Читать интересную книгу Паранойя. Почему я? (СИ) - Раевская Полина

– Значит, у нас же одна из яхт пришвартована сейчас в Сен-Барте. Там папа в прошлом году купил бунгало с шикарным видом, и я планировала там отмечать день рождение. Сначала была бы тематическая вечеринка в одном из ресторанов, а следующие два дня на яхте, ну, и потом в самолете бы еще догульванили. Мы с мамой уже все обговорили с организаторами, и тут папа заявляет: отмечать будешь дома – это, во-первых, а во-вторых, никаких раздельных вечеринок. Только самые близкие друзья и родственники, и все в один день! Ты можешь себе это представить? Я просто села. Сначала подумала, он прикалывается. Первое апреля же. Но на следующий день он повторил все то же самое и в качестве бонуса позволил заказать какую-нибудь певичку и ведущего из шоубиза. У меня просто шок! Я, конечно же, начала с ним ругаться, но он меня просто послал и сказал типа это тебе привет за восьмое марта. Вообще после той ночи, как с цепи сорвался. Чуть ли не каждый день на всех орет, слова не скажи. Короче, п*здец! Такой вот у меня праздничек намечается, приглашаю, подрунь. Будь еще готова к тому, что на входе будет шмалять охрана, так что прокладки, тампоны, кокс и презервативы лучше в сумочку не клади, – предупреждает она шутливо, а у меня внутри все холодеет.

– Какое сегодня число? – тяжело сглотнув, спрашиваю помертвевшим голосом.

– Третье апреля, – нахмурившись, недоуменно приподнимает она бровь. -Насть, ты чего аж побледнела?

На автомате качаю головой, а сама судорожно пытаюсь вспомнить, когда у меня последний раз были критические дни. И поняв, что в марте их точно не было, едва не оседаю на пол. Все пазлы моментально собираются в цельную картинку: и мой жор, и трещащие по швам джинсы, и периодическая тошнота. Но я все равно не могу поверить.

В конце концов, я ведь строго принимала таблетки, да и месячные у меня были в феврале, а все эти симптомы в Москве еще начались.

Господи, неужели я забеременела, когда сбежала из дома? Но ведь это два с половиной месяца назад! Не может быть, просто не может быть!

Парализованная ужасом, не помню, что говорю Ольке и, как сбегаю с пар. Первой мыслью – поехать в аптеку и накупить тестов, но понимаю, что пока не попаду к врачу, не успокоюсь. Поэтому еду в частную клинику, в которой меня консультировали летом и, заплатив чуть больше, сразу же попадаю на прием к гинекологу.

– Девять -десять недель, – заключает она после осмотра и анализов, а у меня чувство, будто по голове шарахнули.

– Но… Я же таблетки пила и месячные в феврале были, – бормочу, сверля невидящим взглядом плакат с логотипом клиники, пытаясь осознать, что внутри меня растет маленькая жизнь, что я уже два месяца, как мама.

– Я вам открою секрет, моя дорогая, еще не изобрели те контрацептивы, которые давали бы стопроцентную гарантию, что женщина не забеременеет. А у таблеток эффективность девяносто один процент. То есть где-то девять из ста женщин, принимающих противозачаточные таблетки, приходят ко мне с незапланированной беременностью. Что касается менструации, то причины могут быть разные. И не всегда они связаны с серьезными патологиями. Это может быть и недостаток прогестерона в организме или несколько созревших во время цикла яйцеклеток, либо это имплантационное кровотечение, когда оплодотворенная яйцеклетка внедряется в эндометрий и повреждает капилляры. Естественно, когда вы пройдете полное обследование, мы точно установим причину кровотечения и сможем понять, есть ли угроза выкидыша. Сейчас я вам все напишу: что нужно сдать, где пройти и тогда уже…

– Подождите, – обрываю я ее. Мысли в голове путаются, и я начинаю паниковать, стоит только представить реакцию мамы, Можайского, да и Долгова тоже. Это он по осени был не против ребенка, а теперь даже на мои звонки не отвечает. Как это вообще все будет? Прикинув ситуацию, к горлу подступает тошнота и я через силу выдавливаю, едва сдерживая слезы. – Я еще не решила, буду ли сохранять беременность.

– Поняла, – поджав губы, сухо отзывается врач. – Но тогда вам нужно поторопиться, у вас не больше недели, чтобы сделать аборт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Аборт. Одно это слово вызывает у меня озноб по коже и какой-то жутковатый холодок внутри. Поежившись, кладу руки на свой, еще плоский живот и, выслушав ряд рекомендаций, покидаю кабинет гинеколога.

