Ви стукнула себя по лбу, удивляясь собственной забывчивости. Монтальмоны были ведущими парфюмерами Европы, и их имя звучало не менее громко, чем Шанель. Конечно, Илэйн недаром включила телефон — у нее-то не бывает приступов забывчивости. Председателем компании был старый Анри Монтальмон; звонил, очевидно, его сын и наследник, вице-председатель, работающий под контролем отца, не хотевшего выпускать дело из своих рук, хотя по возрасту давно мог уйти на покой. Память как будто озарилась вспышкой. Арман рассказывал ей историю Жолонэй, на которого он работал в Париже. Монтальмоны в течение столетий были соперниками Жолонэй. Один из них поджег фабрику и магазин Клода Жолонэй, и линия парфюмеров в этом роду прервалась, на трон парфюмерии воссели Монтальмоны. Линию Жолонэй возобновил наниматель Армана, надеявшийся возродить свою династию. Но история повторилась — его фабрика и магазин сгорели дотла во время войны.
— Да? — ответила она в трубку. — Когда вы желаете поговорить со мной?
— Дорогая мадемуазель! — голос вибрировал мягко, как виолончель. — Не окажете ли вы мне честь пообедать со мной сегодня вечером?
— Честь была бы оказана мне, — откликнулась она весело и кокетливо, удивляясь себе, — эта манера была для Ви необычной. — Но, к сожалению, я не могу ее принять. — Она должна была обедать с Филиппой и Мэрреем Шварцманом, которого Филиппа рекомендовала на место заведующего по продаже, уже месяц пустующее.
— Тогда, может быть, мы встретимся завтра за ленчем? Могут я вас пригласить?
— Прелестное предложение, но я вынуждена его отклонить, — ответила она, наслаждаясь шутливо-церемонной манерой, с которой он вел разговор об обычной деловой встрече. — Что вы скажете о встрече в моем офисе после ленча? Скажем, в три часа?
— Увы! Это невозможно. А вечером?
— В четыре часа?
Он вздохнул. — Для вас, дражайшая мадемуазель, я сверну горы.
Она поинтересовалась, почему он настроен так решительно, и он торжественно ответил: — Если вы действительно выглядите так, как на фотографии, то любой мужчина для вас и земной шар перевернет.
— Тогда в три? — лукаво спросила она.
— О! Для этого понадобилось бы перевернуть не только Землю, но также Солнце и Луну. Я буду в четыре.
— Тогда до завтра, — закончила она.
— Я буду считать часы. О'ревуар.
Она повесила трубку, улыбаясь. В ней еще кипело утреннее бодрое оживление, и разговор усилил его. «Какой красивый голос, — подумала она. — Если он так же красив, как его голос, то на него стоит полюбоваться. Может быть, это будет самый интересный человек из всех, с кем я имела дело в бизнесе».
По какому же делу он приехал в Нью-Йорк и зачем просит о встрече?
Она рассказала о звонке Монтальмона Арману, думая, что отцу это будет любопытно. Арман побелел и вцепился в крышку стола судорожно скрюченными пальцами.
На следующий день в четыре часа перед Ви стоял мужчина, при виде которого у нее перехватило дыхание.
Черты его лица были одновременно чеканными и тяжелыми, фигура — атлетической и изящной. В выражении его лица Ви почувствовала отвагу и безрассудство, — что-то от всемирно известного Джеймса Бонда или молодого Эррола Флинна. Казалось, он прямо сошел со страниц книг об этих головорезах. Ви кашлянула и предложила ему сесть. С той минуты как он вошел в комнату, он не произнес ни слова и только неотрывно глядел на нее своими темными глазами. Ее голос словно пробудил его ото сна. Откинув полы своего пиджака английского покроя, он сел в кресло. — Простите, — сказал он глубоким баритоном, — я уставился на вас потому, что поражен вашим видом.
— Надеюсь, не поражены ужасом? — поддразнила она, тоже не сводя с него глаз.
— Я потрясен, потому что мне кажется, что я знал вас всегда.
Оба молчали, не зная, как продолжить разговор. «И я тоже, — хотелось крикнуть Ви, — и я тоже всю жизнь вас знала». Но она опустила ресницы и мягко напомнила: — Вы пришли по делу.
Он потряс головой, словно желая освободиться от наваждения. На лоб упал блестящий черный локон; Ви захотелось его потрогать.
— Да, — согласился он грустно, — по делу. Мы отметили успехи фирмы «Джолэй» и восхищены качеством ваших духов и изяществом упаковки.
— Мы?
— Я имею в виду нашу фирму, но предложение, которое я хочу вам сделать, — моя идея.
Она покраснела.
— Дом Монтальмон, — продолжал он, — как вы, конечно, знаете — одна из старейших парфюмерий Европы. Мы занимались парфюмерным делом несколько веков…
— Да, и вашими соперниками были Жолонэй…
— Вы об этом знаете?
— От моего отца. Он когда-то работал на Жолонэй.
Юбер нахмурился. — Говорят, этот Жолонэй был коллаборационистом. Отец что-то говорил мне об этом.
— А я ничего не слышала. Может быть, у вас длится родовая вражда с этими Жолонэй, как в «Ромео и Джульетте». Как звались враждующие семьи?
— Монтекки и Капулетти. Монтекки похоже на мое имя, — так я буду Ромео, а вы — Джульетта.
— Там печальный конец!
— Но они — самые знаменитые любовники во всемирной истории! — он многозначительно посмотрел на нее. Ви предпочла вернуться к разговору о бизнесе.
— Вы приехали, чтобы сделать мне деловое предложение?
— Да. Дом Монтальмон хотел бы сделать «Джолэй» своим американским филиалом.
— Так. — Она склонила головку к плечу, как бы обдумывая его предложение. Его длинные, красиво изогнутые губы слегка раздвинулись. «Ни к чему, — решила Ви, — давать ему ответ сразу». — Сколько времени вы пробудете в Нью-Йорке? — спросила она.
— Неделю или дольше, в зависимости… — произнес он со значением.
— Ну, тогда у нас есть время обсудить вопрос. — Так мы и сделаем, и начнем сегодня же. Приглашаю вас пообедать в «Ла Фоли», это ресторан рядом с моим отелем.
— А если я откажусь?
— Я вынужден буду принять чрезвычайные меры.
— Вы подожжете мой магазин?
Он посмотрел на нее пристально и сказал: — Нет… не там бы я хотел зажечь огонь…
У Ви загорелись щеки и ярко заалели губы.
— Ну, видно придется дать согласие, — сверкнув улыбкой, уступила она.
— Значит, я жду вас в восемь часов вечера.
Юбер был мастером фехтования. Он был чемпионом, и его мастерство в этом древнем искусстве было известно во Франции и в Америке.
Он рассказывал ей о фехтовальных приемах, наклоняясь над блюдом улиток в восхитительном чесночном соусе: — Выпад надо делать мгновенно, не то противник атакует вас.
Ви была в голубом платье от Ива Сен-Лорана, в ожерелье-воротничке из опалов и бриллиантов. Глаза ее блестели.