Читать интересную книгу Гнев Цезаря - Богдан Сушинский

– Времена были такие, госпожа графиня. В той ситуации его высказывание о «подкидыше» прозвучало как безоговорочное одобрение твоей кандидатуры. Так вот, когда на кону стояла засылка в стан врага «подкидыша» с такой безупречной «легендой», на твое высокомерное отношение к пролетарским «изыскам» готовы были закрыть глаза. Тем более что в немецком тылу подобное высокомерие лишь поощрялось бы.

– Если честно, именно естественность моего презрения к коммунистам не раз помогала во время допросов в абвере, гестапо и особенно в СД, от имени которого мной занимался не кто иной, как теперь уже известный тебе барон фон Штубер.

– Потому и свидетельствую, что лично меня как куратора больше волновало твое столь же высокомерное, сугубо «франкоманское» отношение к германцам. Вот что реально могло погубить тебя. Я помнил, как ты разоткровенничалась по поводу бегства за рубеж.

– Я тоже припоминаю. «…Если бы можно было обосноваться во Франции, – брякнула я тогда, наивно доверившись некоему чекисту, – я бы, конечно, рискнула. Мысль об этой стране была взращена в моем сознании давно, еще моим покойным мужем. К тому же в раннем детстве мне посчастливилось какое-то время пожить в Париже. Но теперь по Елисейским Полям тоже разгуливают оккупанты, там – тоже война. Словом, по крови своей я – славянка и предпочитаю оставаться в родном и понятном мне славянском мире. Меня вполне устроило бы вот такое, – обвела я руками комнату, – тихое дворянское гнездо, которое чудом удалось свить даже во времена кровавого пролетарского бедлама. И вот теперь, из-за нашествия германцев, меня этого гнезда лишают».

– Вот эта-то неприязнь к германцам и настораживала меня, госпожа франкмасонка.

– Франкоманка, мой неотесанный чекист, франкоманка; то есть приверженка всего французского – от любви к стране до способа мышления и самой внутренней культуры. Правда, существует и другой термин: «галломанка», но он мне не по душе. Как и термин «галлицизмы», то есть французские слова, употребляемые в русской речи. К тому же на Украине существует своя Галиция и свои «галлицизмы», что вносит сумятицу в умы филологов-славистов.

– Вот именно, – смиренно проворчал Гайдук, – вносит смуту.

– А что касается масонского братства и вообще масонства… Не скрою, меня в самом деле подталкивали к сближению с некоторыми масонскими ложами, но показное фарисейство этой братии мне почему-то претит.

14

Лето 1954 года. Италия.

Лигурийское море.

Борт яхты «Калабрия»

Гостем, которого втайне ждал на яхте начальник службы внешней разведки генерал Миноре, оказался… Отто Скорцени. Как только из-за мыса появился катер, который сразу же свернул в сторону «Калабрии», генерал решил повиниться перед присутствующими. Подойдя к столику, на котором, специально для участников этого «тайновечернего» завтрака приготовленные, лежали три морских бинокля, генерал взял один из них и, едва поднеся к глазам, произнес:

– Господа, у меня не было полной уверенности, что этот человек действительно прибудет сегодня. Но теперь ясно, что через пару минут он уже будет на яхте. Ни один суд преступником его не признал, но по известным причинам он предпочитает появляться в разных странах мира с разными паспортами и, естественно, под разными именами. В Италию он прибыл с паспортом испанского подданного и под именем Пабло Лерно[37]. Однако в нашем кругу мы вполне можем обращаться к нему так, как следует обращаться к этому оберштурмбаннфюреру СС, то есть господин Скорцени.

– Что-что, я не ослышался?! К нам присоединяется Отто Скорцени?! – мгновенно сорвал с себя маску чопорной невозмутимости подполковник Эдгар. – Вот так… сюрприз!

Когда этот почти двухметрового роста[38], плечистый сорокашестилетний германец, облаченный в серый штатский костюм, поднялся по трапу на борт яхты, все присутствовавшие на ней поневоле подтянулись и приняли стойку «смирно». Он не стал пожимать каждому руку, а, поздоровавшись со всеми сразу, забросил светлый плащ, который нес в руке, на спинку кресла и тут же направился к столику, на котором лежали карты.

