Читать интересную книгу Конечная остановка: Меркурий - Александр Тюрин

— Мы просто как артисты в театре, Шошанка. Полный аншлаг. Огни рампы, восхищенная публика, зрители едва ли не над головой висят.

— Недолго тебе позировать осталось,— прорезался голос старого друга Рекса. — Застыть на месте, никаких быстрых движений, не то мигом разнесем в пук и прах ваш дуэт.

— А, приветствую руководителя облавы.

Раскоряка-коптер плюхнулся неподалеку от нас. Из него сразу высыпала шобла. Бойцы с лазерными прицелами остались у борта, украсив наши лбы красными световыми пятнышками. Другие подскочили скопом и, вывернув наши верхние конечности, насколько это было возможно и даже больше, потащили к аппарели. Такой веселой кучей-малой мы с Шошаной попали в коптер, где с нас сдернули шлемы, скафандры, браслетики, подаренные Петей Мутным, даже хайратники отняли. После чего кинули нам какие-то драные робы и накрепко приковали к скамье. А вокруг плотно уселся десяток полицейских. Среди них был Мухин — значит, его не прихватили, чему весьма рад. Может, ему дядюшка Сатурн помогает.

— Ребята, вам не тесно? Парочка могла бы пройти вперед, парочка назад,— обратился я к бойцам для снятия некой напряженности.

Тут появился Рекс и впаял мне по физиономии открытой ладонью — для яркости красок на щеке. Вот так “снял” напряженность!

— Как ты думаешь, почему он такой грубый? — справился я у Шошаны. Моя подружка неожиданно пожалела Рекса.

— Просто его в детстве часто стегали по попе. Видишь, какая большая выросла.

Кто-то из полицейских гыкнул. Неджентльмен Рекс приготовился запаять и Шошане. Я неожиданно почувствовал полюс огня, который выбросил в сторону обидчика небольшую порцию острой энергии. Похожей на стрелу. Даже звон тетивы послышался. Рекс в ответ закачался, схватившись за виски, и упал на руки близь находящихся ментов. Его быстро уволокли, и путешествие в целом прошло спокойно. Мы с Шошаной даже смогли прислонится друг к дружке спинами.

В Васинском ангаре нас встречал двойной кордон полицейских и представители общественности — ясноглазые посланцы “Вязов” и “Дубков”. На выходе из ангара меня с Шошаной уже рассадили в разные “клопы”. Мы только успели соприкоснуться взглядами и послать друг другу “волну”. На мгновение мне показалось, что мы вдвоем плывем на лодочке по какому-то тихому озерку. Свидимся ли мы еще с тобой, подруга дней суровых, а если и встретимся, то в каком из миров?

Привезли меня не в префектурную тюрьму, а в управление полиции, где сунули в мрачный пещерного типа подвал — там даже головизер отсутствовал. Единственным развлечением были до поры до времени тараканы с генами земляники, которые в темноте сползались пожевать белковых сушек и были весьма приятны на вкус. (Знаю-знаю, марсианам такое развлечение не придется по нраву.) Но вскоре в подземелье показался человечек скромного, какого-то не меркурианского вида — наше население в общем-то отличается внушительными размерами.

— Вы, надо полагать, адвокат? — обратился я.

— Я — помощник прокурора,— с достоинством представился тщедушный. — Меня зовут Калл Марс.

— Ранее прокурору помогал господин с другим именем, менее звучным. Надо полагать, и прокурор сменился. Ну, да ладно. Сколько дней будет продолжаться следствие, когда суд?

Человечишка просеменил вдоль и поперек камеры.

— Об этом уже не надо беспокоиться. Вы должны меня правильно понять. На Меркурии в связи с обстоятельствами, которые вам известны, введено было чрезвычайное положение. И следствие и суд прошли для вас заочно. Осталось только одно — привести приговор в исполнение.

Некоторые от такого известия истерично смеются или производят дефекацию, то бишь обделываются. Или совмещают первое и второе. Некоторые, то есть я, побывав на том свете, у Плазмонта, иронически заявляют:

— Интересно, куда торопились? Судья опаздывал в уборную? Или, может, планета закрывается на ремонт?

— Как бывший работник правоохранительных органов вы должны понимать, что таковы законы чрезвычайного положения,— воззвал к к моим должностным чувствам маленький вшивенький Калл.

— Ну, и на что можно надеяться в результате исполнения приговора?

— На смертную казнь через повешение,— сказал человечек без всякого злорадства, но с чиновной щеголеватостью — дескать, чем я, простой таракашка, однако, занимаюсь. Плазмонту совсем не требовалось осеменять Марсика, он и так был готов услужить.

