ещё рано его примерять, — тихонько отозвалась Миранда, заставляя меня задержать от волнения дыхание.
— Даже не сомневайся, — заверил Гэлард, открывая перед малышкой дверь.
Забыв о боли, я приподнялся на локти, наблюдая самую соблазнительную женщину во всех мирах.
Миранда медленно вошла, встречаясь со мной взглядом. Лёгкие обожгло болью, напоминая о необходимости дышать. С хрипом втянув воздух, я не мог оторвать глаз от изящной фигурки, затянутой в мой ним.
Симбионт принял форму не по моде строго платья, но на округлых изгибах девичьего тела оно выглядело вызывающе эротичным. Тёмная ткань красиво отливала изумрудными бликами, подчёркивая сияющую зелень глаз Миранды.
— Ну как? Тебе нравится? — в волнении разглаживая несуществующие складки, спросила Мира.
Я открыл рот, пытаясь подобрать подходящие слова, но впервые в жизни красноречие мне отказало.
— Ты… ты… такая, — хрипло сказал я, по-идиотски взмахивая руками, как будто это могло передать степень моего восхищения.
Дружный смех мужчин и мило порозовевшие щёки малышки стали мне ответом.
— Она лишает дара речи, правда, Лин? — беззлобно подколол меня Нэвис, но у него не было шансов привлечь моё внимание.
Несмотря на головокружение и порядком утомляющую боль, мой член затвердел, грозясь натянуть палаткой прикрывающую меня простынь. Пришлось сменить позу, стараясь скрыть своё незавидное положение, но внимательный Гэлард всё заметил, даря мне сочувствующий взгляд.
С того дня я считал минуты, прилежно выполняя все предписания врачей, желая поскорее соединиться с моей девочкой.
— Я бы предпочёл задержать вас ещё на пару дней, — задумчиво сказал врач, что-то заинтересованно разглядывая на планшете.
— Нет. Я делал всё, что вы мне прописывали. Моему здоровью ничего не угрожает, поэтому вы отпустите меня сегодня, — непререкаемым тоном сказал я, сверля глазами медлительного доктора.
— Затянувшиеся раны всё ещё излишне чувствительны и вас могут мучить боли, — попытался предостеречь меня медик, но я не планировал ждать ни минуты.
От острой потребности сжать в своих объятиях мою огненную девочку у меня почти физически зудели руки, про остальные своенравные части организма я вообще молчу.
— Или вы отпускаете меня сами, или я просто ухожу, — сказал я, теряя терпение.
Навстречу своему будущему кругу я шёл, стараясь не морщиться, но в какой-то момент в аэролёте Сэйм протянул мне капсулу с обезболивающим, пока Нэвис и Гэл умело отвлекали нашу малышку поцелуями.
— Вот. Оно не навредит Единению, — тихо сказал будущий побратим.
Не задумываясь ни секунды, я проглотил лекарство, вызывая улыбку у Сэйма. Я доверил им гораздо большую ценность — свою ваиру, что в сравнении с этим моя жизнь?
Парадный вход семейного особняка ри-Атон был празднично украшен цветами и лентами, а на пороге нас встречали отцы и Алир с Трэем.
— Мы горды встречать тебя дома, сын. Сегодня ты станешь главой нашего клана. Ты достоин, — сказал отец Ортан, тепло обнимая меня. Эйнард и Таол последовали за ним, обмениваясь со мной знаками уважения и заботы.
Я так долго ждал их внимания, так мечтал, что однажды и меня заметят, что сейчас растерялся, не зная, как показать, насколько много их жест для меня значит.
— Спасибо за заботу о Лине, — тепло сказал папа Эйнар, целуя смутившейся Миранде руки.
Дальше всё было как во сне, так словно в одной из тех фантазий, которым я предавался когда-то, будучи романтичным подростком: дом в сиянии сотен праздничных огней, братья со своими кланами и отцы. Немного царапнуло то, что с нами не было матери, но она сама сделала свой выбор, растрачивая жизнь на бессмысленную борьбу за власть и деньги.