– Когда встал вопрос о переброске вашей, господин Боргезе, субмарины к берегам Крыма, – без какого-либо вступления продолжил он совещание, – мне пришлось вспомнить об одной разработке морского инженера, который занимался в рейхе вопросами производства «человекоторпед», так у нас именовались ваши управляемые торпеды. Отыскать его чертежи мне, конечно же, не удалось, поскольку никто не способен сказать, где теперь хранятся архивы этой флотилии и вообще, сохранилась ли хоть какая-то документация по интересующему нас вопросу.

Скорцени взял из рук стюарда протянутый ему бокал с вином, решительно, чуть ли не одним глотком опустошил его, вернул стюарду и тем же решительным, «камнедробильным», как характеризовали его сослуживцы, голосом продолжил:

– Да, господа, техническая документация не сохранилась, однако я прекрасно помню суть замысла этого инженера-судостроителя, которая кажется мне вполне приемлемой. В корабельных чертежах я не силен, поэтому попросил специалиста. Как вы понимаете, в данном случае важна идея, а конкретные технические чертежи рано или поздно будут составлены инженерами-судоремонтниками.

– Естественно, оберштурмбаннфюрер, об этом мы позаботимся, – заверил его Боргезе.

Скорцени достал из внутреннего кармана лист бумаги, разложил его на карте Севастополя и буквально пронзил указательным пальцем.

– Насколько я помню, князь, длина вашей субмарины-малютки всего шестнадцать метров?

– Так точно. К апрелю следующего года она будет полностью отремонтирована и технически оснащена.

– Прекрасно. Мои агенты выяснили, что в следующем году сразу три итальянские судоходные компании намерены совершать рейсы в порты Николаева, Херсона и Одессы, чтобы перевозить в Западную Европу пшеницу и прочие зерновые. Это специальные суда, трюмы которых рассчитаны на десятки тонн сыпучих грузов. Так вот, ваши подчиненные, господин генерал, – обратился бывший личный агент фюрера к Миноре, – подбирают судно покрупнее и, в лучших традициях сицилийской мафии, делают его владельцу предложение, от которого тот не сможет отказаться.

– Мои парни это умеют, – едва заметно улыбнулся начальник службы внешней разведки.

– Это судно ставят на стапель, вспаривают ему днище и сооружают некий стальной шлюз-бункер, герметические створки которого автоматически открываются и закрываются. Лодка подныривает под днище, заходит в это укрытие, после чего вода откачивается, и моряки «малютки» становятся членами экипажа судна. Это позволит диверсантам в максимально комфортных условиях преодолеть расстояние до нейтральных черноморских вод, сохранив запасы топлива и жизнеобеспечения. Оказавшись в территориальных водах русских, этот зерновоз выпускает из чрева вашу «Горгону», о существовании которой мне уже известно, и направляется к устью Днепра, в порт назначения. В свою очередь, субмарина, с подцепленными к ней контейнерами, наполненными взрывчаткой, направляется в Севастопольскую бухту[39]. Как именно будет проходить минирование и производиться взрыв, это уже решать вам, Боргезе. Полагаю, у ваших боевых пловцов достаточно опыта, чтобы отважиться на подобную диверсионную дерзость.

– Мне не хотелось бы на этом высоком собрании прибегать к воспоминаниям об операциях, проведенных в свое время моими «морскими дьяволами» в различных портах Средиземноморья, – едва заметно кивнул Боргезе в сторону англичанина, давая понять, что направлены были эти операции в основном против судов английского флота. – Поэтому скажу кратко: тоже уверен, что квалификацию мои коммандос не потеряли. К тому же непосредственно перед выходом в рейд мы обязательно проведем несколько учений, максимально приближенных к боевым.

– И наконец, заключительный этап. Когда уничтожение объекта будет завершено, субмарина направляется в заданный район в территориальных водах и ждет судна-носителя, чтобы вернуться в свой тайный шлюзобункер. – Скорцени умолк и выжидающе осмотрел присутствующих.

– А вот обсуждение этого плана, – на правах хозяина яхты произнес вице-адмирал Гранди, – следует перенести за стол с вином и только что поданными бутербродами.

– На мой взгляд, это единственно приемлемый вариант доставки «Горгоны» на подступы к русской военно-морской базе, – первым пришел в себя подполковник Эдгар, как только они приняли предложение адмирала и взялись за бокалы с красным вином.

– Хотелось бы оспорить его, – отреагировал Боргезе, – но для этого следовало бы предложить более оригинальное решение, например доставка субмарины в заданный район на дирижабле. Как вы сами понимаете, лично я этот вариант отбросил еще во время зарождения самой идеи уничтожения «Джулио Чезаре». Словом, ваш план принимается, господин оберштурмбаннфюрер.