 Состояние пришибленное. Я растеряна, напугана, и в то же время внутри расцветает что-то такое, отчего, сев в машину, снова осторожно накрываю ладонями низ живота и, замерев, прислушиваюсь, не веря, что я теперь не одна, что у меня внутри растет ребенок. Мой ребенок. Наше с Долговым продолжение.

Не знаю, как другие женщины реагируют, но меня в первую очередь завораживает сам факт, что в моем теле развивается другой человек. Целая судьба со своими взлетами и падениями, любовью, дружбой, семьей, детьми… Возможно, я слишком впечатлительна, но в это мгновение наша физиология кажется мне сродни чуду. И потому вдвойне стыдно, что это маленькое чудо не вызывает у меня безоговорочного счастья.

С каждой минутой моя тревога и страх разрастаются все больше и больше, затмевая любой намек на радость. Я пытаюсь подавить подступающую панику и мыслить здраво, но это слишком тяжело, учитывая обстоятельства. Возможно, если бы сложность ситуации заключалась только в том, что, не имея образования и стабильного дохода, я забеременела от женатого мужчины, которому, к слову, не нужна, то с этим как-то можно было справиться в одиночку. В конце концов, сколько женщин рожают в моем возрасте и успевают, и учиться, и работать, и ребенка воспитывать. Я бы тоже наверняка смогла.

Уехала бы в Москву, к бабушке, она бы присматривала за малышом, пока я на работе или на учебе, и как-то потихонечку – помаленечку жизнь бы устаканилась. Пусть она не была бы такой, как я ее себе представляла и планировала, но моя душа была бы спокойна, на ней не было бы груза убитого ребенка.

Меня снова бросает в дрожь, и тошнота подступает к горлу. Может, для кого-то это и ерунда, но я всегда относилась к жизни, как к наивысшей ценности. Конечно, есть очень веские причины для аборта: насилие, медицинские показания, материальные проблемы… Но у меня -то по сути таких причин нет. Однако, есть нависшая над головой опасность.

Только сейчас я впервые начинаю осознавать, что мы с ребенком можем стать разменной монетой в этих битвах за завод, и мне очень – очень страшно. Я ни раз слышала разговоры отчима с Елисеевым, и у меня нет никаких сомнений, что ради того, чтобы прогнуть Серёжу, они будут использовать любую возможность и не погнушаются ничем. Вот только являюсь ли я и мой малыш той самой возможностью?

 Если верить, как ни смешно, Ларисе, да и своей интуиции, то Долгов вряд ли оставит меня и нашего ребенка на произвол судьбы. Но вспоминая мамины рассуждения о том, что мужчины до расставания и после – это совершенно разные люди, моя вера в отцовские чувства Серёжи дает сбой. Пожалуй, сейчас страшнее всего убедиться именно в том, что мама права. Не представляю, что со мной будет, если Долгов скажет, чтобы я сделала аборт. Я просто сойду с ума от боли.

Поэтому откладываю звонок ему на некоторое время, хоть и понимаю, что медлить нельзя. Но мне необходимо сначала собраться с силами для этого разговора, а главное – понять, готова ли я без оглядки на Долгова – без надежды его вернуть и прочих сантиментов, –  стать матерью или не стать…

Два дня я провожу в размышлениях, взвешивая все «за» и «против». Без сантиментов, увы, не получается. Может, это гормоны, а может, глупость влюбленной дуры, но я хочу родить от Долгова. Даже, если у нас нет будущего, а может, именно потому что его нет, я хочу, чтобы все, что между нами было, обрело смысл и не отдавало грязным душком. Пусть хоть что-то останется светлым в нашей истории. Чтобы, глядя на этот маленький свет, понимать, что я сломала себя, предала дружбу и свои принципы не зря.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако, это не единственная и, наверное, не главная причина. Я просто из ужаса и страха не смогу сделать аборт. Не после того, как прочитала, как это происходит. Представив, что сначала моего ребенка разорвут во мне на части, превратив в кровавое месиво, а после откачают из меня вакуумным насосом, и все это он будет чувствовать, мне стало так плохо, что я весь вечер не могла прийти в себя. Плача и прося прощение у малыша, я четко решила, что никакого аборта не будет! Уж точно не когда я молода и полна сил, а отец моего ребенка – мультимиллионер, если не больше.