улицу, несмотря на то, что шли они бок о бок, могло показаться, что они вовсе незнакомы.
— Квартирка-то конечно у Оли о-го-го какая, да? — решил прервать их затянувшееся молчание Павел.
— Угу.
— Да не молчи ты, деточка!
Катя аж подпрыгнула от внезапно вновь проявившегося голоса.
— Эй, ты чего? — не смог не заметить её реакции Павел. Но он беспокоился, вдруг ей не очень хорошо после спиртного — пьяной она, конечно, не выглядела, да и не видел он, чтоб она много пила, но мало ли.
— Прости, — постаралась улыбнуться Катя, — бывает у меня такое: задумаюсь, и всё…
— Да у всех, наверное, бывает. Ты, кстати, на ночь-то сама не захотела остаться или не разрешили?
— Сама… да и не разрешили бы наверное тоже. Нам и учить много надо. А так с утра голова болеть не будет.
— Ну ты прям примерная! — весело рассмеялся Павел.
— А ты чего? — осмелилась-таки поддержать дальнейший диалог Екатерина.
— А меня в другом месте ждут. Знаешь Машу Смирнову со школы, в классе «Б» с нами училась?
Теперь уже её Катя знала очень хорошо. И в каком классе училась, и где живет, и какая кличка у её собаки. Это была та самая девица, с которой она застукала Пашу в тот злополучный вечер в сквере.
— Ну так, лично не знакома.
— Мы с ней встречаемся, давно уже, — с какой-то застенчивостью признался он, — не афишируем просто особо.
Естественно, это всё она давно знала, но слышать вот так от самого Паши было не очень приятно.
— Твоя первая любовь? — сама не поняла, как осмелилась спросить Екатерина.
— Ну-у-у-у, не первая, ладно, признаюсь! — засмеялся он. — Но, наверное, настоящая.
Слово «настоящая» вошло в сознание Кати, словно нож. Тупой и ржавый, но при этом засаженный по самую рукоять. Она не представляла, что на это сказать. Все слова застряли поперёк горла.
— Через парк, может, срежем? — предложил Павел. Сейчас они шли вдоль квартала, и до нужного им перекрёстка было что-то около километра. Но через парк можно было неплохо сократить дистанцию, выйдя фактически уже к их району.
Будь Катя одна, в это время суток на подобный манёвр она ни за что бы не решилась, но за Пашей она была готова хоть в геенну огненную войти. Да и романтично это, в какой-то мере, жаль только, что под руку он её не берёт.
— Хорошо, — кивнула она.
Какое-то время они опять шли молча, но, собрав невиданно откуда взявшуюся смелость, Катя всё же спросила:
— Так у вас, ну с Машей, всё серьезно?
Она увидела появившуюся улыбку на его лице — чистую, светлую, такую, которая бывает у тех, кто знает и ценит своё счастье.
— Да. И знаешь, наверное, могу тебе по секрету рассказать, как старой подруге, так сказать. Мы, в общем, думаем пожениться. Родители наши вроде не против. Да и…
Всё последующее произносимое Павлом растворялось где-то в пустоте и не достигало сознания Екатерины. «Пожениться» — лишь это слово ударом тяжелого церковного колокола раз за разом отдавалось в её голове. Ноги, казалось, стали подкашиваться, а к горлу начала подступать тошнота.
— Эй-эй-эй! Ты как, тебе не хорошо? — заметив, что его одногруппница остановилась, и, побледнев, стала оседать, Павел подскочил к ней и успел прихватить за плечи.
Мир перед глазами Кати рушился. Она почти что воочию видела, как расходятся во все стороны трещины, словно по стене, по которой ударили увесистой кувалдой, и в бездну начинают проваливаться целые куски реальности. Вот так всё закончилось, и сейчас её саму поглотит бесконечная пустота, которая разверзлась под её ногами…
— Ну что теперь скажешь, деточка?
— Я согласна…
— Умница, деточка, умница! — залился голос звонким смехом, а через мгновение….
— Ох, прости, дорогой, что-то голова вдруг закружилась, — улыбнулась Катя Паше, невинно хлопая своими ресницами.
— Точно всё в порядке?
— Конечно, милый, ты такой джентльмен, — он всё ещё придерживал её за плечи, а она, подняв свою правую руку, нежно погладила его по щеке. — Мягкий, тёплый, живой, а я, оказывается, соскучилась по этому.
— Что… ты о чем? Почему… — хотел было начать удивляться столь резким метаморфозам в поведении Павел, но его мысли словно начал окутывать туман. Он смотрел в глаза Кати, а всё остальное растворялось, уходило на задний план и переставало иметь всякое значение.
— Тсс… — положила свой указательный палец на его губы Екатерина. — К чему нам лишние слова. Ведь ты же хочешь меня?
Он не понимал, что с ним происходит, но жар начинал подниматься в нём изнутри, ломая все ограничения на своём пути. Он хотел. Хотел — и с каждой секундой это чувство только усиливалось. И не в силах больше терпеть, прижав Катю к себе, начал страстно её целовать.
Но чем больше он её целовал, тем больше понимал, что это она целует его. Чем крепче её обнимал, тем явственней чувствовал, как её тонкие пальцы сжимаются на его шее. И чем глубже он проваливался в охватившую его страсть, тем быстрее жизнь покидала его тело…
***
К понедельнику об исчезновении Зарубина Павла знала уже вся группа. Тех из них, кто находился в гостях у Ольги, правоохранительные органы потревожили ещё в воскресенье, развеяв всем хоть сколько-нибудь увеселительный настрой. Сейчас же всех опять по одному вызывали в деканат для беседы со следователем.
— Кать, ну ты как? — поинтересовалась Полина, всерьёз обеспокоенная абсолютно отрешённым видом подруги.
— Да не трожь ты её, не видно что ли? — Наташа тоже переживала за Екатерину, но понимала, что больше сейчас стоит переживать за судьбу другого человека. И если с ним всё будет хорошо, то и с ней тоже.
— Вот именно, не нагнетайте, всё хорошо будет.
— Пойду я в туалет.
— С тобой сходить?
— Спасибо, сама справлюсь, — каким-то странным тоном ответила Катя, поднимаясь с пола, и зашагала по коридору.
— Какая-то она совсем не от мира сего стала.
— И не говори.
— Ну, так случится такое, кто не станет?
Катя же, зайдя в туалет, умылась холодной водой, поправила прическу перед зеркалом и, тяжело вздохнув, неспешной походкой побрела обратно в сторону деканата. День предстоял быть долгим.
Но не успела она сделать и нескольких шагов, как к ней подошел высокий блондин. Кажется, она даже видела его в субботу у Оли — кто-то со старших курсов.
— Привет. Слушай, я понимаю, у вас там одногруппник пропал, всё такое. Но я видел тебя на вписке, в субботу…
Катя вопросительно изогнула бровь.
— Там много людей было.
— Ага, что было, то было. Просто ты мне там приглянулась, я думал подойти, а