с экрана компьютера? Ты никогда прежде не стоял на учёте у психиатра?
– Не стоял.
– Ладно, бывай. Поговорим, когда ты ещё немного отойдёшь. А то кто знает, что за больные фантазии в твоей повреждённой черепушке рождаются. Доктор сказал, что тебя отпустят через две недели. Будь любезен, сообщи адрес проживания по этому телефону, – передал мне визитку следователь.
– Хорошо. Конечно, сообщу. – Я не был уверен, что поступлю, как обещаю.
Полицейский ушёл, оставив меня в смятении. До его визита я не задумывался о том, существовала ли Айрис на самом деле. Она была, точно была. Мы столько пережили вместе. Благодаря ей я стал другим, более открытым и свободным. Я помнил многие моменты нашей совместной жизни, будто они произошли вчера. Помнил аромат её тела и волос, цвет глаз и сочный тембр голоса. Будь у меня сколь угодно развитое воображение, оно не смогло бы воссоздать такой глубокий образ девушки.
Но была во всём этом одна деталь, которая вызывала у меня неприятное чувство самообмана. При тех отношениях, которые у нас были, почему она ни разу не навестила меня? Зная её, я был уверен, что она забралась бы в палату через окно, чтобы повидать меня. Но она ни разу не пришла. А её имя, заимствованное из моих книг, и вовсе лишало уверенности в том, что Айрис настоящая. В кино так бывало, но то кино, а чтобы я полгода жил с фантомом и ни разу не заметил подмены? Какой надо обладать яркой и больной психикой?
Она могла вернуться домой на космическую станцию, испугавшись, что меня убили. Вдруг за это ей светил ещё один срок? Хотя у неё были имплантаты, записывающие видео, которые помогли бы избежать любых подозрений. Но почему она бросила меня до выздоровления, когда уместнее было бы сделать это после? Если только она существовала на самом деле. Иначе любые вопросы казались мне подыгрыванием собственному психическому расстройству. Надо бы скорее вернуться на дачу, чтобы прояснить ситуацию. Мне хотелось верить, что там найдутся неопровержимые улики её существования.
Я вернулся в палату и попросил у парня с переломом обеих ног телефон, чтобы позвонить по номеру, который, как я считал, принадлежит Айрис. У меня вспотели и мелко затряслись руки. Я волновался от предчувствия, что она сейчас возьмёт трубку или не возьмёт, что одинаково тревожило мою психику. Чтобы однопалатники не видели моего волнения, я вышел в коридор. Набрал не с первого раза номер и замер в ожидании. Женский голос ответил, что абонента нет в сети.
Ну разумеется, а чего я ждал? Что Айрис только и ждёт, чтобы я позвонил? Может быть, она и взяла бы трубку, если бы продолжила своё существование в моём воображении. Наверное, грабители ударили меня как раз в тот участок мозга, где жила она. Я вернул телефон хозяину. Он сразу заметил мою кислую физиономию.
– Что, не дозвонился? – догадался сосед.
– Да.
Я сел на край кровати и подпёр голову руками. Расплата за полгода счастливой жизни пришла в виде психического расстройства. Вернее, расстройство началось раньше, но, пока я не знал о нём, оно дарило мне мгновения счастья. Чтобы окончательно убедиться в том, что я сошёл с ума, надо было поговорить с теми, кто видел меня вместе с Айрис: соседями, работниками склада и следователем Михаилом. Они же вели себя в её присутствии так, словно она существовала на самом деле.
Я решительно встряхнулся. Сидя в палате, ничего не выяснишь, а депрессию с суицидальными мыслями заработать проще простого. Вечером пришла мать и принесла сумку с вещами. Я примерил их на себя и остался доволен. С размерами она угадала, а с фасонами не очень. Но как я выгляжу, меня волновало меньше всего.
– Ты только не пропадай, – попросила меня мама, увидев моё решительное настроение.
– Не переживай, куда я денусь. Вернусь на тёткину квартиру. – Я хотел верить, что обо мне в городе все забыли.
– Ладно. Как вернёшься, звони. Мы с отцом снова приедем проведать тебя. Жаль, что ты не хочешь назад в деревню. У нас там такие невесты сейчас! Да и тебе лучше было бы на виду.
– Нет, спасибо, мам. Мне лучше, когда я один.
– Оно и видно. – Родительница скептически посмотрела на мою голову с отросшим ёжиком волос и шрамами.
– В следующий раз буду умнее, – погладил я себя по голове. – Инкубатор купила?
– О да, ты был прав, они сами его отвезут и совсем недорого возьмут за доставку, – вдохновлённым голосом поделилась она. – На двести яиц.
– Отлично. Осенью приеду за курятиной.
– Приезжай когда хочешь. Не смотри, что отец вечно смурной, натура такая.
– Ладно, мам, спасибо, – обнял её я.
Мы ещё немного поболтали, а потом она ушла. У неё был куплен билет на автобус, и она боялась не успеть. Я забрал у врачей свой бумажник, в котором остались права и документы на машину, соврав, что мне нужно для какой-то регистрации в интернете. Переоделся в гражданское и был таков. Выбрался через окно в туалете. Прошёлся по парапету до перешейка между двумя корпусами, спрыгнул и слез с него по лестнице.
Нанял таксиста, дремавшего под тенью дерева, чтобы он отвёз меня до садового товарищества. Довёз он меня мгновенно, довольный денежным заказом. Теперь на дачах было зелено и людно. Я прошёлся по знакомому маршруту до участка, на котором жили мы с Айрис. Сердце моё тревожно забилось. Ещё бы, здесь были доказательства, подтверждающие или опровергающие мой диагноз психического расстройства. Ворота на участок оказались закрыты. Я не зашёл сразу, посмотрел поверх ворот, чтобы удостовериться в том, что здесь никто не живёт.
На глаза сразу попалась садовая тележка, гружённая бутылками и канистрами. Именно с ней ушла Айрис, когда на меня напали преступники. Дача выглядела неухоженной. Грядки зарастали травой, землю вокруг деревьев никто не окучивал. Я открыл ворота и зашёл внутрь. Здесь всё лежало на тех же местах, как было оставлено месяц назад. Но вот ёмкости в тележке были наполнены водой. Значит, Айрис вернулась, застала меня в бессознательном состоянии и ушла.
Я кинулся в дом, чтобы найти ещё какие-нибудь свидетельства её существования. Тут царил беспорядок: разбросаны вещи, на полу остались грязные следы преступников и полицейских, осматривавших дом. Капсула Айрис, которая прежде лежала на видном месте, отсутствовала. Я не стал разуваться, поднялся на второй этаж. Кровать была застелена, как застилала её Айрис. Я так не умел. Ну не мог я вообразить человека с биполярным расстройством такой степени, чтобы он моими руками