В ту же секунду ему стало стыдно — ведь он сорвал свое раздражение на ни в чем не повинной Селесте, которая от души хотела ему помочь. Однако головокружение не проходило, и Роберту нехотя пришлось уступить заботам девушки. Хрупкая и миниатюрная, она, тем не менее, как-то сумела втащить его по лестнице в комнату. Как только Роберт оказался на кровати, он мгновенно уснул.
Селеста тем временем внимательно оглядела рану. К счастью, пуля Сэма лишь слегка поцарапала кожу на голове Роберта. Девушка вытерла кровь и аккуратно промыла рану. Приложив ухо к груди молодого человека, она с радостью отметила, как ровно бьется его сердце. Довольная, что нет необходимости обращаться к врачу, Селеста постаралась сделать так, чтобы Роберту было максимально удобно. Она сняла с него пальто, затем ботинки и носки. Когда очередь дошла до пиджака, левый рукав которого был закатан почти до половины и пришпилен к верхней части, ее движения поневоле стали еще более медленными и осторожными.
Теперь, когда Селеста сняла с Роберта пиджак и спустила с плеч рубашку, ей стала видна его покалеченная левая рука. Конечность была ампутирована по локоть. С грустью покачав головой, Селеста начала снимать брюки со своего защитника. Делая это, она одновременно внимательно рассматривала молодого человека. Грудь Роберта была комком тугих мускулов, а плечи — широкими и сильными. Длинные, стройные ноги и выразительная выпуклость в паху ясно давали понять, что физическая немощь Роберта ограничивается лишь отсутствием части руки. В общем, Селеста осталась довольна увиденным. Хотя процедура раздевания изрядно утомила девушку, она не успокоилась, пока не удостоверилась, что Роберту покойно лежать в теплой, уютной постели. Только теперь Селеста опустилась на единственный стул, стоявший в комнате. Впрочем, это ложе никак нельзя было назвать удобным — стул был очень жестким и маленьким.
Казалось, прошли долгие часы, а она все так же не спускала глаз с молодого человека, неподвижно распростертого на постели. В конце концов, Селеста замерзла и поплотнее укуталась в плащ. Ей не хотелось уходить, пока Роберт не очнется и она не будет уверена, что он в состоянии сам о себе позаботиться.
Внимательнее разглядев лицо Роберта Скотта, Селеста нежно улыбнулась. Ей понравились его широко расставленные глаза, опушенные темными густыми ресницами. Нос, правда, был великоват, а подбородок — слишком квадратный, что не соответствовало представлениям о классической мужской красоте. И все же на это лицо было очень приятно смотреть…
Грубоватые черты сейчас были смягчены сном, но Селеста знала, что, как только Роберт проснется, в его темных глазах снова появится выражение тревоги. Интересно, подумала девушка, смеется ли когда-нибудь этот человек или он всегда чем-то недоволен? Но тут ее взгляд переместился туда, где раньше была левая рука Роберта, а сейчас одеяло лежало идеально гладко.
— Наверное, у тебя есть причины не улыбаться, Роберт Скотт, — тихо произнесла Селеста.
За те два года, что прошли с тех пор, как она осиротела, Селеста познала многих мужчин. Никто из них не был с ней так груб, как Сэм Брейзер, но никто никогда и не пытался встать на ее защиту так, как это сделал сегодня вечером этот парень. Почему он повел себя так храбро, так безрассудно, даже рисковал ради нее жизнью? Вспомнив, что Сэм мог запросто убить Роберта, Селеста внутренне содрогнулась.
Наконец усталость взяла свое. Поняв, что больше бороться со сном она не в силах, Селеста сняла платье, сбросила туфли и легла под одеяло рядом с Робертом. Не успела она закрыть глаза, как тут же уснула.
Как только карета доставила любовников домой, Энджелин поднялась к себе в комнату и начала готовиться ко сну. Она расчесывала волосы щеткой, сидя на своем любимом месте у камина, когда на пороге появился Руарк с подносом в руках.
— М-м-м, как приятно пахнет! — повела носом Энджелин.
Руарк опустился на пол рядом с ней:
— Я приготовил тебе чашку горячего шоколада.
Ее лицо озарилось радостью.
— Ты слишком балуешь меня, Руарк. Я не привыкла, чтобы меня обслуживали. Правда, должна сознаться, мне это нравится…
Она сделала несколько глотков и очаровательно улыбнулась.
— Восхитительно!
Руарк, наклонившись, поцеловал ее в щеку: — Как и ты сама.
— Впрочем, мне не следует это пить — я не засну.
— Ну что же, тогда и мне придется бодрствовать вместе с тобой.
Его бровь забавно изогнулась.
— Мы наверняка придумаем, чем заняться!
Улыбка Энджелин погасла, и она робко взглянула на Руарка:
— Ты был прав — мне не следовало сегодня выходить из дома…
— Забудь об этом, Энджел. Принимай то, что ты не можешь изменить, как должное и не ломай себе голову.
— Как бы я хотела, чтобы Роберт думал так же! Как ты считаешь, он когда-нибудь меня простит?
Руарк усмехнулся:
— Тебя — возможно, меня — никогда!
Взяв у нее из рук чашку, он отставил ее в сторону. Затем, обняв Энджелин, Руарк покрыл ее стройную шею быстрыми поцелуями. Прерывисто вздохнув, Энджелин прижалась к любовнику.
— Теперь, когда ты такая умиротворенная, самое время сообщить тебе кое-что.
Подняв на Руарка ясные, доверчивые глаза, Энджелин молча ждала продолжения.
— На будущей неделе я уезжаю в Англию. Несколько моих лошадей будут участвовать в скачках в Европе.
При мысли о том, что им вскоре предстоит расстаться, сердце Энджелин упало.
— И надолго ты уезжаешь?
— На весь сезон скачек, Энджел. По крайней мере, на девять или десять месяцев.
С таким же успехом он мог сказать — на девять или десять лет, в любом случае это показалось бы ей вечностью.
— А ты поедешь со мной, Энджел? Я понимаю, что не имею права просить тебя…
Ее радости не было предела.
— О да, Руарк! Да, да, да…
— Подожди, Энджел, и подумай, — осадил он ее. — Мы ведь уедем почти на целый год. Ты уверена, что захочешь так надолго расстаться с отцом и братом?
Она обвила руками его шею:
— Мне не нужно думать, Руарк. Я хочу поехать с тобой!
Он привлек ее к себе и крепко поцеловал. Чувствуя, как нарастает в нем желание, Руарк поднял голову и заглянул в сияющее лицо Энджелин.
— Сегодня начинается новый год. С праздником, моя Энджел!
— И тебя с Новым годом, Руарк, — прошептала она, и в ту же секунду его губы закрыли ей рот поцелуем.
Эту ночь — впервые после инцидента в Нью-Йорке — Энджелин и Руарк провели вместе, предаваясь любви. Со времени их возвращения домой Руарк старался вести себя очень осторожно. Хотя Энджелин как будто совершенно оправилась физически, она так много перенесла, что он опасался, как бы малейший неразумный шаг с его стороны не оттолкнул ее. Он намеренно так страстно ласкал ее в карете, надеясь довести до вершины наслаждения в тот момент, когда она была одета и, следовательно, менее уязвима. Однако ее ответная страсть оказалась даже сильнее, чем он рассчитывал.