Заиграла мелодия Единения. Мы с Нэвисом, Сэймом и Гэлардом затаили дыхание в ожидании самой прекрасной девушки на свете. Миранда появилась в сопровождении Алира. Немного смущённая, но счастливая, она сияла, как звезда, ослепляя своей хрупкой красотой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Потанцуем, красавчики, — стараясь сгладить волнение, позвала Мира, призывно улыбаясь нам.
Я не видел ничего, кроме зелёных глаз, слышал лишь наше тяжёлое дыхание, чувствовал нежный аромат мёда и цветов, а потом малышку перехватили мои соклановцы, завершая круг.
Не помню, как мы оказались в спальне, лихорадочно касаясь нашей девочки. У каждого из нас были свои причины для волнения, но в тот момент страхи исчезли, оставив лишь всепоглощающую жажду единения не только тел, но и душ.
Никогда я не чувствовал себя таким возбуждённым и счастливым.
Никакой опыт или обучение не могли меня подготовить к тому, как сердце рвалось из груди, а тело сводило болезненной жаждой обладания.
Не сговариваясь, мы нежно гладили, покрывали невесомыми поцелуями нежную белую кожу малышки, упиваясь её тихими стонами.
Нежность превратилась в нужду, а робкие вздохи в требовательные вскрики, пока мы не отдались страсти, сливаясь в ослепляющем блаженстве.
Под утро утомлённые, но счастливые мы лежали все вместе, наслаждаясь чувством близости к нашей ваире.
— Вау, — выдохнула Мира, тихонько посмеиваясь.
— Что-то не так? — встревожился Нэвис.
— Наоборот: никогда не думала, что так бывает. Вы просто… я раньше считала, что все восторги относительно секса сильно преувеличены, — усмехнувшись, сказала наша девочка, вызывая у каждого из нас лёгкое недоумение.
— Что ты хочешь этим сказать? Ты не наслаждалась близостью? — спросил Гэл.
— Мне было приятно, но не так остро. Рас… — при воспоминании о своём потерянном женихе Мира немного загрустила. — В общем, он был нежным и милым, но я никогда с ним не улетала так. Он иногда дарил мне удовольствие ртом, но… только с вами я кончила просто от ощущения мужчины во мне, — одаривая нас смущённой улыбкой, сказала наша малышка, вызывая у меня тихий шок.
— У тебя был только один мужчина до нас? — робко спросил я.
— Полтора, если считать секс-бота, — веселясь над моим растерянным видом, сказала Мира.
— Значит, мы приложим максимум усилий, чтобы закрепить результат, — сказал я, накрывая нежное тело малышки собой, игнорируя легкую боль в боку. — У нас впереди долгая жизнь. Мы будем постоянно практиковаться, — хрипло сказал я, проникая в во влажную тесную глубину.
— Обещаете? — простонала малышка.
— Клянёмся, — как никогда серьёзно ответил я.
Эпилог
Виорика ри-Анор
Четырнадцать лет спустя
— Мама, мама! — звал меня один из младших сыновей — Лейдар, дёргая меня за руку. — А Тарлас не делится приставкой. Я тоже хочу играть! — возмущался мой белокурый ангел.
Лею недавно исполнилось четыре года и он, как все наши дети, вызывал у многочисленной родни регулярные приступы «ути-боже-мой», равно как и «да-всё-куплю».
Большие синие глаза Намира, так удачно унаследованные им в сочетании с аристократическими чертами Трэя и блондинистыми волосами Алира, превращали маленького вредину в форменного вымогателя. Длинные пушистые ресницы намокли от тщательно выдавленных маленьким артистом слёз, заканчивая образ самого несчастного мальчика на свете.
— Лей, приставка — это подарок на день рождения Тарласа. Она не для игр, а для обучения лётным навыкам. Тар хочет досрочно получить права управления лёгким флайером, — уговаривала я сына.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тарлас — наш первенец. В отличие от немного капризного в силу возраста и постоянных попустительств со стороны отцов Лейдара, он был серьёзным и спокойным мальчиком, по характеру напоминая одновременно и Алира и Трэя. Внешне Тар взял всего понемногу от своих отцов. Рыжие глаза Алира, густые каштановые волосы Трэя, крупное телосложение Намира и мягкие, немного хищные черты близнецов делали его на удивление гармоничным и красивым мальчиком. В свои двенадцать лет он значительно опережал сверстников, как по физическому развитию, так и по уровню интеллекта.