— Виолетта, вы не можете больше притворяться. Ведь вы помните меня…
И он сначала очень нежно коснулся ее губ, а потом прильнул к ней таким долгожданным и сладостным поцелуем, что она невольно ответила на него. Ее губы сказали правду, повернув время вспять. Максимилиан. Макс. Тот же самый ток пульсировал между ними, оставляя их на краю бытия.
Скрипнула дверь. Потерявшая от страстного нетерпения разум, Виолетта отпрянула и с ужасом уставилась на дверь. Там, заметная в слабом свете свечей, стояла полная молодая леди со светлыми остриженными волосами.
Кто это был? Его жена? Невеста?
— Каро, — сказал он с полуулыбкой, — ты забыла про перчаточника.
Он сказал так небрежно, словно поцелуй был дворянской сладкой привилегией. О, как надо всегда помнить слова брата.
Не доверяй никому. Особенно тем, кто предлагает помощь. Они могут быть контрабандистами.
Женщина, которую звали Каро, бросила неодобрительный взгляд на старую одежду Виолетты, ее строгую прическу, пылающее лицо.
— Максимилиан, — сказала женщина, голос был неприятный и опасный, — что ты делаешь?
— Обсуждаю твой заказ с перчаточником.
— Это не перчаточник.
— Она не девушка из лавки тем не менее, — сказал Макс. — Это Иоланда… юная леди из…
— Если она леди, то меня зовут не Каро.
Каро. Недоброе имя. Холодное, как чернь во Франции, которая отрубила бы ей голову, если бы не помощь Макса… Каро. Имя вполне подходило выражению ярости, появившемуся на лице женщины, с которым она разглядывала Виолетту.
Каро бросила ненавистный взгляд на Виолетту.
— Что вы делаете здесь вместо владельца «Золоченой Перчатки»? Я вызвала сюда мистера Дублета. Он всегда сам обмеряет и кроит наши перчатки. Только мистер Дублет, и никто другой.
— Прошу прощения, мисс, но у перчаточника очень много вызовов сегодня. Нужно обмерять руки джентльменов, чтобы успеть изготовить перчатки, которые дарятся ими как предложение в день Святого Валентина. А я хотела бы вам показать тесьму и ленты, чтобы вы сделали заказ на них.
— Простите. Он, что, нашел более богатых клиентов?
— Вовсе нет, вы его постоянные заказчики.
— Тогда где старик?
Виолетта подошла поближе к двери.
— К сожалению, он болен.
Милый старый Гаспар был ее покровителем сейчас, и она благодарила судьбу, которая свела их, когда она бежала из Франции.
— Откуда я могу знать, что вы работаете у Симона? — продолжала допрос Каро.
Лицо Максимилиана стало напряженным, и он жестко посмотрел на женщину.
— Каро, тебе не кажется, что ты задала слишком много вопросов?
— Ничего, ей все равно придется подыскать себе другое занятие.
— Извинись сейчас же, — воскликнул Макс.
— Перед девчонкой из лавки, которую ты обнимал? Если бы твой отец слышал все, он бы заставил тебя извиниться передо мной.
— Она не девчонка из лавки, — настойчиво повторил он.
Каро расхохоталась.
— Но, Макс, неужели ты не видишь по ее поведению, что она девушка из простонародья?
— Она леди. Если ты позволишь мне объяснить…
— Нет, месье, пожалуйста. — Виолетта шагнула между ними. — Она права. Ничего не говорите, чтобы не было хуже. Не надо никаких заключений о том, кто я есть…
— Это не заключение. Вы дочь…
— Я только скромная помощница перчаточника.
— Вульгарная шарлатанка, — сказала Каро.
— Нет! Нет.
Но Макс ничего не успев сказать, увидел, как Виолетта в ужасе взглянула на него, быстро подобрала юбки и убежала. В суматохе перчатка выпала из кармана ее плаща, но девушка не посмела остановиться.
Макс смотрел ей вслед не в состоянии поверить тому, что случилось. Он все еще ощущал тепло ее тела.
Повинуясь своим чувствам, он бросился за ней.
Каро вскрикнула:
— Нет, Макс. У тебя опять галлюцинации. Слышишь? Галлюцинации!
Молодой человек побежал быстрее.
— Подождите! — Макс развернулся в слабо освещенном помещении для слуг. Перед ним мелькнуло платье Виолетты. Он не мог допустить, чтобы девушка вновь ускользнула от него.
Макс споткнулся о какой-то таз, потом повернул в коридор и там опрокинул бадью. Слуги поворачивались, чтобы посмотреть, из-за чего такой грохот стоит в их комнатах, но он не обращал ни на кого внимания и думал только о том, чтобы не упустить ее. Спустившись через холл, он чудом заметил ее темные разлетающиеся от ветра волосы.
— Виолетта, подождите. Не уходите…
Но девушка быстро толкнула наружную дверь и исчезла за ней. Через несколько секунд Макс вылетел на улицу, врезавшись в продавца каштанов. Повернувшись, он сбил беднягу, затем осмотрелся: Виолетты нигде не было видно. Исчезла… Проглоченная улицами Лондона, затерявшись среди трубочистов и красивых кебов, облаков сажи, грязных луж, зимних деревьев, он опять потерял девушку своей мечты. Макс повернул голову к небу и в отчаянии крикнул:
— Виолетта! Ви…!
Какое-то время Макс неподвижно стоял около дома. Он только сейчас понял, что Виолетта все еще жила в этом ужасе, который никак не могла забыть, И только он мог понять ее, попытаться что-то объяснить, успокоить…
Но она исчезла… Боже, неужели навсегда?
Когда начался допрос, байонетты и кинжалы были приставлены к плащу Иоланды, бросая вызов маскараду ее крестьянской одежды. Один кинжал был нацелен под ребро Максу. Молодой человек вытащил листок бумаги и протянул его одному из всадников, окруживших их, а затем быстро заговорил на местном наречии, стараясь отвлечь их внимание от девушки.
— Для того чтобы спать с девкой, разве требуется разрешение у революции?
Она задохнулась от гнева, а он крепче прижал ее, напоминая о том, что надо хранить молчание, продолжать игру, не обращая внимания на то, что он говорит.
— Мы уже договорились, и я теперь собираюсь попользоваться ею. В честь Валентинова дня. Если вы собираетесь заняться тем же, то пойдите и отыщите себе других девок.
— У нее же нет документов?
Они холодно оглядели бледную красавицу, изнеженную графскую дочь. Лицо у той было испачкано, ногти обломаны, руки исцарапаны. Макс держал ее так, словно всем своим видом подтверждая, что его жертва не имеет никакого отношения в высшему сословию.
— Зачем девке с фермы нужны документы? Особенно в Валентинов день? — насмешливо спросил он.
— Если она девка, тогда представьте нам нечто большее, чем ваши слова, гражданин. Докажите делом. — Они грубо расхохотались.
Макс быстро наклонился к ней и поцеловал, не как леди, а как доступную девку из таверны. Он целовал ее жадно и чувственно, надеясь снять подозрение и избавиться от кинжала, приставленного к ребрам. И она чувствовала в этот момент силу его рук и властность губ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});