— Боишься, — констатировал он и резко дернул Айту за тоненькую руку, так, что все ее тело тоже дернулось, как шарнирная куколка.
— Ты совсем совесть растерял, — кое-как выговорила я.
Страх. Такого я не ощущала даже тогда, когда меня оставили без воды и пищи.
— А что делать? Возможно, если Айта будет в этом доме, то ты будешь сговорчивее?
Он отпустил Айту, и она, всхлипнув, рванула ко мне, обняла за плечи и расплакалась, уткнувшись носом в рубашку. Я трясущейся рукой гладила ее пo волосам.
— Не плачь, пожалуйста. Я что-нибудь придумаю, он тебе ничего не сделает…
— Ага! — торжествующе провозгласил Лиар.
Он медленно обходил нас, а мне почудилось, что это и не Фейдерлин вовсе, а варг, принявший его форму. Что-то безумное то и дело мелькало в его льдистых глазах. Ну не может же человек быть таким?
— У тебя, Кора, есть сутки до того, как я начну приносить тебе пальцы твоей маленькой подружки, — вкрадчиво произнес Фейдерлин, — надумаешь, постучи в дверь.
Он подошел совсем близко, я прятала голову Айты у себя на груди. Глянула на него снизу вверх.
— Ну ты и тварь, Лиар Фейдерлин.
— Я всего лишь пытаюсь добиться желаемого, малышка. Подумай как следует, готова ли ты жертвовать милыми розовыми пальчиками этой девочки?
Тут он дернул Айту на себя, вырывая ее из моих слабых объятий, и потащил к выходу.
— Айта!
Я рванула следом, почему-то мне казалось очень важным — не выпускать ее, держать, защищать… Кажется, я ногой запуталась в длинной цепи, с размаху рухнула на пол. И разрыдалась, впервые разрыдалась перед ним. Я слышала, как всхлипывает Айта, слышала, как смеется маг… Снова хлопнула дверь, и я осталась одна. Похоже, никакого выбора мне больше не оставили. Все, что мне было нужно — еще немного времени, чтобы окончательно смириться и попросить прощения у Арктура, который так и не пришел.
***
Захлебываясь слезами, я кое-как поднялась и побрела обратно на кровать. Фейдерлин все-таки нащупал болевую точку и нажал на нее сильно, до искр из глаз. Меня он мог мучить сколько угодно. Но Айту?.. Этого я допустить не могла.
— Прости, — прошептала, обращаясь к Арктуру.
Маг попросту разбил наши жизни, растоптал и засыпал толстым слоем пепла. Во рту у меня было сухо и горько, как будто этот пепел нашего счастья оседал на губы, а я слизывала его.
— Прости, — повторила я.
Фейдерлин сказал — подумать. Но о чем здесь думать? Я — это всего лишь я. Плевать, что кто-то обретет могуществo. Я никогда не позволю истязать ребенка, пусть даже и чужого.
Что ж… Оставалось лишь постучать в дверь.
Я поднялась, сделала несколько шагов вперед на деревенеющих ногах. На душе было мерзко, словно меня только что выкупали в выгребной яме. И наше счастье с Арктуром… как жаль, что он не успел. Или не смог. Да и жив ли?
От голода сильно кружилась голова, меня шатало. А я вспомнила, что точно так же шла к двери, когда начала выздоравливать в замке дракона. Мне казалось, что если я дотронусь до двери, то буду свободна, но тогда помешал Фейдерлин. Как смешно и горько. Тот знак судьбы оказался на диво правдивым, Фейдерлин разбил и разломал все. Выходило, что Арктур был прав, и лгуны всегда одерживают верx над людьми честными и порядочными.
Я остановилась перед дверью. Всего лишь постучать, но как сложно! Силы утекали, как вода в песок, перед глазами двоилось. Я стиснула челюсти, подняла руку и несколько раз стукнула в дверь. Она распахнулась в то же мгновение, как будто маг специально поджидал в коридоре.
— Да, — просипела я, понимая, что перед глазами стремительно темнеет, — я согласна.
И упала ему на руки, он успел меня подхватить. А потом меня закружила спасительная тьма, и понеcла вдаль, покачивая. Это было так приятно, что я не хотела больше открывать глаз, не хотела видеть его… не хотела, но все же открыла.
***
Было темно. И он по-прежнему носил меня на руках, расхаживая по комнате, прижимая к себе.
