Читать интересную книгу Опасное наследство - Элисон Уэйр

Я лишаюсь дара речи. Нед берет мою руку и подносит ее к губам.

— Обещай мне, Катерина! — требует он.

Дует легкий ветерок, унося прочь все разумные соображения: желание королевы, желание моей матери, мой возможный королевский статус, престолонаследие…

— Разве я могу тебе отказать? — шепчу я и тут же оказываюсь в его объятиях. Я лежу на спине в сочной зеленой траве, его рот накрывает мой, впивается в него поцелуями. Он само совершенство, думаю я, тая от счастья, и сильнее прижимаю к себе возлюбленного, сдаюсь наслаждению близости. И тут нас обнаруживает герцогиня, которая прогуливается по саду со своими собаками.

Она не бранит нас, не колотит своей тростью, хотя какое-то мгновение мне кажется, что она собирается это сделать; мы поднимаемся на ноги и стоим, зардевшись, — представляю, какой у нас обоих сейчас вид. Нет, герцогиня лишь приказывает нам надеть обувь и немедленно следовать за ней в дом, а сама шагает впереди.

— Не бойся, душа моя, — говорит Нед. — Мы не сделали ничего плохого. Мы будем мужем и женой, клянусь тебе. Моя мать согласится, я не сомневаюсь, а я, когда буду при дворе, получу разрешение королевы. Будь сильной. Все будет хорошо, вот увидишь.

Мы стоим перед герцогиней в большом зале, она величаво сидит на своем стуле с высокой спинкой, словно королева, председательствующая в суде. За ее спиной стоит Джейн, которая смотрит на нас одобрительным взглядом. Герцогиня сразу же берет быка за рога:

— Скажи мне, Нед, каковы твои намерения касательно Катерины?

— Я люблю ее, миледи, — отвечает он, беря меня за руку, и я с трепетом слышу гордость в его голосе. — Мы достигли взаимопонимания. И хотим пожениться, когда это будет угодно вам и королеве.

— Значит, у моего сына будет еще одна невеста из семейства Грей. Я не против, но вот у королевы на сей счет может быть иное мнение, — говорит герцогиня. — Благоразумнее вам было бы забыть об этом.

Дрожь пробирает меня, когда я слышу эти слова, но я чувствую: если этот брак все-таки будет заключен, честолюбивая герцогиня с удовольствием примет его.

— Вы понимаете, что можете прогневить королеву?

А вдруг она рассердится, узнав, насколько далеко у вас зашло дело без ее санкции? У нее нет ребенка, плоти от плоти ее, и многие рассматривают Катерину как ее наследницу. Но Катерина католичка, и Мария вряд ли согласится на ее брак с протестантом. Ведь жена должна быть послушна мужу, а главная забота королевы — сохранение в Англии католической веры. Так что время вы выбрали явно неподходящее. Как бы ее величество ни была расположена к вам обоим, сейчас она не даст своего согласия на брак.

— Я буду ждать сколько потребуется, чтобы Катерина могла стать моей женой, — клянется Нед, поворачиваясь ко мне. — Ведь оно того стоит, миледи.

— Я буду ждать вас вечно, милорд, — говорю я.

Скоро выясняется, что ждать нам и в самом деле, возможно, придется вечно. Нед отправляется ко двору, оставляя меня скучать без него в Хэнуорте. Испытывая потребность бесконечно говорить о своем возлюбленном, я временами свожу с ума бедную Джейн, хотя по большей части она рада этим разговорам. Дни растягиваются в недели, а я по-прежнему изнемогаю от ощущения обездоленности, живу от одного письма до другого. Эти письма я храню у себя под подушкой и постоянно перечитываю, они помялись от поцелуев, которыми я их осыпаю. Нед пишет с такой любовью, так нежно; мне представляется, что я слышу его голос, слышу, как он шепчет мне нежные слова.

Оставаться здесь дальше не имеет смысла. Мне невыносима жизнь в Хэнуорте без Неда. Джейн стало лучше, а мы и так слишком долго выдумывали предлоги, чтобы подольше задержаться. Но вот теперь мы возвращаемся ко двору. Мы с Недом встречаемся здесь лишь изредка, поскольку не хотим, чтобы королева Мария сочла нас изменниками. Нам приходится довольствоваться мимолетными объятиями в укромных уголках. Но даже там обязательно раздаются чьи-нибудь приближающиеся шаги.

Кейт

Ноябрь 1483 года; замок Миддлхем, Йоркшир

Зима выдалась очень суровой, и по Миддлхему, словно мстительный призрак, постоянно гулял ветер, но это еще была меньшая из бед. Каждый день Кейт и королева ждали вестей с юга. До чего же тягостным было это их долгое заточение в Йоркшире, когда обе они даже толком не знали, что происходит в стране.