— Может, это и не положено, но шепните мне в порядке личного одолжения, господин Калл Марс, какое наказание определено Шошане.

— Смертная казнь через введение летальной дозы яда,— чтобы покрасоваться страшными словами, человеченька даже нарушил инструкцию, ту самую, которая запрещала передавать сведения о судьбе подельников.

— Я просто поражен гуманизмом. Когда все будет готово для изъятия из обращения моей жизни с помощью примитивной балки и грубой веревки?

— Я думаю, ждать недолго, господин Терентий К123. Но во всяком случае вам предоставлено время на то, чтобы подать прошение о помиловании главе чрезвычайной администрации майору Леонтию К300. Сделать это надо не позднее, чем завтра, а послезавтра вы уже получите ответ.

Я вспомнил майорские глазки, то бегающие, то смотрящие недвижно куда-то через твое плечо, заодно его слова, наполненные радением за отчетные показатели, а также его идеально черные башмаки. Фанат — это тот, кто ставит форму выше содержания (цитата). Майор был фанатичным борцом за эти самые идеальные башмаки, отчетные показатели и мир-дружбу с “Дубками” и “Вязами”. Вполне традиционный типчик, и опять же демону незачем расходовать на него заветное семечко.

— Человек, который жмотился мне выдать лишнюю премию, вряд ли расщедрится в своем ответе. Рассчитывать тут не на что и незачем. А у Шошаны?

— У нее такое же право. Есть ли у вас какие-нибудь просьбы ко мне? — больше ничего интересного для себя заявить Калл Марс не смог и решил закругляться.

— Так, последняя просьба должна быть чрезвычайно содержательна. Спойте мне, Калл. Пожалуйста.

— Я не умею,— по-моему, помпрокурора даже застеснялся своей певческой беспомощности.

— А вызвать космотеистского пресвитера можно?

— Такую услугу мы не оказываем.

— А как насчет того, чтобы мне радостно смотреть информационную программу меркурианского широковещания?

— Это пожалуйста. Головизер вам принесут.

В запасе осталось три дня, на большее чрезвычайники поскупились. Я был даже рад, что суматоха закончилась и мне уже не надо спасать меркурианских балбесов — чтоб их демон сожрал! да жевал побольнее. Для начала я решил почувствовать Шошану. Попробовал отключиться и разглядеть окрестности “из-под лобья”. Можно было убедиться лишний раз, что мои сверхспособности в значительной степени провоцировались Плазмонтом — я паразитировал на нем, так же как и он на мне. Теперь же я едва-едва растормошил пространственный полюс. Слабенький вихрь стал раскручиваться по спирали.

Вначале окрестности напоминали то, что наблюдается в темной комнате — некоторая рыхлая мгла, испещренная прожилками. Плазмонт уже вовсю присутствовал в городе, его скользкие и сосущие щупальца образовывали плетенье над моей головой. Однако среди прожилок затесалось одно волоконце, по которому приходило ко мне мягкое дружественное биение. Ну, вот и все, что мне осталось от Шошаны. Никогда бы раньше не подумал, что угрюмая фемка запустит свой каналец в погреб моей души. Может, и тут набаламутил закон каких-то симметрий? Проведя рукой по этому волоконцу, получил в ответ импульс, который разгладил меня изнутри, словно до того я был скомканным пакетом.

И тут очередной выпуск новостей удостоился моего пристального внимания. Вернулся снабженческий планетолет из Порт-Ананаса — летучий фургон спешно вывалил там груз и еле унес лыжи, набившись беженцами, как консервная банка горошком. Грунт возле Порт-Ананаса был похож на ленту, или даже на плод южного воображения сверхзмею Ананту, которая спирально вползала куда-то внутрь планеты. Причем мобильные платформы города, как ни карабкались упорно против течения, все равно неумолимо съезжали вниз. Однако, возле места происшествия не было замечено ни сейсмической активности, ни повышенной радиации, ни тепловыделения. В общем, никаких симптомов, а кончина близка. (Все как в анекдоте: больной перед смертью не потел — это хорошо).

Все-таки, чем отличается Космика от Земли — у нас нельзя скрывать серьезные природные происшествия от публики, потому что события разворачиваются слишком быстро. И если публика чего-то не узнала вовремя, то неожиданные события могут весьма отрицательно сказаться на ее здоровье.

И если пострадавшая публика частично все ж уцелеет, то она потом скрывальщиков важной информации живыми в стенку вобьет. Разгонится на тракторах или ракетах и — трах-тарарах. Ничем не остановишь.