Она набрала в грудь воздуха, стараясь не замечать засевшую в сердце боль. Спускаясь с лестницы, она оглядывала все вокруг, дом, в котором прожила всю жизнь. Она всегда любила этот дом больше, чем другие, в поместьях. Он был меньше и уютнее.
Когда она шла к его кабинету, ее каблучки негромко стучали по мраморному полу. Каждый шаг приближал ее к нему и к разлуке. Она сказала себе, что сможет сделать это. Тот час, который она провела у себя в спальне, был нужен ей, чтобы обрести непоколебимость и сказать ему правду. Ужасную правду. По крайней мере, когда она уйдет, он сможет до конца сезона найти себе жену, достойную того, чтобы стать следующей герцогиней.
Она постучала в дверь и вошла. Он стоял у окна и смотрел в него, пока не услышал, как она переступила порог.
— Элизабет, — прошептал он.
Любовь, светившаяся в его глазах, чуть было не заставила ее передумать. Когда она расскажет ему, как поступила, он возненавидит ее. Почти так же, как она сама себя ненавидела.
— Уилл, сядьте, чтобы мы могли поговорить.
— Конечно. — Уилл сел в кресло, стоявшее у камина. — Садитесь поближе ко мне.
— Нет. Я должна оставаться на ногах. — Элизабет на миг закрыла глаза, потом широко открыла их. — Уилл, я не беременна. По крайней мере, пока мне это неизвестно.
Уилл нахмурился, перевел взгляд с ее лица на ее живот.
— Не понимаю. Зачем вы сказали это при Эбигейл, если вы не беременны?
Все оказалось еще труднее, чем она предполагала.
— Софи и я сегодня были в книжном магазине, и там случайно оказалась Эбигейл. Со своим отцом.
— Ее отец в Виргинии, Элизабет. Этот человек ненавидит Англию, и никогда не позволил бы ей приехать сюда, тем более не поехал бы сам.
— Уилл, я стояла в проходе между полками рядом с ними. Я слышала их разговор.
— Вы никогда не видели Эбигейл, пока она не появилась здесь сегодня. Откуда вы могли знать, что это она?
Уилл не верил ей. Должно быть, он все же любил Эбигейл.
— Мужчина называл ее Эбигейл, она называла его отцом, и он говорил, что она станет герцогиней Кендал. Значит, она надеялась выйти за вас замуж.
— Даже если так, это не извиняет вашего поступка. Зачем вы солгали мне?
— Я почувствовала, что у меня нет выбора. Я была уверена, что вы не поверите мне насчет Эбигейл, а я знала, что она вас обманывает. Я соврала, чтобы защитить вас, — прошептала она.
— Элизабет, — сказал Уилл, — вы сообщили мне, что у вас будет ребенок, чтобы я женился на вас?
— Да, нет, я сама не знаю! — Элизабет с трудом сдерживала слезы. — Теперь это уже не имеет значения. Вы не можете жениться на мне.
— Почему?
Она не хотела говорить ему все, но он имел право знать.
— Я и раньше манипулировала вами, это был не первый раз. Я вела себя так же ужасно, как Эбигейл.
Он пристально вглядывался в нее.
— О чем это вы говорите? — медленно произнес он.
Она облизнула губы и крепко сжала их.
— Я флиртовала с вами, чтобы вы позволили мне остаться в доме. Я отдалась вам, чтобы заставить вас остаться в Англии. Я прочитала почти весь дневник своей матери. Она совершала ужасные вещи для того, чтобы добиться своего. Я не лучше, чем она.
Уилл поднялся со своего места и пошел на нее. Она чувствовала исходящий от него гнев, который рос с каждым его шагом.
— Вы занимались со мной любовью с единственной целью заставить меня остаться здесь?
Она, не глядя на него, кивнула.
— Я хотела, чтобы вы остались, потому что мне необходимо было продолжить поиски дневника.
— И это было единственной причиной, по которой вы позволили мне трогать вас?
Ей следовало бы сказать ему правду, но это уже не имело значения. Она — ужасная особа, он заслуживал большего.
— Да, — прошептала она.
— Убирайтесь из дома, — сказал он угрожающим голосом. — Я не хочу вас видеть.
Элизабет закрыла глаза и кивнула:
— Я пришлю за своими вещами.
— Сделайте милость. — Он широкими шагами вышел из комнаты и хлопнул дверью.
Она опустилась в кресло и зарыдала. Все, что ей было нужно, только что вихрем вырвалось из комнаты, оставив ее позади. Теперь у нее не осталось ничего, только боль в сердце.
Она медленно поднялась и вытерла слезы. Ей надо скорее уйти, иначе она поднимется в его комнату, и будет умолять его позволить ей остаться с ним. Скажет ему, что любит его. И что позже это была настоящая любовь, не как в первый раз, а это важнее всего. Но она не могла этого сделать. Он больше не хотел ее, и нельзя его в этом винить.
Она — ужасная особа, она шла на хитрость, чтобы добиться своего. Точь-в-точь как ее мать.
Проходя по холлу, она собралась с силами и попросила, чтобы ей подали карету. Она слышала голоса мальчиков наверху и хотела попрощаться с ними, но подумала, что Уиллу это не понравится. Она не знала, дома ли Элли и Люси, они скорее всего еще не возвратились с визитов.
— Карета подана, мисс.
— Спасибо.
Она вышла к карете как раз в тот момент, когда в дом входили Элли и Люси.
— Элизабет, куда вы отправляетесь в такое время? — спросила Элли. — Скоро обед.
Она не могла сказать им. Они не поймут.
— Сегодня я обедаю у моей подруги Софи.
Едва она произнесла эти слова, как глаза ее снова наполнились слезами.
— Что случилось? — спросила Люси. Она всегда напоминала Элизабет Уилла.
— Извините. Я должна ехать. — Элизабет села в карету и обернулась к девушкам. Обе явно недоумевали, почему она внезапно уезжает. Карета двинулась с места — полными слез глазами она смотрела на дом, в котором прожила всю свою жизнь.
— Что ты ей сделал? — потребовала ответа Элли, когда Уилл вошел в гостиную.
После разговора с Элизабет он закрылся в своей комнате, все больше приходя в ярость.
— Я ничего ей не сделал.
— Она уезжала в слезах. Сьюзен сказала мне, что Элизабет взяла дорожную сумку, что она велела упаковать свои вещи и отправить их в дом мисс Рейнард. — Элли сложила руки на груди. — Это не похоже на ничего.
— Элизабет уехала? — захныкала Сара. — Куда? Когда она вернется? Она обещала почитать мне на ночь сказку.
Глядя на расстроенное личико Сары, он сказал:
— Мне очень жаль, Сара. Я уверен, Элли почитает тебе сказку.
Сара в слезах убежала из комнаты.
Уилл обвел всех взглядом и увидел, что все смотрят на него.
— Она решила уехать. К вам это не имеет отношения.
— Но это имеет отношение к тебе, — сказала Элли.
Элли редко сердилась, и ее неожиданный гнев только усилил его собственный.
— Может быть. Может быть, я обнаружил, что Элизабет совсем не такая, какой мне казалась.
— Это ее дом, — сказала Элли. — Как ты мог потребовать, чтобы она покинула его? Это жестоко.