Время от времени в замок на покрытых пеной лошадях приезжали курьеры, которые буквально валились с ног от усталости. Один из них привез новость о том, что флот Генриха Тюдора вышел в поход, но был рассеян сильнейшим штормом и отброшен назад в Бретань. В этот день Кейт вместе с королевой Анной и братьями отправилась в часовню, и они все, стоя на коленях, благодарили Господа за Его милость.

На следующий день они узнали, что король объявил Бекингема изменником и бунтовщиком, но это не помешало предателю-герцогу поднять знамена и двинуться на юг к реке Северн, где он явно собирался соединиться с другими изменниками с запада и юга. Тогда король объявил награду за его голову в тысячу фунтов и во главе мощной армии выступил из Лестера в поход.

Кейт живо интересовалась положением дел, а вот Анна целиком ушла в себя. Холодная погода, постоянная сырость и сквозняки привели к ухудшению ее здоровья: кашель усилился, и она постоянно выглядела бледной и усталой. Счастливее всего чувствовала она себя, помогая Эдуарду делать уроки или рассказывая ему истории у камина. В такие минуты она оживала. А вот обсуждать с Кейт ситуацию в королевстве категорически не желала. Истинная дочь Делателя королей, она заявила, что мужественно встретит свою судьбу, какой бы та ни была. Но ее тревога проявлялась в новых, заметных всем морщинках на бледном лице.

Целых десять дней подряд шквалистые ветры мстительно гуляли по королевству, погруженному в смуту, а потом погода успокоилась и выглянуло зимнее солнце. Вместе с ним появился и очередной курьер со значком в виде белого вепря. Сражения не было, сообщил он, — необходимости в нем не возникло. Всю работу за короля проделала природа. Спасаясь от ветра, люди Бекингема бежали, и герцог искал убежища в Лесу Дина,[53] где его и выдал один из арендаторов. После этого бунт сам собой сошел на нет.

— Герцога отвезли к королю в Солсбери, мадам, — сообщил курьер королеве. — Генрих Тюдор предпринял попытку высадиться в Плимуте, но, узнав о пленении Бекингема, на всех парусах понесся назад в Бретань.

— А что стало с Бекингемом?

— Король пришел в Солсбери вместе с армией, герцога судили и приговорили к смерти. Он просил об аудиенции у короля, но ему было отказано, потому что возникли опасения, что он попытается убить его величество. Герцога казнили на базарной площади.

Анна и Кейт перекрестились.

— Хвала Господу, что король жив, — сказала Анна. — А есть еще изменники, которые тоже будут казнены?

— Кажется, таких шестеро, мадам, — ответил курьер. — Но говорят, что, когда после Рождества соберется парламент, многие еще будут лишены всех прав состояния. Мадам, король просит вас теперь вернуться в Лондон вместе с лордом Джоном и леди Катериной.

В пути Анна была молчалива; она снова ехала на юг, расставшись с принцем Эдуардом, который должен был оставаться на севере в качестве номинального представителя своего отца. Но когда они проезжали через городки и деревни Йоркшира, Анна отважно улыбалась, кивала и любезно махала подданным, которые собирались посмотреть на королеву и радостно приветствовали ее. Постепенно маленькая процессия добралась до более южных районов и приблизилась к Лондону. Здесь все было иначе: люди чаще приходили, чтобы молча поглазеть на нее, или выкрикнуть что-нибудь непотребное в адрес короля Ричарда, или спросить, что на самом деле случилось с сыновьями покойного короля Эдуарда.

Катерина

Ноябрь 1558 — январь 1559 года; монастырь Шин, Вестминстер и Уайтхолл-Палас

Королева, да хранит ее Господь, под бременем собственных трагедий клонится к упадку и теперь почти не испытывает потребности в моих услугах. Она хочет, чтобы при ней находились только ее старейшие и наиболее преданные слуги. Ее величество, благословив меня и Мэри, отпустила нас с сестрой домой к матери, и теперь мы живем в Шине вместе с миледи и нашим отчимом, мистером Стоуксом.

Мама всегда была несгибаемой женщиной, но здоровье ее стало сдавать, и я со скорбью замечаю, как слабеет ее когда-то крепкая оболочка. Тяжело видеть, как смерть подкрадывается к твоему родителю, видеть, как происходит смена ролей: теперь уже она ищет опору во мне, а не я в ней. Ничего не поделаешь, это закон природы, и я рада, что могу поддержать миледи: ее жизнь не была легкой, а за последние годы она смягчилась.

Мама любит предаваться воспоминаниям. Это одно из немногих оставшихся у нее удовольствий, и я потакаю миледи, слушая ее рассказы. Она неизбежно возвращается ко дням своей юности и к моей покойной бабушке, сестре короля Генриха VIII.