Читать интересную книгу Часть Европы (с иллюстрациями) - Борис Акунин

Если уж говорить об основании города Москвы, то его скорее следует отнести к 1156 году, когда на Боровицком холме поставили первый кремль — маленькую бревенчатую крепость. Однако и здесь обошлось без Долгорукого. Он в это время уже находился на великокняжеском престоле в Киеве, а северо-восточными землями управлял его сын Андрей.

Дань мифу. Жест означает: «Москву будем строить здесь»

Суздальская Русь несомненно отняла бы первенство у Киева намного раньше, если бы Долгорукий взял курс на независимость, а не тщился во что бы то ни стало править из Киева всей прежней Мономаховой державой. В то время это было уже совершенно невозможно.

В 1157 г., просидев на престоле всего два года, великий князь Юрий умер. Татищев пишет: «В то время Юрий пил у Петрила в Смольниках и, разболевшись, скорбел пять дней, мая 15 дня умер, пожив 66 лет». Очень вероятно, что Долгорукий был отравлен киевскими боярами, которым не терпелось избавиться от власти северян. Во всяком случае, сразу же после смерти князя в городе началось восстание, и суздальцы были изгнаны.

В намерения Юрия входило, по заведенному еще Владимиром Красно Солнышко обычаю, отдать южные уделы в управление старшим сыновьям, а северные закрепить за младшими. Однако из этих планов ничего не вышло. Наследник Андрей Юрьевич был умнее и дальновиднее отца. Он хорошо понимал, что цепляться за Киев и южные области не имеет смысла — удержаться там все равно не удастся. Поэтому еще при жизни отца и вопреки его воле Андрей ушел с Днепра назад в «отчину», где стал править автономно. При этом своей столицей он сделал не Суздаль, а относительно новый город Владимир, чтобы находиться в меньшей зависимости от отцовских бояр.

Так, еще в княжение Долгорукого, был сделан первый шаг к созданию обособленного Владимиро-Суздальского государства.

Андрей Боголюбский

В тени Долгорукого

Андрей, второй по старшинству из одиннадцати сыновей Юрия Долгорукого, родился около 1111 года и был наполовину половцем — внуком Аепы «Осеневича», как называют в летописях этого хана, чтобы отличить от тезки, другого хана Аепы.

Единственный старший брат Андрея умер еще при жизни отца, в 1151 году, что сделало Андрея первым по возрасту среди Юрьевичей. Правда, к этому времени он и без того стоял много выше братьев, поскольку прославился на всю Русь своей воинской доблестью. Слава и известность пришли к нему поздно. До 1146 года летописи вовсе не упоминают об Андрее Юрьевиче. Вся первая половина его жизни нам неизвестна. Можно предположить, что она проходила обычным для Рюриковича образом: в охотах и выполнении поручений отца. Никаким княжеством Андрей, кажется, не управлял. Историки считают, что до 35-летнего возраста он вообще не покидал пределов Ростово-Суздальского края, поэтому до конца своих дней относился к южной Руси с недоверием и неприязнью. (Этот частный факт сыграл в российской истории очень важную роль).

Андрей Боголюбский: видно, что наполовину азиат (Реконструкция М. Герасимова)

Андрей был Рюриковичем новой эпохи, государственным деятелем принципиально иного склада. Он мыслил не общерусскими категориями, как все предшествующие сильные князья, а заботился прежде всего о своей «отчине», прочие же области рассматривал как «чужие» и относился к ним как к объектам эксплуатации. Тягостный опыт отца, потратившего всю жизнь на погоню за химерой — восстановлением былого единства, — побудил сына в корне изменить идеологию. «Лучше меньше, да лучше» — так можно было бы сформулировать кредо Боголюбского.

Костомаров называет его «первым великорусским князем», именно с Андрея Юрьевича ведя отсчет разделения проторусской нации на три основные ветви: северную великорусскую, западную белорусскую и южную малороссийскую. Стержневым для дальнейшей российской истории станет первый из этих субэтносов; два остальных развивались по иным траекториям и сегодня, как мы знаем, обладают собственной государственностью.

К моменту, когда Андрей Юрьевич появился и начал активно действовать на исторической арене, политическая ситуация выглядела следующим образом.

В 1139 году Ольговичи выгнали Мономашичей из Киева и захватили великокняжеский престол. С этого момента началась полоса непрекращающихся междоусобных войн. В 1146 году Изяслав Мстиславич, из рода Мономаха, взял реванш: отобрал Киев у Ольговичей. Здесь в борьбу вмешался Долгорукий. Хоть он сам был Мономашичем, но выступил на стороне Ольговичей, усмотрев шанс самому сесть в Киеве.

