Читать интересную книгу Зло. Остров вечного счастья. Часть 1 - Roman Tensai

потайным рычагом. Стена рядом отъехала в сторону, открылся проход во второй тоннель, просторный и светлый, как и первый.

— Что этот гад вытворяет? — рассерженная Айола настроилась на выстрел, но внезапно почувствовала, как вибрирует земля. — Что происходит?

Ящер спрыгнул вниз и подбежал ко входу в новый тоннель, чтобы встретить подкрепление.

Увидев полчище очень злых сынов снегов, Момо дрожащими ногами сделал шаг назад:

— Отменять обед они явно не хотят.

— Ну что, дубль два. — Анэ вышла к врагам с таким видом, будто за её спиной находился сам Ифрит[1].

— Достаточно! — Сазуки крепко схватил любимую за руку. — От меня ни на шаг!

— Бежим! — скомандовала Айола.

На всех парах друзья бросились к первому тоннелю, через который надеялись выбраться наружу. Бежали долго, слыша позади рычание сынов и гневное шипение короля. Анэ просила Сазуки отпустить её и дать запустить в преследователей волну огня, но наёмник лишь крепче сжимал ладонь Матзумото.

Тоннель вывел к огромной бездонной пропасти, через неё тянулся длинный мост из прозрачной, как кристалл, ледяной массы. Потолок в этом месте был особенно высоким и так же усеян частоколом из сталактитов.

— Слабонервным вниз не смотреть, — посоветовал Чен, вглядевшись во тьму.

— Есть план, — щёлкнула пальцами Айола. — На ту сторону! Быстрее!

Сделав шаг, Зико вскрикнула, словно наткнулась на острый гвоздь.

— Кажется, я ногу подвернула.

— Я с тобой, милая. — Чен взял Токугаву на руки и ступил на мост. — Держись крепче.

Пропасть осталась позади, Айола обернулась и увидела, что король и его мохнатая свита приближаются к центру моста. Пробежавшись глазами по потолку, она нашла нужный сталактит и указала на него Анэ.

— Давай вон тот!

— Хорошо, — Матзумото поняла, что задумала полицейская, злобно хихикнула и запустила в цель большой огненный шар.

Раздался громкий треск, и сталактит упал на мост, едва не придавив часть армии короля снегов. Увидев, что лёд под ногами покрывается трещинами, ящер выпучил от страха глаза и нервным шипением приказал сынам отступать. Но было уже поздно. Бо́льшая часть моста обрушилась глыбами вместе с ревущими монстрами и исчезла в пасти бездны.

— Как всегда, хороша, красотка! — Найоми показала Айоле большой палец.

— Победа! — обрадовалась Зико. — Айола, ты — супер!

Айкава знала себе цену, но всегда стеснялась комплиментов, считала их неуместными, ведь полицейский должен защищать гражданских и своего напарника.

— Да ладно вам. — Лейтенант взяла в руку ко́су и прикрыла ею зардевшиеся щёки. — Мы с вами теперь команда.

— И тебе спасибо, любимая. — Сазуки крепко обнял Анэ.

— Ты был таким мужественным в бою… — Матзумото с игривой улыбкой коснулась щеки парня. — А когда схватил меня, я…

— Да я просто переживал. — Сазуки покраснел и отвёл взгляд. — Прости, что был резок.

— Так и быть, прощаю. — Матзумото жадно прильнула к губам Нагинавы.

— Надеюсь, больше мы этих ребят не встретим. — Лин бросила уставший взгляд на пропасть. — Без обид, но я беру таймаут — ноги просто гудят.

Согласились с ней все, кроме Найоми. В этой девушке энергия била через край, и её спутники даже решили, что она и не человек, а новый вид полицейских киборгов, как в фантастических фильмах. Только киборги обладают недюжинной силой, жестоко кромсают десятки врагов и не нуждаются в отдыхе и даже в пище. Но, как оказалось, Мидзава состояла из плоти и крови, а ела за пятерых, порой проглатывая крупные куски пищи, не пережёвывая. Держа в руках небольшой кусок колбасы, Момо с ужасом смотрел, как во рту этой «машины» исчезают сосиски, бутерброды, булочки, консервы — в общем, половина провианта.

Не получив из орба новый эфир, Анэ с улыбкой протянула руку Чену.

— Делись, полумаг!

— Я их потратил, когда мы выбирались из леса вечных дождей, — «обрадовал» её Лу. — Ты что, не помнишь?

— Ладно, у меня ещё остались кое-какие травы. Надо только пару баночек энергетика.

— Тут такое дело… — медленно произнёс Момо и скорчил виноватую мину. — Я забыл купить их.

— Ох, Момо, — покачал головой Сазуки. — Дать бы тебе сейчас хорошего подзатыльника!

