Читать интересную книгу "Его Мишень - Евсения Медведева"

же сжал в объятиях своими ручищами.

– Крепче сжимай, Зайчик, крепче! Чтобы не убежала! – хохотала Лизка, пытаясь схватить меня за нос, пока её муж безжалостно мотылял меня, как воздушный шарик.

– Да не убегу я уже! Отпусти, Богдан, а то меня сейчас стошнит на твой дорогой костюм.

– Пошли, нас уже приглашают, – папа вырвал меня из рук зятя, звонко цокнул языком и повел к открывшимся дверям на задний двор, которые ещё недавно были занавешены шелковым занавесом.

– Ого! – не выдержала я, когда перед нами показались огромные алые паруса, развивающиеся на ветру. Полотно с глухим звуком сопротивлялось порывам, заглушая тихую музыку. Это было волшебно… яркое предзакатное солнце буквально пронизывало плотную яркую ткань, заливая малиновым светом все вокруг. Первыми отмерли дети, с диким визгом бросившиеся к пирсу, где их уже ждали аниматоры и фотографы, затем и взрослые засеменили по извилистой тропинке в сторону празднично и ни капли не скромно украшенной зоны, где и должно было пройти мероприятие.

Лизка пищала от восторга, то и дело щипля меня за локоть, мама закрыла рот руками, рассматривая монументальный кораблик с парусами на фоне водопада, а я была растеряна. Шла следом, пытаясь поверить, что всё это сделал мой друг Саня Царёв для своей возлюбленной.

– Ну, Царёв… Ну, даёт… – отец подвел нас к пирсу, чтобы рассмотреть тончайшую работу. Яхта, конечно, была не настоящая, но смотрелась настолько реалистично, что хотелось крикнуть матросам «отдать швартовы» и уплыть в закат, бросив опостылевшую реальность, потому что под такими парусами тебя могут ждать только приключения и яркие рассветы, обещающие волшебство наступающего дня, а не серость будней.

– Надо выпить, – прохрипел Богдан и потянул нас к лужайке с фуршетными столиками. – Царёв не знает, что такое скромность, да? И понятие меры ему не знакомо?

– Зайчик, когда речь заходит о любви к своей женщине, разве эти понятия уместны? – пищала Лизка, борясь с собственным желанием присоединиться к детям, штурмующим инсталляцию.

– Не думал, что скажу это когда-нибудь, но даже я поражен! – отец не скрывал восторга, салютовал бокалом шампанского родителям Саши, встречающим припозднившихся гостей.

– Дмитрий Саныч, похвала от вас дороже золота, – хриплый смех виновника всеобщего шока заставил нас обернуться. Саня стоял на ступеньках и с лицом довольного кота наслаждался ропотом восхищения. Улыбался, удовлетворённо рассматривая двор, больше походивший на декорацию к съёмкам какого-нибудь зарубежного фильма, чем на свадьбу. – Это ещё не все сюрпризы.

– Я думаю, тебя сейчас ненавидит добрая половина мужского пола, Санёчек, – я обняла друга, когда он спустился и подошел к нам. – Ты такой молодчина. Катерина будет в шоке.

– О! Если она по этой тропинке не потащит свою челюсть, разведусь и брошу архитектуру, – рассмеялся он. – Это был самый сложный заказ, если честно. Воплотить в жизнь мечту другого человека, не имея шанса хоть на секунду подглядеть, это оказалось сложнее, чем выиграть тендер.

– У тебя все получилось, Саша, – мама похлопала его по плечу.

– О! Моя любимая песня! – взвизгнула Лизка и потащила мужа танцевать. Богдан закатил глаза, но послушно пошёл за женой.

– Ну? Расскажешь сама? – Саня кивнул родителям, присоединившимся к танцу, и повернулся так, чтобы его пронзительный взгляд был виден только мне.

– Что тебе рассказать? – я взяла новый бокал и сделала настолько жадный глоток, что чуть из носа не пошли пузырьки игристого.

– Сень, я ж тебя с пелёнок знаю. Помню, как ты на мою кроватку срыгнула, укутанная в розовые рюши. Поэтому завязывай цирк и рассказывай.

– Что-то ты мне не рассказал про невесту, Сань. Поэтому поздно просить откровения. Думаешь, я, как все, поверю, что ты знаешь Катю несколько месяцев? Ха! Для такого недолгого знакомства слишком яркое представление. Не верю! Поздно!

– Никогда не поздно, – Саша тихо рассмеялся. – Но мне и пытать тебя не нужно.

– Почему это?

– Потому что мне уже все ясно. Да, определённо, – хмыкнул Царёв и облокотился на столик, сложив под подбородком руки, будто приготовился к просмотру чего-то увлекательного.

– Ксения Дмитриевна, – в нос ударил аромат сладкой карамели, а на сгиб локтя легла мужская тяжелая рука, и мураши вновь затеяли чертов танец по открытой спине. – Потанцуем? А то я смотрю ваш дружеский диалог зашёл в тупик?

– А давайте, Герман Львович, – я украдкой высунула язык, а Саша даже бровью не повёл, продолжая рассматривать нас своим напряженным и одновременно весёлым взглядом.

– Давайте, Герман Львович, покажите класс, – рассмеялся друг и так странно взмахнул рукой, бросив взгляд куда-то за спину. Хватило пары секунд, чтобы за ним выстроились вытянутые в удивлённой гримасе мордочки Дония и Королёва. Но если я думала, что это и есть пекло ада, и хуже уже быть просто не может, то ошибалась, потому что как только его ладонь легла мне на талию, и мы крутанулась, я увидела ещё четыре пары удивленных глаз. А вот с родными высунутый язык не проканает, давила улыбку, старательно пытаясь прогнать заливающий моё лицо румянец.

– Ты не мог без представления, да? – шипела я, сгорая от жгучего взгляда сестры.

– А что тут такого? Мы же на свадьбе, здесь принято пить, танцевать и дарить подарки. Кажется, я ничего не перепутал?

– А! То есть, наш танец – это подарок Царёву? То-то моська у него такая довольная, как у самовара. Хотя нет, я перепутала… Они в шоке!!! Гера, будет слишком много вопросов…

– Ксень Дмитриевна, выдохни. Я чувствую, как ты напряжена, – его пальцы легко пробежали вдоль позвоночника, и меня затрясло. Тело вспыхнуло, будто окунули в чан с раскаленной сталью, страх испарился, а мысли испуганными птицами запорхали, лишая меня последней надежды на адекватность.

– Тогда я скажу всем, что мы трахаемся иногда?

– Скажи, – он дернул плечами и на зло всему миру прижал меня к себе ещё крепче. – Что здесь такого?

– Гера!

– Ксюша, просто выдохни, и давай потанцуем? – захрипел он на ухо, закручивая и без того беснующиеся мураши. Мне было жарко и холодно одновременно. Хотелось и рыдать, и смеяться, прижимаясь к его крепкой груди, чтобы вдохнуть сладкое тепло кожи.

– Да на меня и так таращатся все, а рядом с тобой я вообще в мишень превратилась. Папа смотрит? Гера, скажи, что папа не видит?

– Видит, – Гера улыбнулся и опустил голову. Его правая рука заскользила по моей руке, опустилась на плечо, пальцы подхватили упрямый завиток и убрали его за ухо. Сука! Это выглядело настолько эротично, что можно было ставить в предысторию к какому-нибудь качественному сюжетному порно! Я готова была поклясться, что слышала восторженный писк Лизки и изумлённый вздох матушки. Капец… Я зарылась каблуками в газон, как штопор, пытаясь не