Читать интересную книгу Век Свободы не слыхать - Валерий Коновалов

- Почему в своем интервью ты назвал Лукашенко "господином президентом"?

- А как я должен был его назвать? - продолжаю я валять ваньку.Шеф-поваром, что ли?

- Валерий, хватит хохмочек, дело серьезное, начальство уже ставит вопрос о твоей профпригодности...

- Юрий Львович, я что-то не понял, чем это они так недовольны? Передача пошла в эфир в воскресенье, в воскресенье же Лукашенко и был избран президентом. О чем базар-вокзал, в натуре? В конце концов, вы-то сами на что? Вы же директор Русской службы! Или вас уже уволили за профнепригодность?

На том конце провода раздаются короткие гудки - Юрий Львович в сердцах швырнул трубку. Наталья вопросительно посматривает на меня. Улыбаясь во всю ширь, я объясняю ей, что, кажется, здорово насолил американской пропаганде, хотя юридически, если они сунутся с этим делом в суд, любой немецкий адвокат тут же восстановит меня на службе без лишних на то проблем. С Коломийченко тоже взятки гладки. А вот Гендлеру, по американскому, да и по немецкому трудовому законодательству,- ответственному администратору, придется "подтираться" за всех. И поделом. Я слишком хорошо запомнил его октябрьские 93-го года призывы "поддерживать Ельцина". Если вопреки этическим нормам, которые приняты в международной журналистике, американское радио "Свобода" в открытую делает ставки на тех или иных политических деятелей (например, Явлинского), а некоторые сотрудники РС типа Савика Шустера и Марка Дейча не гнушаются брать за это и денежную мзду, то, простите, военный редактор Коновалов тоже имеет право выразить личную симпатию своему земляку - президенту Белоруссии. В конце концов я ведь прямо никого не призывал голосовать за него. Закурив, я лукаво подмигиваю Наталье и вношу предложение:

- А что, девочка, от трудов праведных не прокатиться ли нам денька на три-четыре в Питер? Погуляем, старых друзей моих навестим. Мне опять же деду Карнаушко в Выборг гонорар отвезти надо.

Наташа не против - хоть на край света.

- Тогда занимайся билетами на фирменный ночной поезд.

Снова звонок. Это уже Елистратов. На его вопрос о моих планах на ближайшие дни я коротко отвечаю, что собрался в Ленинград.

- Тогда и я с вами,- оживляется Миша.

- А тебе-то зачем, не на тачке же ты туда собрался ехать?

- Да нет, поездом, у меня там кое-какие дела с братьями Зубковыми,нашелся Елистратов.

- Ладно. Наташ, заказывай на послезавтра четыре билета, полный купе, чтобы без подсадных.

Я встал, прыгнул под душ, наспех позавтракал чем бог послал, дождался Елистратова и дал команду отвезти меня к брату. Игорь был уже посвящен в детали моего интервью с Лукашенко, поэтому только подвел короткий итог:

- Вот теперь, братан, они тебя точно уволят!

- Брат, рано или поздно они меня все равно уволят. Я тебе уже говорил, что в предварительных списках на "пражский этап" моей фамилии нет. Тут вот что. Мы с Натахой собрались на пару-тройку дней в Ленинград. С нами увязался и Елистратов...

- А я вот в деревню собираюсь, надо дом достраивать, отец уже там.

- Братан, давай по моему возвращению. Берем Серегу Шаврова за руль и махнем вместе. А пока посиди, подумай над главами из "Команды "К". Надо хоть что-то дать в программу, пока меня действительно не турнули со "Свободы".

- Да надо. Но садиться писать все нет времени. Дел невпроворот. Дом надо достраивать. Строителей оставишь одних, приезжаешь - пьют, опять же доски разворованы...

- А ты Шаврова с "дурой" поставь, сразу воровать отвадятся.

- Да это кто-то из своих, деревенских, на пропой тащит...

- Да, Николаевич, дай-ка мне телефонный номерок Володьки Мурзина, буду в Питере - позвоню. Он в прошлом году, когда здесь у тебя был, обронил вроде, что есть у него видеозапись с Юрой Кирсановым. Хотелось бы посмотреть.

Игорь покопался в лохматой записной книжке, нашел домашний и рабочий телефоны Мурзина.

- Жену зовут Наталья. Есть собака. Сука той же породы, что и Нокс.

- Понял. Спасибо, брат.

Мы выпили по рюмочке башкирского бальзама, обнялись на прощание, и я поехал колесить по Москве дальше. Вечером, перед отъездом на Ленинградский вокзал, я позвонил Мурзину. Тот обрадовался мне как старому знакомому, предложил встретить.

- Да нет, Володя, спасибо. С Московского меня заберут, так что вечерком я у тебя. Только я не один - с подругой.

- Есть! Ждем!

С Московского вокзала нас забрал Андрей Карганов, то и дело постреливавший глазами в сторону Наташи.

- Следи за дорогой, кобель,- дружески подначил я Андрюху.

- Ну почему сразу "кобель", уж и посмотреть нельзя!

