Читать интересную книгу За гранью - Питер Робинсон

— Послушайте меня, Джанет, Теренс Пэйн был выше вас ростом. По силе и углу следа от этих ударов можно сделать одно-единственное предположение: они были нанесены, когда он сидел, а у нападавшего было более чем достаточно времени, чтобы замахнуться и… ну, дальше понятно. Так что, Джанет, расскажите мне правду. Это ваше дело, верить мне или нет, но я пытаюсь вам помочь.

Повернув голову, Джанет освободила подбородок и, отведя взгляд, уставилась в сторону:

— Что вы хотите от меня услышать? Что бы я ни сказала, все оборачивается против меня.

— Неправда. Вы не улучшите своего положения, если будете лгать или утаивать что-то от следствия. Тогда вас обвинят в лжесвидетельстве. Правда — вот ваша лучшая защита. Неужели вы думаете, что среди присяжных найдется хоть один человек — если, конечно, до этого дойдет, — который не проявит к вам симпатию в сложившейся ситуации? Даже если вы признаетесь, что на некоторое время потеряли контроль над собой?

— Так что я, по-вашему, должна сказать?

— Правду! На самом деле он опустился на пол, а вы, не помня себя, ударили его за то, что он сделал с Деннисом. Так все было?

Джанет вскочила с кресла и принялась ходить взад-вперед по гостиной, сжимая и разжимая кулаки:

— Да! Да! Ну и что? Да это мелочь по сравнению с тем, что он заслужил!

— Так вы наконец-то вспомнили?

Джанет остановилась, плеснула себе джина, залпом выпила и ответила:

— Нет, но, если вы так говорите, я же не могу отрицать, противореча результатам вскрытия.

— Патологоанатомы тоже могут ошибаться, — сказала Энни, хотя относительно числа и силы ударов, положения, в котором находился Пэйн, сомнений в правильности заключения патологоанатома у нее не было.

— Но кому поверят в суде?

— Я повторяю: если дело дойдет до суда, симпатии будут на вашей стороне. Но, возможно, все решится и без суда.

Дженни снова села, теперь уже на подлокотник кресла:

— Как вы себе это представляете?

— Все зависит от решения прокуратуры. Кстати, я встречаюсь с прокурорскими в понедельник. У вас еще есть время изменить в показаниях то, что считаете нужным. Сейчас как раз самое время этим заняться.

— Не нравится мне все это, — ответила Джанет и, обхватив голову руками, заплакала. — Я не помню в точности… Все закончилось еще до того, как я вообще поняла, что происходит… А Деннис… Деннис был мертв, он истекал кровью у меня на коленях. Вот это помню, мне казалось, что мы сидим так целую вечность, я, пытаясь остановить кровотечение, умоляла его держаться. — Она поднесла к глазам ладони и, словно леди Макбет, рассматривала их, будто отыскивая кровь, которую невозможно смыть. — Может, так все и было, как вы говорите. Но единственное, что я помню, это страх, адреналин и…

— И злость? Вы это хотели сказать, Джанет?

Дженни посмотрела на нее с вызовом:

— Ну, а если и так? Я что, не могла почувствовать злость к этому скоту?

— Я здесь не для того, чтобы вас осуждать. Уверена, что и сама почувствовала бы злость точно так же, как вы. Но необходимо все выяснить. Как я уже сказала, прокуратура может решить не выдвигать обвинений. В худшем случае они могут посчитать произошедшее непреднамеренным убийством в целях самозащиты. Джанет, мы же не обсуждаем срок тюремного заключения. Поймите, невозможно замолчать это дело, мы должны завершить расследование. — Энни произносила слова ясно, отчетливо, словно обращалась к испуганному ребенку.

— Да я понимаю, — ответила Джанет, — но чувствую себя жертвенным агнцем, которого умерщвляют, дабы успокоить общественное мнение.

— Вовсе нет, — возразила Энни, вставая. — Общественное мнение наверняка на вашей стороне. Но существует определенный порядок, которому нужно следовать. Если вам вдруг понадобится моя помощь по какому-нибудь вопросу — но помните, крайний срок — понедельник, — вот моя визитка. — На обороте карточки она написала номера своих телефонов, домашнего и мобильного.

— Спасибо. — Джанет взяла визитку, посмотрела на нее и положила на столик.

— Поймите, — стоя в дверях, обратилась к ней Энни, — я не враг вам, Джанет. Да, по долгу службы я обязана предоставить суду улики, но я не настроена против вас лично.

Лицо Джанет скривилось в улыбке.

— Понимаю, — сказала она и снова потянулась за бутылкой с джином. — Жизнь — сплошная мерзость, верно?

— Абсолютно верно, — с улыбкой подтвердила Энни. — «А потом ты умрешь».[26]

— Клэр! Какая ты молодец, что пришла. Заходи.

