Я вышел через черный ход на улицу.
Сразу за домом начинался английский сад, на который я раньше не обратил внимания: Питерс хотел отойти подальше, чтобы мы могли спокойно поговорить. Теперь я осмотрел его.
Там было много причудливых каменных сооружений — статуй, фонтанов с сухими бассейнами (зимой вода замерзает, и лед разломал бы стенки бассейна). А еще изгороди, фигурно постриженные деревья, клумбы для весенних и летних растений. В сезон сад, возможно, производил впечатление, но осенью и зимой казался запущенным и печальным.
Я остановился у изгороди с северной стороны сада и огляделся кругом. Великолепный сад, но великолепие его какое-то призрачное. Но совсем одинок я не был. По крайней мере один человек следил за мной из окна третьего этажа западного крыла.
Имей в виду, что бы ты ни делал, Гаррет, куда бы ты ни пошел, за тобой следят.
Шагов через пятьсот за забором начинался ряд тополей. Их посадили, чтобы замаскировать служебные постройки: низменная сторона жизни оскорбляла взор господ. Так поступают богачи, они не желают знать, что их комфорт оплачен потом работников.
С полдюжины разных строений, в основном каменных, хотя это вовсе не тот камень, что пошел на постройку большого дома. Первое строение, очевидно, конюшня. Кто-то копошился внутри: я услышал стук молотка. Второе, судя по запаху, предназначено для скота. За остальными строениями, включая теплицу справа от меня, давно никто не следил. Слева находилось длинное, низкое здание, похожее на барак. Им тоже, наверное, не пользовались много лет. Я решил начать с теплицы.
Смотреть там оказалось практически нечего. На стекло угрохали массу денег, но так и не вставили. Несколько окон было разбито. Каркас, когда-то белый, нуждался в краске. Покосившаяся дверь осела, я с трудом приоткрыл ее и проник внутрь.
Никто не заходил сюда много месяцев. Все заросло сорняками. Единственным обитателем оказалась вороватая, одичавшая рыжая кошка. Завидев меня, она дала стрекача.
Небольшая, основательная постройка слева, наоборот, носила следы многочисленных посещений. Выяснилось, что это колодец. Такой домина требует много воды, но я думал, она поступает по трубам, из резервуара.
Следующей была конюшня, ее я пропустил. С работающим там человеком поговорю потом, после разведки. Дальше — сарай поменьше, набитый всякими рабочими инструментами и сельскохозяйственными орудиями, с виду в плохом состоянии. Там жила другая кошка, много мышей, а летучих мышей, судя по запаху, целый батальон. Летучие мыши — самые вонючие твари на земле.
Коровник? Да, я не ошибся. Внизу скот — мясной и молочный; наверху — сено, солома, корма. Никого вокруг, кроме коров и еще нескольких кошек. По-видимому, были и совы, потому что летучими мышами не воняло. Хлев нуждался в ремонте. Коровы при моем появлении не проявили ровно никаких чувств, даже любопытства.
День клонился к вечеру, смеркалось. Лучше прервать осмотр. Скоро обед.
Здание, которое я про себя назвал бараком, вероятно, предназначалось для сезонных рабочих. Полмили в длину, пятнадцать дверей. За первой я обнаружил помещение, похожее на пыльную вместительную спальню. Следующая вела в меньшее помещение, разделенное на три комнаты — сразу с порога вход в большую, за ней еще две маленьких. Еще несколько дверей вели в такие же помещения, должно быть, в них жили семейные рабочие. Непонятно назначение пустого, неиспользуемого пространства между квартирками.
В дальнем конце барака я обнаружил кухню размером со спальню. Вход в нее был с противоположной стороны здания. Взглянув на его фасад, я увидел и другие двери, что объясняло мнимую потерю площади. Просто часть квартир выходила на другую сторону. Кухня, темная, без окон, и в лучшие времена могла вызвать уныние. Дверь я подпер и оставил приоткрытой, чтобы свет проникал внутрь.
Ничего интересного. Пыль, паутина и кухонная утварь, которой не пользовались много лет. Еще одно заброшенное место. Странно, что все не растащили. Чего-чего, а воришек в Танфере хватает, а утварь имеет определенную рыночную стоимость. Неоткрытая золотая жила?
Дверь со стуком захлопнулась.
— Проклятый ветер, — пробормотал я и стал бочком пробираться в темноте, вспоминая, что находится между мной и выходом.
Кто-то задвинул заржавленный засов.
Это не ветер. Это человек, и человек, враждебно настроенный.
Положение неважнецкое, Гаррет. Поблизости ни у кого никаких дел нет. Толстые каменные стены. Я могу хоть обкричаться, никто не услышит. Дверь — единственный выход и источник света.