Как мы помним, Долгорукий ратными доблестями не отличался. Полки в бой чаще всего водили его старшие сыновья. Андрей очень быстро прослыл умелым полководцем и отчаянно смелым витязем. Даже в те суровые времена, когда князьям часто приходилось биться впереди своей дружины, личная храбрость Андрея Юрьевича поражала современников. В летописи приведено несколько примеров его бесстрашия, один — довольно подробно.

Этот эпизод относится к кампании 1149 года, когда Долгорукий в ходе войны с Изяславом Мстиславичем не только захватил Киев, но и решил добить своего соперника, отобрав у него последний оплот — город Луцк.

«Прогоню Изяслава, возьму всю его волость», — сказал Юрий и повел войско в поход. Авангардом, в основном состоявшим из половцев, командовал Андрей. Ночью в лагере ни с того ни с сего началась паника. Половцы оседлали коней и кинулись наутек, оставив князя с малочисленной дружиной. Воины стали уговаривать Андрея тоже отступить: «Поезжай прочь, осрамимся мы», но Андрей спокойно велел оставаться на месте. Когда наступило утро, все увидели, что никакого врага впереди нет. После этого авангард дождался подхода основных сил, и войско встало у стен Луцка, где засел Владимир, брат Изяслава Мстиславича.

Осажденные устроили вылазку. Обычно в подобных случаях дело заканчивалось перестрелкой из луков, после чего пехота возвращалась в крепость. Внезапно Андрей один поскакал на врага. Он даже не поднял предварительно своего боевого стяга («не величав был на ратный чин», пишет летописец — то есть не любил красоваться). Личная дружина была вынуждена последовать за князем, который уже врезался во вражеские ряды. Его окружили со всех сторон. Копье Андрея переломилось. В седло ему воткнулся дротик, еще два ранили лошадь, какой-то немецкий наемник чуть было не пропорол и самого князя рогатиной. Андрей кое-как отбился мечом. Раненый конь вынес его из сечи и тут же пал. В благодарность за спасение князь велел похоронить скакуна с почестями.

Эта выходка может показаться бессмысленной, однако Андрей никогда ничего не делал зря, безрассудство было ему совсем не свойственно. Вероятно, риск был рассчитанным. Князь знал, что на него смотрят великий князь и всё войско. С этого дня бояре и дружина объявили его первейшим храбрецом, и впоследствии слава ему очень пригодилась. Он и в дальнейшем не упускал случая подтвердить эту свою репутацию.

Подвиг князя Андрея (А. Чориков)

В зависимости от того, восходила или закатывалась звезда отца, Андрей то получал в управление какой-то удел, то терял его, все время перемещаясь с места на место. Когда Долгорукий в 1155 году в последний раз стал великим князем, он велел старшему сыну быть в Вышгороде — крепости, охранявшей подходы к столице. Должно быть, Юрий желал, чтобы его наследник жил в непосредственной близости и, в случае смерти родителя, мог быстро занять столицу.

Но Андрей вынашивал другие планы. Он не хотел следовать по стопам отца и исполнять его волю.

Самовластец Суздальской земли

Когда Андрей созрел для самостоятельной деятельности, он стал действовать решительно и жёстко. Не спрашивая разрешения, оставил Вышгород, вернулся в родные края и повел себя там как самостоятельный правитель.

Юрию пришлось с этим смириться. Он непрочно сидел на киевском престоле, ему было не до раздоров со старшим сыном. Неизвестно, чем кончилась бы эта семейная ссора, но в 1157 Долгорукий умер (или был отравлен).

Теперь, поддержанный городской верхушкой Суздаля, Ростова и Владимира, Андрей уже и формально стал князем всей «отчины».

Известно, что Долгорукий намеревался завещать главные русские земли своим старшим сыновьям, а на северо-востоке посадить младших, однако Андрей решил по-своему.

Ему не нужен был киевский престол, не нужна была остальная Русь. Он хотел быть «самовластцем всей Суздальской земли» — и стал им. В несколько лет Андрей создал совершенно независимое, неподвластное Киеву государство с собственной столицей.

Он твердо знал, чего хочет, и умел этого добиваться. В более поздние годы, достигнув вершины, Боголюбский от чрезмерного самомнения начнет совершать ошибки, но на пути к цели он был упорен, последователен, безжалостно прагматичен и до цинизма расчетлив.