Клэр Тос вошла в прихожую и, пройдя следом за Мэгги в гостиную, опустилась на диван.

Первое, что бросилось в глаза Мэгги, — это бледность лица девушки и то, что она обрезала свои длинные белокурые волосы. Прикрывающие череп жалкие остатки роскошных волос подсказали Мэгги, что Клэр, похоже, обкорнала себя собственными руками. Вместо обычной школьной формы на ней были мешкообразные джинсы и толстовка, смахивающая на балахон, одежда скрывала все, что делает юную деву привлекательной. Ее лицо, на котором не было никакой косметики, было усыпано прыщиками. Мэгги вспомнила, что доктор Симмс говорила о возможной реакции близких подруг Кимберли — некоторые из них скроют от глаз все атрибуты своей сексуальности, полагая, что этим они обезопасят себя от подобных Теренсу Пэйну хищников. Клэр поступила именно так. Мэгги задумалась, следует ли ей как-то отреагировать на перемены в облике девушки, но решила промолчать.

— Будешь молоко с печеньем? — спросила она.

Клэр отрицательно мотнула головой.

— Что с тобой, дорогая девочка? Что произошло?

— Не знаю, — ответила Клэр. — Я перестала спать. Я все время думаю о ней. Я просто лежу всю ночь, не смыкая глаз, и моя голова чуть не лопается от мыслей о том, как это могло с ней случиться, что она могла при этом чувствовать… Не могу! Это ужасно.

— А что говорят твои родители?

Клэр отвернулась:

— Не могу с ними общаться. Думаю… вы поймете меня лучше их.

— Я все-таки принесу печенье. Поедим вместе. — Мэгги принесла из кухни два стакана молока, тарелку с печеньем в шоколадной глазури и поставила их на столик. Клэр взяла стакан, отпила немного молока и потянулась за печеньем.

— А ты читала обо мне в газетах? — спросила Мэгги.

Клэр кивнула.

— И что ты подумала?

— Сначала не поверила. Потом подумала, что они что-то перепутали. Вы не настолько бедны или глупы, чтобы терпеть насилие. Ну а потом мне стало вас жаль.

— Прошу тебя, не надо меня жалеть, — сказала Мэгги, пытаясь улыбнуться. — Я сама уже давно перестала, у меня все хорошо. А ты не хочешь поделиться со мной?

— Какой ужас испытала Ким, попав в руки мистера Пэйна, что он с ней делал! В газетах об этом не пишут, но я знаю, что он творил с ней ужасные вещи. А Ким такая беспомощная.

— Не мучай себя, Клэр, это бесполезно, ничего нельзя изменить.

— Неужели вы думаете, что я этого не понимаю? Понимаю, но ничего не могу с собой поделать. — Она медленно покачала головой. — Все время перебираю в памяти подробности того вечера. Я уже рассказывала вам, что задержалась, чтобы станцевать медленный танец с Ником, а Ким заверила меня, что все будет хорошо, она наверняка найдет попутчика, к тому же дорога к дому хорошо освещена. Я должна была предвидеть, что с ней может случиться беда.

— Как ты могла это предвидеть, Клэр? Ну как ты могла знать?

— Я должна была. Мы же знали об этих девочках… которые пропали. Мы должны были держаться вместе, быть осторожными.

— Клэр, послушай меня, ты не виновата. Может быть, это выглядит жестоко, но если кто и должен был проявить осторожность, так в первую очередь Кимберли. Ей нельзя было одной идти домой.

— Может быть, она и не шла, мистер Пэйн предложил подвезти ее.

— Но ведь ты сказала полиции, что не видела его. Так ты видела или нет?

— Нет. Но он же мог поджидать ее на улице?

— Мог, конечно, — согласилась Мэгги.

— Я его ненавижу! Я так рада, что он подох! И Ника Галлахера тоже! Всех мужчин ненавижу!

Мэгги не знала, как ее успокоить. Сказать Клэр, что сама временами переживала нечто подобное, но ненависть ничему не помогала, только хуже становилось? Самое лучшее, что она может сделать, решила Мэгги, это поговорить с миссис Тос и попытаться вместе с ней убедить Клэр показаться психиатру, пока не поздно. Ей вроде бы хочется поделиться своими мыслями, переживаниями — а это уже неплохо.

— Интересно, она была в сознании, пока он проделывал с ней все эти мерзости? — спросила Клэр.

— Клэр, прекрати.

Дальнейшие увещевания Мэгги прервал телефонный звонок. Она, нахмурив брови, выслушала, сказала насколько слов в ответ и, закончив разговор, снова повернулась к Клэр, которой удалось на секунду отвлечься от мыслей о мучениях, выпавших на долю Кимберли, и спросить, кто звонил.