Я нашел ее, ощупал, легонько толкнул и фыркнул. А потом разбежался на несколько шагов и изо всех сил ударил в нее ногой.
Засов отскочил от сухого старого дерева. Я вырвался наружу с ножом наготове — и никого не увидел. Добежал до конца барака — все равно никого.
Проклятие! Я прислонился к стене. Что-то тут нечисто, даже если это не то, о чем думает Черный Пит.
Отдышавшись, я вернулся к кухонной двери и поискал следы. Кое-что заметил, но в сумерках как следует не разобраться.
Ладно. Ничего не поделаешь. Отправлюсь обедать и посмотрю, кого удивит мое появление.
7
Я опоздал: следовало бы заранее изучить дом. Я не знал, где едят, и отправился в кухню. Подождал, пока кухарка обратит на меня внимание. Она одарила меня убийственным взглядом.
— Ты чего сюда приперся?
— Жду, хочу выяснить, где мы едим.
— Болван. — Она подняла тяжеленную кастрюлю. — Бери и пошли.
Я повиновался. Мы протиснулись через покосившуюся дверку в просторную кладовую, прошли ее насквозь и вышли через такие же шатающиеся двери.
Столовая как столовая. В ней спокойно можно принять сотни три ближайших друзей. Большая часть помещения была погружена в темноту. Все сидели за одним из угловых столов. Украшения, как и во всем доме, доспехи, шпаги…
— Туда, — указала кухарка.
Нетрудно было догадаться, что она имеет в виду пустующее место. Я поставил кастрюлю на стол и уселся.
Народу было немного. Дженнифер, Питерс, брюнетка, которую я утром поймал на месте преступления у своей сумки, плюс три парня, с которыми я раньше не встречался, и кухарка, устроившаяся напротив меня. Генерала, видимо, не ждали.
Девушка и незнакомые парни рассматривали меня. Сплошь морские пехотинцы в отставке, чего и следовало ожидать. Девушка выглядела отлично. Она переоделась в весьма соблазнительный наряд.
Гаррет, ты попался… Нет, авось пронесет. Было в ней что-то неприятное. Она излучала готовность, призыв, а хотелось отвернуться, отступить. Точно, есть в ней нечто опасное, недоброе, чувствуется раздвоенное копытце.
Как Морли учит? Ни в коем случае не связывайся с ненормальными бабами, у тебя и без того с головкой неладно. Взрослею помаленьку, не иначе. Конечно, в один прекрасный день и свинья может взвиться в облака. Но перерасти это свое качество я планировал не раньше чем годков через шестьсот.
— Майк Секстон, — представил меня Питерс. — Он был со мной на островах десять лет назад. Майк, это наша кухарка. — Он указал на троллеобразную старуху.
— Мы уже знакомы.
— Мисс Дженнифер, дочь генерала.
— С ней я тоже встречался. — Я поднялся и через стол протянул девушке руку. — Раньше случая не представилось. Обе ваши ручки были в моей сумке.
Кухарка хихикнула, а Дженнифер посмотрела на меня так, будто прикидывала, в каком виде я вкуснее — в печеном или жареном.
— Деллвуда ты знаешь. Следующий за ним Каттер Хокес.
Хокес сидел слишком далеко, я не мог обменяться с ним рукопожатиями и просто кивнул. Он кивнул в ответ. Хокес был тощим субъектом с тяжелым взглядом серых глаз и впалыми щеками, лет пятидесяти пяти, несговорчивый на вид. Он походил скорее на сбившегося с пути попа, чем на старого служаку. Смешливый, должно быть, парень. И юморной — как булыжник.
— Арт Чейн.
У Чейна были разбойничьи, черные, начинающие седеть усищи, немного волос на макушке и килограммов десять лишнего весу. Глазки тоже черненькие. Еще один тип с аллергией на смех. Он вообще не соизволил поздороваться. От счастья лицезреть меня он лишился речи.
— Фрэйдель Кид.
Кид был старше генерала, ему перевалило за семьдесят. Тощий, вялый, один глаз стеклянный, да и второй не больно хорош, взгляд у него поэтому был несколько неопределенный. Но зато он не производил впечатление человека, положившего жизнь на то, чтобы, не дай Бог, не улыбнуться. И сейчас, когда Питерс назвал его имя, он улыбнулся. Это был тот самый человек, который при мне растапливал камин в покоях генерала.
— Рад познакомиться, мистер Секстон.
— Взаимно, мистер Кид.
Видите? Я могу вести себя по-джентльменски. Слухи, что Гаррет, мол, неотесанный грубиян, — клевета завистников, не более.