в те, которые предполагали занятие позиций, престижных с точки зрения доходов и социального статуса, было очень непросто. Помимо необходимости получения базового образования, в значительной части профессиональных корпораций отсутствовал «открытый конкурс» на место или что-либо на него похожее. Зато факт рождения в семье, где хотя бы один из родственников принадлежал к соответствующей корпорации, несомненно, способствовал дальнейшей карьере[587].
Однако и разнообразные узкоспециализированные министерства также пытались создать подобие «систем», работая в рамках установленных целей и задач и стараясь поддерживать стабильные трудовые коллективы, обзаводясь лоббистами и накапливая ресурсы.
В силу размаха страны нередко оказывалось, что во многих районах те или иные «системы» представляли собой либо самого крупного работодателя, либо обладателя ценных и важных ресурсов, например кадров строителей, стройматериалов и соответствующего оборудования. Если региональное руководство ставило перед собой задачи вне заранее утвержденных планов (например, проложить дорогу, линию электропередач, построить детский сад, занять женщин, которые сидели без работы и т. п.), ему приходилось уговаривать местное отделение «системы», а возможно, и высшие звенья «системы» поучаствовать в выполнении необходимых работ, добровольно или принудительно.
Инструктор, затем заведующий сектором тяжелой промышленности Отдела строительства ЦК КПСС Петр Ишутин, пришедший на эту работу с должности заведующего отделом строительства Оренбургского обкома КПСС, в интервью рассказывал, как два-три раза в год возил из области в отдел ЦК руководителей и главных инженеров крупнейших строек, находящихся на контроле Москвы. Отдел строительства ЦК контролировал их ход, а потому сотрудники отдела в свою очередь регулярно приезжали в область для контроля. С другой стороны, отдел согласовывал назначение заведующих отделами строительства обкомов, а значит, фактически руководил ими в вопросах, касающихся прерогатив аппарата ЦК КПСС. А уже в «номенклатуре» обкома находились все руководящие должности в конкретных строительных предприятиях[588].
Цитировавшийся выше Владимир Чирсков, как министр, ответственный именно за подобные стройки, был, конечно, недоволен:
Эту двойственность положения остро ощущали и мы, министры. Не хватало свободы действий, самостоятельности в решении даже мелких вопросов. В каждом действии — кадровом, хозяйственном — существовала постоянная зависимость, необходимость многочисленных согласований и утверждений. Меня лично такая «свобода действий» угнетала[589].
Вместе с тем для системы партийного руководства ограничение свободы действия конкретных государственных институций означало возможность их мобилизации в случае необходимости внеэкономическими методами. В том числе использовался аргумент, что назначение и дальнейшая работа руководителя любого предприятия зависят от отношения к нему контролирующего его отдела местного партийного органа.
Петр Ишутин свидетельствует:
У нас в Оренбургской области было примерно 30 трестов строительных разного направления. 10 трестов было минтяжстроевских, это территория Минтяжстроя. Там был трест транспортного строительства Минтрансстроя СССР, там от Минсельстроя трест Элеваторстрой, трест Сельстрой, Колхозстрой — это другие министерства. Минмонтажспецстрой, два треста, от Минэнерго два треста. То есть различные строительные министерства, раньше вертикаль же действовала, они выходили на Москву. А на территориях координировал их работу в основном отдел, то есть он… объединял все строительные организации. И мы кадровую политику проводили. Руководители трестов нами подбирались и утверждались на бюро обкома партии. Их министерства назначали, но только если мы в обкоме их санкционировали. Нам-то было виднее, мы же с ними каждый день на стройках встречались. Знали не только деловые, но и морально-политические качества[590].
Знание профильных организаций вне зависимости от их ведомственной принадлежности и возможность их мобилизовать в случае острой необходимости позволяли обкому решать срочные и совершенно неожиданные проблемы, которые в рыночных условиях решались бы, разумеется, по-иному.
В обкоме я 10 лет был заведующим — с 1970 по 1980 год. У нас стройка СЭВ очень крупная — Киембаевский асбестовый комбинат. …Я там возглавлял штаб строительства. …Сложность в том, что она в степи, там кроме военных установок ничего не было. Это закрытый регион, туда привлекать кадры хотели из стран СЭВ, но КГБ не разрешал никого из иностранцев туда, потому что там ракеты стояли[591]. И мы вынуждены были… со всех строек лучшие бригады во главе с героями соцтруда направить на два месяца, чтобы все бригады там поработали, как дело чести областной партийной организации. Только таким образом мы спасли эту стройку[592],
— рассказывал в интервью Ишутин, которому этот последний в должности завотделом обкома административный подвиг помог перебраться в Москву, на работу в ЦК КПСС.
«Системы» в каких-то случаях реагировали на инициативы местных органов положительно, в рамках упоминавшегося выше торга на рынке взаимных услуг. В других случаях их отношение было негативным — если запрос стоил «слишком дорого». В третьих случаях они совместно с инициатором изыскивали ресурсы на реализацию задуманного. В том числе им приходилось убеждать различные органы, ответственные за планирование, выделение и распределение ресурсов, в необходимости инициативы (например, эта дорога или аэропорт были выгодны им самим). Однако в любом случае подобная деятельность уже нарушала стройную систему «планирования».
Нередки были и ситуации, когда планирующие и командные органы (как партийные, так и государственные) шли на «взлом» «систем» и наделение их не свойственными им функциями. Производство работ, выпуск товаров, обеспечение социальной инфраструктуры «системами» могло касаться таких сторон жизни, которые, казалось, никак не были связаны с их целями и задачами.
В результате в масштабах страны создавалась крайне запутанная ситуация, когда условный кирпичный завод, который формально должен был относиться к Министерству промышленности стройматериалов, реально мог быть построен и эксплуатироваться одним из десятков министерств. А «системы» включали в себя десятки, если не сотни предприятий, абсолютно не соответствующих их профилю. Себестоимость производимой ими продукции также закладывалась в общий бюджет «системы» и могла быть как выше, так и ниже средней по стране. Выше — за счет того, что этим занимались непрофессионалы и производимое выходило не в тех объемах, которые обеспечивали оптимальную цену; или, наоборот, ниже, поскольку предприятие «системы» использовало производимые ею ресурсы или отходы по внутренним ценам или бесплатно.
Так, например, рассказывая о Ефиме Славском, главе атомного ведомства — Минсредсмаша, составители его биографии отмечают:
Кроме развития основного производства, Ефим Павлович постоянно и продуктивно занимался созданием и развитием необходимой социальной инфраструктуры для трудящихся городов, рабочих поселков и наращиванием эффективной сельскохозяйственной базы в своих подсобных хозяйствах. Характерно то, что урожайность зерновых и овощных культур, продуктивность животноводства в хозяйствах Минсредмаша постоянно были выше, чем в среднем по областям России и Казахстана, хотя подсобные хозяйства находились в северной части областей этих республик[593].
Про города и рабочие поселки оговорка не случайна. В случае Минсредмаша и ряда других ведомств