Ивар говорил с таким жаром, что я невольно им залюбовалась. Он пугал и одновременно притягивал меня своей властностью и мощью. Но мне ни разу не доводилось видеть, чтобы Ивар использовал эту силу во зло. А вот со стороны других довелось. Я прикрыла глаза, возвращаясь мыслями к пережитым событиям.
— Они… мучили ее… и даже… хуже… надо ее… забрать…
— Заберем, — он снова погладил меня по щеке, — я уже отправил ее с Байроном и Лексом в машину. Мы своих в беде не бросаем.
Почему мне показалось, что последние слова прозвучали и обо мне? Я ведь не «своя»! Я — его враг, одна из клана его кровных врагов.
— Ты убил всех охотников?
Руки Ивара напряглись.
— Я не стал их убивать. Считал, что ты с ними заодно, и не хотел обострять наши отношения, истребляя твоих сородичей.
Дыхание замерло в моей груди. Я поняла, что он не знает кое-чего важного, и только от меня теперь зависит, какая из сторон окажется в безопасности.
— Кира, что с тобой? — насторожился Ивар.
Я закусила губу, понимая, что должна ему сказать. Но эти слова навсегда изменят меня. Я больше никогда не буду прежней Кирой, и пуля на моей шее станет не символом, а саркастической насмешкой над всем, чему с детства учили родные. А потом я поняла, что уже и так не являюсь той девочкой, которая узнавала жизнь по страницам учебников.
Я потянулась к Ивару и поцеловала его. Он вздрогнул от неожиданности, но сразу же ответил. Жарко углубил поцелуй, прижимая меня к своему телу. Нам снова было хорошо вместе, как в ту, последнюю, ночь, хотя я прекрасно понимала, что напрасно мучаю себя воспоминаниями. Он — не для меня.
— Мы должны их убить, — прошептала я, оторвавшись от его губ. — Всех.
— Убить охотников? — недоверчиво протянул Ивар.
Я кивнула, ощущая на душе огромный камень, который не так-то просто будет скинуть.
— Они знают о Сопротивлении…
Ивар издал возмущенный возглас.
— Я не говорила прямо, но они примерно поняли, где искать. И они будут искать, если останутся живы.
Он помрачнел, поднялся на ноги и помог встать мне.
— Я все сделаю.
Я взяла его за руку и посмотрела в глаза.
— Нет. С одним из них я хочу разобраться сама.
Ивар медленно повернулся ко мне. Положил ладонь на шею и скорчил скептическую мину.
— Охотница. Ты хоть кого-нибудь в жизни убивала?
— Да, — не дрогнула я, — тебя.
Его рот приоткрылся от неожиданности, а потом на губах начала расцветать улыбка. Я смотрела и не верила своим глазам — Ивар умел улыбаться! Прежде он только корчил ироничные гримасы или ухмылялся. Но теперь… это было совсем другое.
Мы взялись за руки и пошли в дом. В коридоре горел свет. Я с отвращением оглядела корчившегося на полу Седого. Обрывки ткани едва прикрывали глубоко разодранное тело. Под ним образовалась лужа крови. Толстый Митяй лежал без движения и только стонал бледными губами.
— Кто из них? — бросил Ивар, который вновь стал сосредоточенным и хмурым.
Я покачала головой.
— Никто.
Ивар поднял ружье, брошенное чуть поодаль, проверил его и приложил к плечу. Я едва успела отвернуться. Это было чудовищно, но почему-то внутри не возникло отвращения. Вот когда я слышала крики лекхе и скрежет мебели по полу, отвращение было. А теперь — нет.
Я услышала топот ног. Ивар вытащил в коридор полураздетого Жоржа. Тот находился без сознания.
— Он, — подтвердила я, — только не стреляй. Помоги отнести его в ящик.
Если Ивар и удивился, то виду не подал. Оттащил Жоржа на лужайку и бросил в прямоугольную яму. В этот момент охотник пришел в себя. Он застонал от удара о доски и приоткрыл глаза. Когда зрение сфокусировалось на мне, зрачки Жоржа расширились, а рот распахнулся в безмолвном крике.
Я опустилась на колени возле ямы и нависла над ним.
— Мне следовало бы придумать для тебя наказание похуже, грязная тварь, — прошипела я. — Ведь ты был прав все это время. Все твои догадки подтвердились. Видишь этого парня? Он — тот самый лекхе, про которого ты говорил. Мне было с ним хорошо. Так, как ты и представить себе не можешь. И мне жаль вашу служанку. Если это называется сочувствием — можешь считать меня такой. Но она теперь отправится в лучшее место, где будет жить по-человечески. А ты — сдохнешь здесь. Воздуха тут, и правда, хватает очень ненадолго. Я проверяла.
Выпрямившись, я дала Ивару знак захлопнуть крышку. Последнее «Нет!» Жоржа утонуло в грохоте упавшего металлического листа. Ивар закрыл замок, а потом подкинул ключ на ладони, повернулся, размахнулся и зашвырнул его куда-то в кусты.
— Тебе легче? — спросил он и погладил по спине.
— Нет, — я опустила голову, — как может стать легче, когда предаешь своих?
— Тогда подожди меня, остальное я все-таки доделаю сам.
Ивар ушел за дом. Оттуда донеслось еще несколько выстрелов, после чего он вернулся. Держась за руки, мы молча пошли по дороге между деревьев и роз. Я оглянулась. Старинный дом возвышался на фоне ночного неба. Через приоткрытую дверь на крыльцо падал свет. Стояла тишина. Ветви яблонь склонялись по обе стороны дороги, образовывая арку. В полутьме белели цветочные бутоны.
Жуткая мертвая красота. С легким восковым налетом.
Я вышла в распахнутые ворота и увидела знакомый черный внедорожник и троих лекхе возле него. Девушка сжалась в комок между Байроном и Лексом, хотя те не делали попыток ее удержать или обидеть. Я вздохнула. Похоже, пройдет много времени, прежде чем она перестанет шарахаться от других. Даже от лекхе.
Медведь Родион фыркал носом и смотрел на меня умными черными глазами, а сокол Байрона сидел на плече хозяина. Я поймала себя на мысли, что больше не испытываю страха перед фамильярами. Может, потому что свыклась с тем, что они — часть людей?
— Лекс, сядь за руль, — попросил Ивар и приобнял меня.
— Без прав? — засомневался тот. — А если патруль остановит?
— Если остановит — я разберусь. Будь другом, не заставляй себя уговаривать, а?
Тот пожал плечами и дал знак Байрону. Вдвоем они усадили девушку на переднее кресло и пристегнули ремнем безопасности. Та поскулила от страха и затихла.
— А Лекс умеет водить? — тихонько шепнула я Ивару.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});