— Пусти-и-и, — прохрипела я, — ненавижу…
— И имеешь на это полное право. Я слишком долго искал тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Голос… был не Фейдерлина. Я даже не поверила своим ушам. Дернулась неловко, вглядываясь в лицо мужчины. В темноте было не разобрать черт, но одно я поняла точно: на глазах была повязка. И вoлосы были темными. И запах… его запах. Корица с капля лимонной цедры, такой яркий, врезающийся в память оттенок аромата.
— Арктур, — я жалобно всхлипнула, — это ты!
Он промолчал и только крепче прижал меня к себе. Потом наклонился и коснулся губами лба.
— Отпусти меня, — я зашевелилась. И откуда только силы взялись! — пожалуйста, отпусти. Хочу убедиться, что все по-настоящему.
— Конечно, по-настоящему, а как иначе?
Но все-таки отпустил. Положил, как ребенка, в постель, а сам застыл темным изваянием.
Это на самом деле был Арктур. В привычном черном костюме, в белой рубашке. Только вот колдовской зeлени глаз больше не было, все осталось в прошлом. Отныне — только повязка.
— Кора, — начал он нерешительно.
Но я схватила его за руку, потянула к себе.
— Приляг… рядом.
— Сперва выпей вот это.
Он наклонился, откуда-то достал стакан, полный питья, потом приподнял мою голову и поднес его к губам. Я сделала маленький глоток — кажется, это был просто сок. Яблочный. И послушно выпила.
— Умница, — похвалил дракон, — скажи… как ты себя чувствуешь?
Я поморщилась. Что уж там, бывало и лучше.
— А как… Фейдерлин и Катрина себя чувствуют? — прошептала я.
— Уже никак, — короткое пожатие плеч, заметное даже во мраке.
Ни одного светильника не было в комнате, но сквозь плотные шторы пробивался свет мглистого утра — или вечера, непонятно.
— Ты…
— Я не хочу больше об этом, — внезапно твердо сказал Арктур, — но я хочу знать, насколько сильно ты пострадала…
О, если бы он только знал, как мне больно слышать все это! Разочарование хлынуло бурной волной, горечью сминая все то светлое счастье, что я чувствовала.
— Со мной все в порядке, — буркнула я, — если ты о лиан-тэ.
Он ведь как раз на руки меня поймал, когда я согласилась.
— Я не об этом, — внезапно сказал Арктур, — и мне безразличен твой дар, хоть, судя по всему, он и при тебе. Меня интересует только твое самочувствие, маленькая таури.
Я моргнула. Да ладно! Столько суеты… из-за этого воистину проклятого дара, и теперь ему все равно? Не верю!..
— Он… — и умолкла.
— Он умирал медленно и мучительно, — подсказал дракон, — но если тебе нужен лекарь, я прикажу позвать.
Мне вдруг стало стыдно. И как только я могу не верить моему лорду?
«Дура ты, Кора Лайс, как есть, дура».
— Нет, мне не нужен лекарь, — шепнула я, понимая, что заливаюсь краской, — мне нужен ты.
…Потом мы долго лежали рядом, прижавшись друг к другу, и Арктур, гладя меня по волосам, шепотом рассказывал о том, как ему удалось меня найти.
В тот момент, когда Фейдерлин утащил меня в портал, Арктур растерялся. Но потом использовал то умение лорда-дракона, о котором я просто не знала: oн позвал свой клан. И почти сразу приступил к поискам. Он отправился на Кардилию, застал в особняке Лайсов маленькую Айту и саннора Тасиди. Нанял магов-поисковиков, но безрезультатно. И тогда же ему в голову пришла мысль, что наверняка Фейдерлин будет использовать все возможности, чтобы на меня надавить. И он слишком хорошo знал Фейдерлина, чтобы понять: тот не остановится ни перед чем. Айта согласилась помочь. Она помнила о том, что именно я вылечила ее, да и вообще. Поэтому на Айту нацепили маячок, а заодно инициатор портальной линии. Все, что оставалось — это активировать портал, вызывая дракона напрямую в дом похитителя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я улыбалась, слушая Арктура. На самом деле, мне было почти все равно, как он меня нашел. Самoе главное, что нашел, и пришел, и вызволил.
Но все-таки я ему призналась:
— Знаешь… я бы не позволила фейдерлину мучить Айту. Ты успел вовремя.
Он тихо рассмеялся, обнимая меня, прижимая к себе.