руки, и попытаться исследовать поверхность монумента, чтобы его экспедиция все же имела хоть какой-то результат. И точно, на одной из сторон он обнаружил дверцу, и после недолгих усилий с помощью сервомеханизмов и инструментов в багаже «скафандра» ему удалось ее открыть. Конечно, о том, чтобы пробраться внутрь не было и разговора, потому что даже без скафандра Ланго туда бы не забрался. Но когда он открыл дверцу, вдруг внутри загорелся светильник, и внутреннее помещение оказалось освещено. Не слишком ярко, но достаточно, чтобы рассмотреть стоявший посреди стеклянный ящик, в котором под каким-то расшитым покрывалом лежало тело рептилида. Ланго даже издал жалобный стон, когда увидел это, но жесткая дисциплина исследователя принудила его сделать снимки, чтобы запечатлеть невероятную картину захоронения рептилида на Луне. Там даже обозначилась надпись на небольшой металлической плите на английском языке: «Здесь захоронен несчастный раб Божий, избранный для пролития Божественной любви, но прервавший свое восхождение по смирению». Смысла фразы Ланго пока не уловил, но нашел, что она вполне подходит для захоронения учителя Трускальда, принявшего базовые принципы земной культуры.
Теперь его выбор обострился еще больше. Некоторое время он просто стоял у захоронения, глядя в оконце, и невольно обращался к своему предшественнику с вопросом, как ему теперь себя вести. По сути он самовольно проник в тайну Предвестника, и понимал, что ему грозит в случае раскрытия. Если это дойдет до Цингали, со стороны ли доброжелателей, или от него самого, его уничтожат довольно быстро. Как все рептилиды, Ланго был воспитан в презрении к смерти, но уже коснувшийся культуры иного рода, он не считал это высоким достоинством своей цивилизации. Но окончательный выбор предстоял впереди, и он закрыл дверцу захоронения и отправился в обратный путь.
Пока он с помощью Катрибуса выбирался из скафандра, в голове его билась одна и та же мысль, как подойти к теме.
– Как погуляли, господин? – спросил Катрибус, когда он наконец освободился от оков.
– Странное впечатление, – сказал Ланго. – Ты мне можешь сказать, что это за сооружение расположено тут неподалеку?
– Мне велено его не трогать, – сказал Катрибус.
– И ты не трогал?
Катрибус рассмеялся.
– Как бы не так! Сидеть здесь пятнадцать лет, и не обойти всю поверхность вокруг?
– И что ты об этом думаешь?
Катрибус засопел.
– Там внутри рептилид, – сказал он.
– Да что ты! – очень правдоподобно ахнул Ланго. – Почему?
– Загадочная история, господин, – сказал Катрибус. – Это относится к тем временам, когда здесь готовили войну.
– Так здесь готовили войну?
– Мне так объяснили, – кивнул Катрибус. – И это захоронение носит какой-то символический характер.
– Когда оно появилось?
– Говорят, незадолго до войны, – продолжал рассказывать Катрибус. – И поставили его люди, а не мы.
– Здесь были люди?
– Эту базу построили люди, – пояснил Катрибус. – По нашему заказу, конечно, но исполнителями были они. Конечно, я бы предпочел, чтобы внутри было что-то похожее на болото, но они видят комфорт только так.
– Когда это было? – спросил Ланго.
– Я же говорю, незадолго до войны. Видите, какая громадина? Тут собиралось до двух десятков рептилидов и столько же людей!
– И то захоронение относится к тому периоду?
– Да, судя по всему. Тот лустер, что сидел здесь до меня, говорил мне шепотом, что это люди похоронили там какого-то важного рептилида. Они так хоронят, – хмыкнул Катрибус.
– А кого именно? – спросил Ланго.
– Это неизвестно, – сказал Катрибус. – Но это довольно странно, потому что для людей мы ведь просто крокодилы, и зачем хоронить крокодилов по земному обряду?
– Да, странно, – согласился Ланго.
– В общем, я стараюсь это не обсуждать, – сказал Катрибус. – Между собой мы назвали эту могилу Памятником Неизвестному Рептилиду, – он захихикал.
Ланго тоже усмехнулся.
– А что на этот счет говорит начальство?
Катрибус покачал головой.
– За свои пятнадцать лет я только один раз видел здесь начальство, когда они отмечали здесь победу.
– Отмечали победу здесь?
Катрибус хихикнул.
– Чтобы без людишек. А то эти людишки считают, что это они одержали победу. Наши ребята по этому поводу ворчат.
Ланго покачал головой.
– Зачем вообще тебя здесь держат?
– Это резервная база, – сказал Катрибус чуть обиженно. – Здесь запасы ресурсов, топлива, даже техника есть в ангарах. Мало ли, когда пригодится.
– Наверное, в этом есть смысл, – кивнул Ланго.
– А то! – воскликнул Катрибус.
Пилот того корабля, на котором Ланго был доставлен на Луну, уже успел переговорить со своей семьей на Болоте, и Ланго уловил его последние слова:
– Зато кормят здесь от пуза!.. Ты вообще когда-нибудь пробовал сьюхуму? То-то!..
Сьюхумой называлось деликатесное мясо, и Ланго вполне мог себе представить, о чем говорит пилот. Сам он сьюхуму не пробовал никогда, потому что с ранних лет решительно перешел на синтетическую пищу.
– Мы отправляемся, – сказал он.
– Да, мой господин, – отвечал пилот, поднимаясь.
Ланго расплатился за услугу с Катрибусом, обменялся с ним впечатлениями от лунной поверхности, где оба не понимали, что в ней может быть привлекательного, и распорядился изъять из журнала запись о его посещении.
– Как? – растерялся Катрибус. – Это же регистрация! Я обязан!..
– Это специальная операция, – отвечал Ланго важно. – Мы не оставляем следов.
Катрибус испугался и поспешно закивал головой.
Ланго с пилотом прошли через коридор прямо в корабль, после чего Катрибус отвел коридор в сторону.
– Можно трогаться? – спросил пилот.
– Да, конечно, – рассеянно кивнул Ланго.
– Вас вернуть на Кавказскую базу, мой господин?
Ланго посмотрел на него и спросил:
– А где ты успел попробовать съюхуму?
Пилот нервно хихикнул.
– Мы подъедали праздничный стол после вечеринки генерала Хануиля.
– Повезло, – сказал Ланго. – Трогай!..
44
Виктория Маслова была довольно приятной внешности, но ее запуганный вид позволял предположить, что контакт с нею будет затруднен. Другое дело Алим Мирзоев, тот просто ликовал от возвращения к вольной жизни и с нетерпением ждал, когда ему позволят присоединиться к семье.
– Я отправлю вас немедленно, как только мы обсудим все вопросы, – пообещал Стас.
Он разговаривал с ними в номере гостиницы, которую снял для них накануне. Алим уже успел вкусить вольностей в ресторане гостиницы, и чувствовал себя превосходно, так что именно с него начал свой разговор Стас.
– Мне поручено разобраться с одной проблемой в истории войны, – пояснил он.
– Разве там не все еще ясно? – подивился Алим.
– Загадок осталось много, – сказал ему Стас. – Например, чем занималась ваша база?
Тот пожал плечами.
– Как я могу знать? – спросил он. – Я был призван из Намангана, у меня были ограничения по здоровью, вот я и оказался там уборщиком. У меня была такая машина, на ней я ездил по коридорам каждый день, утром и вечером. Важно было содержать