Найоми погладила живот и отрыгнула как самый настоящий йети.

— Чёрт с вашими эфирами, у кого-нибудь есть зубочистка? — спросила она, но в ответ получила только недоумённые и укоризненные взгляды.

Впереди команду ждал новый тоннель, из которого тянулся холодный туман…

* * *

Маленький Джон проснулся от звука хлопнувших оконных створок. Леденящий ночной ветер, сорвав занавески, ворвался в детскую и сбил с прикроватного столика ночник. Замерцала люстра, а монитор компьютера включился сам по себе.

Фоллер осторожно встал с кровати и заглянул под неё. Он не верил в «подкроватных» монстров, но сейчас от страха под кожей бегали колкие мурашки. Никого не обнаружив, Джон вытер пот со лба и громко позвал маму. Но ответила ему, распахнувшись, скрипучая дверь.

В коридоре стояла жуткая темень, изредка мерцавшие настенные лампы пытались с ней бороться, но света от них исходило не больше, чем от свечи.

Босой Джон набрал в лёгкие воздуха и двинулся навстречу неизведанному. Пол под ногами мерзко кряхтел, словно обрушится через секунды, подлый ветер холодил спину, а из приоткрытых шкафов тянули лапы зловещие тени.

— Мама! Мама, ты спишь?

Фоллер приближался к комнате матери, желая поскорее оказаться в её объятиях. Гул ветра, похожий на вой призрака, и шорох, что походил на бег сотни тараканов по бумаге, разыграли фантазию ребёнка. Вдруг кто-то… или что-то проникло в дом? Как спастись? Мама защитит. С ней ни одному чудищу не сладить.

Едва Джон схватился за дверную ручку, как услышал приглушённый женский стон. Его сердце сжалось, ведь это был стон матери, сопровождаемый всхлипами и рыданием. Почему ей так плохо? А вдруг таинственный визитёр обидел её?.. Мама, родная моя…

Руки мальчика задрожали, всё тело оцепенело, не способное сдвинуться с места. Страх будто материализовался и схватил Джона за плечи — он точно знал, что за дверью… Стон усиливался, словно над бедной матерью кто-то ставил зловещие опыты. Она нуждалась в помощи.

Фоллер повернул ручку и медленно открыл дверь. По полу потянуло могильным холодом. В настежь распахнутое окно лился кровавый свет. Он освещал покрытые тёмной слизью стены, в которых что-то пульсировало. С потолка на примотанном к цепи крюку свисало забинтованное, как мумия, человеческое тело. Пол комнаты походил на решётку, под которой темнела бездонная пропасть.

Мать — Джону хотелось на это надеяться — лежала на кровати под одеялом. Её стоны звучали непрерывно, и Фоллер заплакал — почувствовал её боль как свою собственную. Он тихо позвал маму, потом снова уже громче. В ответ — лишь молчание… Маленький Джон подходил ближе, с опаской поглядывая на раскачивавшееся тело. Потянулся рукой к одеялу. Напряжение нарастало, сердце билось словно в конвульсиях, дыхание будто кто-то крал.

Внезапно одеяло сползло само, и Джона схватили за руку. Увидев обезображенное, высушенное лицо матери с пустыми глазницами, мальчик истошно завопил, а женщина неестественно растянула рот в улыбке.

— Что такое, сыночек? — тихо спросила она, и из глазниц по впалым щекам потекла смешанная с гноем кровь. — Хочешь к маме?

Фоллер продолжал истерично вопить, что забавляло облачённое в белую полупрозрачную ночнушку чудовище.

Квартиру наполнил густой туман. Почувствовав, что рука свободна, Джон бросился бежать… но стены и двери вдруг исчезли, а под ногами хлюпала неизвестная субстанция фекального цвета.

— В нашем мире нету счастья,

Всюду зло и куча бед.

Стать счастливым невозможно,

Так послушай мой совет.

Надменный грозный женский голос ударил со всех сторон, и Фоллер, рухнув на колени, закрыл уши ладонями. Но это не помогло — исковерканная мамина песня звучала в его голове, заглушая мысли.

Никогда не будь ты добрым,

Не жалей и не ласкай,

И ублюдочным людишкам

Душу ты не открывай.

Подняв глаза, Джон увидел обнажённую мать. Всё её синюшное тело покрывали струпья и трупные пятна, под сморщенной кожей что-то ползало.

Всё равно завиноватят

И польют тебя дерьмом.

Люди — это просто стадо,

Пусть горят они огнём.

Туман рассеялся, и Фоллер вместе с матерью очутился в огромной клетке без дверей. Из темноты к толстым ржавым прутьям что-то приближалось, мерзко хлюпая.

Раз, два — угомонись,

Теплом своим ты не делись.

Три, четыре — царь здесь ты,

Наплюй на ихние мечты.