Однако еще в начале XVIII в. сын Якова Ц, так называемый "старый претендент", приказал на основе мемуаров и других материалов составить биографию отца. Она была написана неким Диконсоном в Сен-Жермене и хранилась в том же Шотландском колледже, где с ней уже в XVIII в, могли ознакомиться английские путешественники. В начале XIX в. манускрипт после долгих странствий попал в Англию и был опубликован в 1816 г. Хотя в биографии, несомненно, широко цитируются и излагаются мемуары Якова II, Диконсон дополняет их другими данными, толкуемыми так, как это считалось нужным, с точки зрения якобитов, в первые годы XVIII в. Неясно, читал ли историк и разведчик Кэрт - тот самый, который купил и привез часть якобитских архивов в Англию, - сами мемуары Якова II или биографию, написанную Диконсоном. Что же касается привезенных Кэртом бумаг Нэрна, изданных Джеймсом Макферсоном, то они, несомненно, представляют собой явно один из источников, которым ранее пользовался Диконсон. Однако, самое главное, мемуары Якова II оканчиваются описанием реставрации Стюартов в 1660 г. Об этом свидетельствует впервые опубликованное У. Черчиллем письмо Томаса Айнеса, брата, а потом и преемника главы Шотландского колледжа, от 10 января 1741 г. Следовательно, все, что говорится в написанной Диконсоном биографии Якова II о событиях после 1660 г., основано не на мемуарах короля, а на других материалах, главным образом на уже упоминавшихся документах и, возможно, еще каких-то неизвестных нам бумагах Нэрна. По существу, бумаги Нэрна и их пересказ Диконсоном - один и тот же источник, и это - единственный источник, на основании которого последующие историки, и в первую очередь Маколей, строили свои обвинения против Мальборо и других приближенных Вильгельма III. Следовательно, весь вопрос в том, сообщают ли правду якобитские бумаги. Чтобы ответить на него, надо выяснить, во-первых, не было ли у якобитских министров и разведчиков (нередко так называли одних и тех же лиц) мотивов исказить истину, и, во-вторых, известна ли была им эта истина, не находились ли они по каким-то причинам в заблуждении относительно подлинного положения вещей.
Яков II, его семья, придворные, немногочисленный отряд его гвардейцев все они жили за счет Людовика XIV. А милости "короля-солнца" и особенно их масштабы (если не считать отдельных сентиментальных порывов, определяемых сочувствием к изгнанному собрату) целиком определялись интересами французской внешней политики. Единственным способом побудить версальский двор к щедрости было доказать, что якобиты могут рассчитывать на поддержку целого ряда влиятельных людей в Лондоне и что оказываемая помощь может оказаться наилучшим способом нанесения удара Вильгельму III. Якобитам было выгодно изображать Англию готовой к восстанию против Вильгельма, как только на британской земле высадятся французские войска. Это стало главной задачей якобитского министра и главы секретной службы лорда Мелфорта и его помощника Дэвида Нэрна. Однако правительство Людовика XIV имело свои собственные источники информации о политической ситуации в Англии и воспринимало передававшиеся ему якобитами сведения с большой долей скептицизма. О предательстве Мальборо и других политических лидеров говорят отчеты якобитских агентов Балкли, Ллойда (или Флойда) и полковника (потом генерала) Сэквила, посланные в 1691 г., даже только их пересказ Диконсоном. Однако из этих отчетов явствует лишь, что и Мальборо, и адмирал Рассел, и Годолфин, и Галифакс ограничивались неопределенными обещаниями и благими пожеланиями. Не известно к тому же, в какой мере эти весьма туманные обязательства были результатом "редактирования" Мелфортом и Нэрном отчетов своих агентов.
Конечно, нельзя отрицать, что Мальборо и другие приближенные Вильгельма III поддерживали связь с Сен-Жерменом. Мальборо не прекращал этих контактов на протяжении целой четверти века, хотя при жизни Вильгельма избегал вести переписку. Поэтому в самом факте переговоров якобитских агентов с Мальборо вряд ли приходится сомневаться, другое дело, что содержание некоторых их бесед могло быть искажено или даже придумано от начала до конца.