- Смотреть-то смотри, но, как в музее, руками не трогай.

- Ладно-ладно, не заводись. Елистратова я ссаживаю у братьев Зубковых. А тебя куда?

- Пока туда же, потом на хату, а вечерком - вот по этому адресу.

Мы остановились возле "Астро-банка" на Невском. Я облобызался с Серегой и Сашкой Зубковыми, упреждая их намерение поочередно лобызаться с Натальей. Потом старший Зубков, Серега, внес конструктивное предложение коллективно полакомиться чем-нибудь "экзотическим". Я не возражал, ибо, кроме стакана теплой водки, в желудке с самого утра ничего не плескалось. А с таким завтраком "по-пластунски" (это производное от давней и нехорошей привычки Володи Пластуна, а не от ползания на животе) недолго и язву заработать. Братья Зубковы, прихватив собственных секретарш (у "новых русских" свои причуды), потащили нас в "настоящий корейский ресторан". Стульев и столов там не было - сиди на полу в позе лотоса, совсем как в чайхане. Нам-то что, а вот как быть с дамами? Но дамы, слава богу, все были в брюках.

Готовили прямо на наших глазах. Персонал - сплошь корейцы. Я поманил одного пальцем и спросил: "А собачка у вас есть?" Тот, секунду помедлив, ответил на ломаном русском: "Нилза! Балсой нацалник с такой фамилий запритил!" Младший Зубков показал корейцу кулак, и тот моментально слинял. Жаль, так я и не попробовал "собчака по-корейски".

Вечером мы с Натальей приехали к Мурзиным. Володя еще с порога предупредил, чтобы не гладили собаку. Она с характером, может и цапнуть. Мы прошли, поздоровались с его супругой Наташей. Чуть погодя нас пригласили к столу. После двух рюмок я напрочь забыл о предостережении и уже не только гладил Ноксову "сестричку", но даже и покормил ее с рук. К неподдельному удивлению хозяев, собака вела себя вполне мирно и цапнуть меня не пыталась. Потом, оставив наших дам за чаем и разговорами, я попросил Володю показать мне видеозапись с Юрием Кирсановым. Попутно выяснилось, что я ошибался тогда в Москве, принимая Володю Мурзина за кадрового чекиста. Он военный строитель, служил на Дальнем Востоке, звание и форма одежды военно-морские. В Афганистане же его как специалиста по фортификационным и другим сооружениям (бани, которые строил Мурзин, буквально воспеты бойцами "Каскада") фактически приписали к ОБГ 4-го "Каскада", дислоцированному в Кундузе. Так он познакомился и сжился с многими бойцами этого легендарного спецподразделения КГБ.

Что же касается "каскадера" Кирсанова, то Юрий Иванович был жив-здоров и служил в те годы начальником отдела украинской службы безопасности в Мариуполе. С ним, правда, случилась почти невероятная история. Юрия Кирсанова - автора и одного из родоначальников афганской песни - объявили погибшим. И только уже после вывода наших войск из Афганистана полковник Виктор Верстаков разыскал живого Кирсанова на Украине в бывшем городе Жданове. У меня не было возможности лично встретиться с Юрием Ивановичем. В Москве он бывал крайне редко, а на Украину меня самого не пускали. Нам оставалось только одно средство общения - телефон. И так уж получилось, что за вычетом старой, еще афганских временен фотографии я не имел представления о том, как выглядит живой Юрий Кирсанов с гитарой в руках.

Здравствуй дорогая, из Афганистана,

Я пишу, как прежде, жив я и здоров,

Что в часы свободные, бродим по дуканам,

Базарнее Кабула я не видел городов.

С видеоленты уже далеко не молодой старший лейтенант тех далеких афганских годов пел одну из известных своих песен. Мы с Володей налили по полной, встали и молча выпили "третий".

Мой последний день в Питере ознаменовался походом в ресторан все с теми же братьями Зубковыми. На сей раз они выбрали "китайскую экзотику". Старший из братьев, Сергей, владел китайским не хуже, а может, и лучше, чем русским. Как-никак, а добрый десяток лет прослужил в ОСНАЗе ГРУ в Чите, разбивая коды и шифры к запускам китайских межконтинентальных ракет.

Мы подошли к невысокому росточком, улыбающемуся человеку администратору ресторана "Шанхай", и Серега Зубков, поздоровавшись по-китайски, что-то быстро-быстро затараторил. Я, будучи уже навеселе, тоже решил блеснуть знанием китайского, но, вместо традиционного приветствия "ни хао" ("добрый день"), сам не знаю почему выпалил: "хо ни ма". По-китайски это означает то же самое, что по-русски послать к едреной матери. Китаец изменился в лице, улыбка стерлась, но в ответ он ничего не сказал. Зато поинтересовался Зубков: откуда это у меня такие "познания"? Я несколько смущенно ответил, что, пока был пессимистом, пытался учить китайский. Потом стал оптимистом и выучил английский. Зато теперь я реалист и изучаю устройство автомата Калашникова.