приставать не стала, так как раздался звонок, объявляющий о начале занятий.
— Ну как с чем? С твоей любовью, конечно, — звучащий в голове Екатерины голос стал совсем приторно сладким, словно принадлежал профессионалу высшего разряда, трудившемуся в сфере эротических фантазий, оказываемых по телефону.
Сердце в груди девушки охватил приступ тахикардии, а мысли в голове зароились, словно осы, в чей улей кто-то в шутку решил потыкать палкой. «Я не сошла с ума? Этот голос появился из-за приворота? Но почему?» Возможно, другой человек на её месте упорно бы пытался делать вид, что ничего необычного не происходит. Кто-то, возможно, стал бы кричать и паниковать, вынуждая окружающих принудительно отдать его в руки соответствующих специалистов, хотя бы как минимум чтобы они помогли человеку успокоиться. А кто-то бы обратился к врачам вполне самостоятельно, осознавая тот факт, что если у тебя появляется невидимый собеседник, голос которого явно существует только в твоей голове, то сильно навряд ли это хороший знак. Катя же, несмотря на то что и испытывала некую смесь из страха с волнением, но и ощущала вместе с ними и щепотку любопытства. Возможно, оттого, что она всегда была любознательной, а возможно и оттого, что слишком уж долго игралась с обрядами и приворотами и, незаметно даже для себя, перестала их воспринимать как игру.
Алексей Викторович, преподаватель культурологии, приступил к чтению своей лекции; студенты, являющиеся в большей массе своей прилежными учениками, поспешили пополнять свой конспект новым материалом; а Екатерина, выпав из окружающей её действительности, осторожно прикрывая рот ладонью, решилась вступить в диалог с самоназванной «помощницей».
— Я призвала тебя приворотом? — шептала она, старая скорее просто шевелить губами, нежели произносить слова вслух.
— Призвала! — рассмеялся голос. — Сама я пришла. Но да, привлекли меня эти твои попыточки в ворожбу, если можно это так назвать.
— И кто ты?
— Сложно будет это просто объяснить, деточка. Но скажем так, я дух из смежного с вами мира, которому интересно то, что вы называете желанием, страстью или любовью.
— И как ты мне поможешь?
И снова голос рассмеялся.
— Я могу заполучить абсолютно любого, деточка.
— Заполучить?
— Ну да. Соблазнить, заставить себя желать, сделать так, что он больше никогда не посмотрит на другую.
— Не понимаю. Мне это как поможет?
— Глупенькой не будь, деточка. Я могу сделать так, что твой возлюбленный больше ни на кого никогда и не посмотрит. Он будет желать лишь тебя.
Катя тяжело сглотнула. «Не будет смотреть ни на кого кроме меня?» — громоподобным эхом повторялось у неё в голове.
— Тогда сделай это!
Голос рассмеялся пуще прежнего, и эти звонкие нотки казались ещё громче на фоне застывшей аудитории. Забывшись, последнюю фразу Екатерина произнесла во весь голос, чуть ли не подпрыгивая на стуле. Все смотрели на неё, а она вмиг залилась пунцом со стыда, понимая, что прилюдно выкинула нечто очень странное. И Павел тоже смотрел на неё. Страх сжал горло, не позволяя ей сделать и вздоха, и, схватив свои вещи в охапку, Катя стремительной молнией вылетела из кабинета, не обращая никакого внимания на окликаемые её вслед голоса.
Успев преодолеть три лестничных пролета, Катя была вынуждена всё же остановиться: её легкие горели огнем от столь внезапного спринта.
— Ты чего такая трусиха-то, деточка?
— Подожди, не здесь! — чуть ли не огрызаясь ответила старающаяся отдышаться Екатерина.
— Вот так-то лучше. Надо, деточка, характер уметь проявлять.
Эта попытка в нравоучение только больше разозлила Катю. Она и так по вине этой незримой собеседницы выставила себя на посмешище перед Пашей! И перед Алексеем Викторовичем теперь придётся извиняться, что она вот так сбежала. Но сейчас ей был необходим укромный уголок, и потому она отправилась в туалет на первом этаже, чтобы, заперевшись в кабинке, пообщаться с этой незваной гостьей в своей голове.
— А вот теперь давай объясняй всё нормально, пока окончательно не свела меня с ума!
— Смешная ты, деточка, смешная. Попроси меня, хорошо попроси, искренне, ничего не жалея для этого, и ничьих, кроме твоих губ, возлюбленный знать больше не будет.
— Ну так желаю! — даже притопнула она ногой. — Желаю! Сделай это, давай!
— Подожди, деточка, не торопись, — всё так же сладко посмеиваясь продолжал голос. — Имеется одно условьице для этого. Не бывает так, чтоб без них обходилось.
— И какое же? — еле сдерживала своё нетерпение Катерина. Мало кто способен сохранять холодный ум, когда его перед носом дразнят самым сокровенным желанием. Она и не могла.
— Ну, видишь ли, я не имею в вашем мире ни формы, ни плоти. Меня считай что и нет. А мужчины падки на плоть, а не на духов, деточка.
— Тогда как ты мне собралась помогать?!
— Как же, подумай, деточка. Будь у меня тело, я бы смогла соблазнить любого. И твой возлюбленный не был бы исключением. Сложи одно с другим, деточка.
— Ты хочешь заполучить моё тело?! — то ли в испуге, то ли в недоумении догадалась Катя.
— Не то чтобы заполучить. Скорее, стать твоей соседкой, — совсем уж задорно захихикал голос. — Проводник мне нужен в этом мире, а ты подходишь, чтоб им стать.
Катя задумалась, ускоренно стараясь проанализировать услышанное.
— Но ведь получается, он влюбится в тебя, когда ты будешь мной?
— Я очарую его, будучи тобой, деточка.
— Но я хочу, чтобы он полюбил меня!
— Так для него и будешь только ты, деточка.
— Нет! Это не по-настоящему, я так не хочу!
— Деточка, по-настоящему, не по-настоящему — это всё слова. Ты сама их придумываешь и сама в них веришь. А я могу сделать его твоим — так не плевать ли, за счёт чего?
До этого самого мгновения Екатерина и не подозревала, что в ней может жить ярость. Но услышанное от собеседницы высекло в ней эту ранее неведанную искру.
— Нет! Нет! НЕТ! Не плевать! Убирайся прочь! Оставь меня в покое! — закричала она в полный голос, наплевав на всякую осторожность.
— Хорошо, деточка, это мне тоже в тебе нравится. Поговорим потом, когда одумаешься…
***
Остаток недели до выходных прошел для Екатерины вполне себе обыденно. Естественно, она принесла свои извинения за поведение на культурологии, и сослалась то, что в то утро неважно себя чувствовала. Никто особо с расспросами приставать и не стал. Ну, было человеку плохо и было, с кем, собственно, не бывает. Разве что её подруги чуть больше остальных справлялись о том, в действительности ли с ней теперь всё в порядке. А остальные, казалось, и вовсе думать забыли о произошедшем инциденте.
Голос с того дня больше не показывался. Катя, правда, пару раз думала