– Это Патрик. Я не хочу с ним разговаривать.
– Понял.
Я бросила телефон на столешницу и сложила руки на животе. Это не помогло избавиться от колотившей меня изнутри нервной дрожи, но, по крайней мере, мне удалось немного ее унять. Сейчас мы являли собой снимок напряженной сцены, которая требовала заголовка вроде «В ожидании ссоры» – или чего-то в этом духе столь же вычурного.
Я могла поступить так, как советовала мне Сара. Задать свой вопрос, придав ему нужную форму и отбросив все лишнее, будто кадрировав фотографию. Спросить, уже зная ответ, подобно тому, как я точно знаю, какую часть снимка нужно оставить и какую – обрезать.
Узнай я правду, и изменилось бы все. И для меня, и для него. Я думала, что могла бы смириться с осознанием того, что мой нынешний любовник «работает на два фронта» и когда-то спал с моим бывшим. Но я не знала, сможет ли принять мою осведомленность Алекс.
– Оливия? – Он не подошел ближе. Не коснулся меня. Его пристальный взгляд встретился с моим.
Мне оставалось только гадать, как ответит Алекс на мой откровенный вопрос – солжет или скажет правду. Я вспомнила о прошедших нескольких неделях. О сексе и просмотре фильмов, ужинах и смехе…
Нет, я не хотела знать, солжет ли он.
– Так, ничего… Вспомнила твое предложение с ужасной розочкой и то самое слово… – сказала я. – Ну, то, которое я была совершенно не готова тогда использовать.
Алекс медленно растянулся в понимающей улыбке:
– Парень?
– Да.
– И что ты хочешь сказать?
Я поманила его пальцем и коснулась влажной кожи.
– Думаю, пришло время пересмотреть свое мнение на этот счет.
– Да?
Я кивнула и поцеловала Алекса, выдохнув у его губ:
– Да…
Он обвил меня руками и крепко прижал к себе.
– А что насчет «любимой девушки»? Это определение тоже теперь подходит?
– До тех пор, пока ты не будешь произносить его так пренебрежительно. – И я продемонстрировала как, щелкнув пальцами над головой.
Алекс странно посмотрел на меня, его рот приоткрылся, словно желая выпустить еще несколько слов, но я остановила их новым поцелуем. Более откровенным, глубоким. Его руки уже нежно поглаживали мое тело.
– Нас ждет ужин, – прервав поцелуй, напомнила я.
– Будет лучше, если он немножко остынет, – многозначительно заметил Алекс.
– Выходит, ты так ничего ему и не сказала? – спросила Сара сквозь зубы, удерживая зажатые ими гвозди.
Взгромоздившись на приставную лестницу, она ловко орудовала молотком и гвоздевым пистолетом. Я давно уже не волновалась о том, что произойдет, если она упадет.
– Не сказала. – Я чуть больше волновалась о том, что подруга что-то уронит, ведь это «что-то» могло ударить меня прямо по голове.
Сара выстрелила еще одним гвоздем в деревянную рейку, прикрепляя очередной дюйм ткани. Я придержала лестницу в устойчивом положении, пока Сара потянулась вверх, сгибая ткань и поднося к ней новый гвоздь. Подруга взглянула на меня.
– Он ведь говорил тебе, что не будет лгать!
– Все говорят, что не лгут, – возразила я. – И, собственно говоря, дело даже не в этом, потому что я верю ему. Я просто не хочу знать.
Сара слезла с лестницы, которую мы тут же передвинули на шаг в сторону.
– Но ты уже знаешь.
– Знаю.
Подруга приколотила еще несколько складок, сейчас она была непривычно молчаливой. А я-то ожидала, что мы досконально во всем разберемся, самым подробным образом все с ней обсудим!
Снова спуск вниз, потом шаг в сторону – и опять по лестнице наверх. Несколько минут мы работали молча. Но, спустившись в очередной раз, Сара помедлила и вместо того, чтобы снова ринуться по ступенькам, прислонилась к лестнице.
– Он тебе и в самом деле нравится, да? – задумчиво спросила она.
– Нравится. Хочешь чего-нибудь выпить?
Сара кивнула, и мы выхватили по банке колы из маленького холодильника, стоявшего у моего стола. Я принялась потягивать свою колу, а Сара буквально набросилась на газировку, с жадностью, шумно. Поток колы с трудом просочился в ее горло, и подруга рыгнула.
– Класс! – одобрительно прокомментировала я.
– Спасибо. – Она стала перекатывать банку в ладонях взад-вперед. – Так… если ты и без того уже все знаешь, почему просто не спросишь его? Ну, узнаешь ты, что он трахал Патрика. Неужели это так тебя беспокоит?
У меня было несколько дней, чтобы хорошенько переварить информацию, все обмозговать до последней детали. Разжевать. У меня было время, чтобы отмахнуться от этой темы или раздуть ситуацию, затеяв объяснение – и я выбрала «отмахнуться».
– Меня больше расстраивает то, что это был именно Патрик, – пожала плечами я. – Не то чтобы я была девственницей перед тем, как начать встречаться с Алексом, Сара… Я знаю, что у него были любовники. Как и у меня.
Подруга слегка фыркнула:
– Не думаю, что я могла бы смириться с чем-то подобным. Тусить с кем-то, кто дрючил того, с кем я когда-то спала? У меня, конечно, широкие взгляды, но не настолько же!
– Взгляни на ситуацию иначе. Я не думаю, что это случится снова.
– Ты уверена?
– Ну не будет же Патрик такой скотиной! – рассмеялась я, но скорее грустно, делано.
Смех Сары звучал более искренне.
– И это правда!
Мы допили газировку и бросили банки в корзину для мусора. Я замерла на месте, оглядывая комнату, а Сара снова полезла на лестницу. Моя студия постепенно преображалась.
– Дай-ка я сделаю пару снимков. Хочу должным образом запечатлеть процесс ремонта.
Я взяла камеру. Сара принялась позировать.
– Ля, ля, ля…
Я еще не успела стереть фотографии, которые делала последний раз, и, когда я включила камеру, в окне просмотра показался снимок. Мы с Алексом, наш поцелуй, странный ракурс, глубокие тени, размытое движение. Почти ничего не разберешь.
Я внимательно смотрела на фото.
– Неужели это так неправильно с моей стороны – просто хотеть, чтобы у нас все сложилось?
Сара спустилась с лестницы и стиснула меня в своих фирменных объятиях, которые давно следовало запатентовать.
– Нет, зайка. Конечно нет.
– Потому что… Именно этого я и хочу.
Она снова крепко обвила меня руками.
– Тогда, возможно, тебе следует сказать ему, что ты все знаешь. В противном случае эти мысли просто сгрызут тебя изнутри. Изведут.
Я вздохнула:
– Да. Знаю.
Сара сочувственно усмехнулась:
– Если тебе станет от этого легче, признаюсь: кажется, я влюбилась в парня, который трахает женщин за деньги.
– Что-о-о-о? Я даже не знала, что ты с кем-то встречаешься!
– Вот видишь? – констатировала она. – У всех свои проблемы.
Обычно я не возражала против того, чтобы поработать для «Фото Фолкс» в позднюю смену. В обычные, непраздничные дни торговый центр закрывался в девять вечера, и мы прекращали запись клиентов и работу с теми, кто пришел без записи, в восемь, чтобы успеть закончить вовремя. Поздняя смена была хороша тем, что многим было удобно фотографироваться вечером. Значит, число клиентов увеличивалось – как и количество наличности в моем кармане.