В годы правления Вильгельма целью Мальборо и других министров было застраховать себя на случай совсем не исключавшейся реставрации Стюартов и получить письменное прощение Якова за свою измену в 1688 г. Якобит Томас Брюс, граф Эйлсбери, знавший Мальборо с молодых лет и оставшийся потом с ним в дружеских отношениях, писал в своих мемуарах, что Вильгельм III разрешил Мальборо, Годолфину и Шрюсбери, а также лорду Сандерленду поддерживать связь с Сен-Жерменом. Они уверили Вильгельма, что таким образом смогут снабжать Мидлтона (министра Якова II и соперника Мелфорта) ложной информацией и выведывать тайные намерения якобитов. По мнению Эйлсбери, так и случилось на деле. Вероятно, утверждения Эйлсбери можно считать преувеличением, но Вильгельм III явно смотрел сквозь пальцы на старания многих его придворных "помириться" с Сен-Жерменом. Что побудило Вильгельма III избрать такую линию поведения? Он понимал, что не может править Англией без помощи этих влиятельных людей, и мудро рассудил, что, как бы ни пытались они перестраховаться на случай реставрации, они никак не будут ей содействовать, а, напротив, приложат усилия к тому, чтобы ее предотвратить. Поэтому он спокойно слушал признания своих министров о предложениях, которые им делались якобитской агентурой, и о том, что они сообщали в ответ для дезинформации сен-жерменского двора. Вильгельм знал или подозревал о связях Шрюсбери с якобитами и неоднократно назначал его на высшие государственные посты. Вильгельму было известно о переговорах Рассела с якобитами, но он оставлял его командующим флотом, причем это доверие было оправдано победой адмирала над французской эскадрой у мыса Ла-Ог. Точно так же для Вильгельма не было секретом, что Мальборо сохранял связи со своими родственниками, последовавшими за Яковом II во Францию, и получил от того прощение (вероятно, по просьбе принцессы Анны, подруги леди Мальборо).
Мальборо не прерывал контактов с якобитами на протяжении правления королевы Анны, то есть всех лет войны за испанское наследство, когда он возглавлял английские и союзные войска, сражавшиеся против французов в Бельгии и германских государствах. Но это уже был просто военный камуфляж. Так, в 1702 г. Мальборо хочет навязать французам решительное сражение - и принимает у себя в лагере якобитского эмиссара, давая ему очередные загадочные обещания. Или в 1708 г., осаждая Лилль, он завязывает активную переписку со своим племянником французским маршалом герцогом Бервиком, возможно, с ведома главы голландского правительства Хейнсиуса, о мирных переговорах. Цепь интриг, обещаний, намеков, хитросплетений, слухов - а затем быстрый, сокрушительный удар. Такова была система Мальборо. Якобиты жаловались, что никогда не могли получить от него ничего определенного. Он не предавал ради них никого и ничего, но питал их надеждами, что когда-нибудь предаст все и вся. Якобиты поэтому имели все основания клеветать на Мальборо и пытаться очернить его память. Враждебно настроенные историки приписывают Мальборо исключительно своекорыстные, узкоэгоистические мотивы поведения, но именно из личных интересов он должен был всячески препятствовать реставрации Стюартов. Они могли скрепя сердце простить "архипредателя", но его политической и военной карьере наверняка пришел бы конец. Какой же смысл было ему при жизни Вильгельма желать новой реставрации, когда наследницей престола являлась принцесса Анна, находившаяся целиком под влиянием Сары Мальборо. Это последнее обстоятельство все же дошло до сознания некоторых якобитов, которые без санкции Сен-Жермена пытались скомпрометировать Мальборо в глазах Вильгельма в 1691 г., обвиняя его в заговоре с целью возведения на престол принцессы Анны.
"Письмо о заливе Камаре" датируется 3 мая 1694 г. К этому времени острота конфликта Мальборо с Вильгельмом прошла, но он по-прежнему был исключен из состава Тайного совета и не занимал никаких официальных постов. В письме, сохранившемся только во французском переводе, выполненном в Сен-Жермене (к нему приложена сопроводительная записка якобитского агента генерала Сэквила), Мальборо сообщает, что целью английской экспедиции является Брест. Уже во второй половине XIX в ряд авторов привели доказательства, что французы еще ранее из других источников получили сведения о намеченном нападении на Брест и начали приготовления к отражению атаки уже в апреле. Таким образом, по мнению У. Черчилля, Мальборо, даже если он и написал свое письмо с целью добиться расположения Якова II, не сообщил Людовику XIV ничего, что уже не было известно французской разведке. Вместе с тем Мальборо не могла быть известна степень осведомленности Парижа. Поэтому, посылая свое письмо, Мальборо умышленно шел на изменническое разглашение военной тайны, даже если она ранее была выдана кем-то другим. Подобный поступок, каковы бы ни были нравы эпохи, в конце XVII в. считался для военного таким же черным предательством, как и в последующие времена.