и я с удовольствием начну разбираться в этой массе документов.
Дворецкий сделал поклон и удалился, исполняя мою просьбу.
Скоро вокруг меня стал распространяться приятный аромат еды, и я с удовольствием устроился за столом для завтрака. Это было настоящее божество — сочетание вкуса и энергии, которое мне так не хватало. Затем дворецкий пригласил двух крепких слуг, которые привезли тележку, загруженную до краев книгами и документами.
— Все это отчеты за год? — спросил я, глядя на гору бумаг, которая казалась просто непомерной.
— Да, молодой господин, это весь объем документов, — ответил дворецкий серьезно. — Эти данные включают в себя информацию о наших владениях, сельскохозяйственных угодьях, финансовые отчеты пяти городов, налоговые декларации, бюджеты на строительство и даже некоторые прогнозы на будущий год. После ухода вашего дяди все это стало нашими обязанностями.
Я почесал нос и взглянул на этот невероятный объем информации, разложенный передо мной.
И это все что есть? — спросил я, почувствовав, как мой разум начал просыпаться.
— Это только маленькая часть, остальные документы… — На этот раз дворецкий заговорил более солидным тоном. — Думаю, вам, возможно, потребуется неделя, чтобы освоить все эти материалы.
Мои брови нахмурились, и я молча вгляделся в глаза дворецкого. В его взгляде я уловил нечто, что заставило меня задуматься. Пожалуй, этот опытный слуга не шутил. Возможно, у него были свои собственные мотивы и сомнения относительно моей способности разобраться в этой горе бумаг и финансовых дел.
Может быть, он не доволен моим появлением здесь? Боится, что я попытаюсь отнять у него власть в этом замке? Или, возможно, он скрывает какие-то нечестные махинации с финансами семьи и пытается меня обмануть?
* * *
Со временем, по мере прохождения долгих дней и недель, вся буря эмоций, которая охватила нас, начала утихать, и наша жизнь, наконец, стала приходить в норму.
Но сквозь эту заново восстановившуюся обыденность всегда прокрадывалась таинственная горечь утраты, которую никак не могли стереть из памяти.
Гибель рода Свиридоновых оставила глубокий след в наших душах, и хотя мы продолжали двигаться вперед, она всегда была там, как невыразимая боль, скрытая под поверхностью.
Наш дом оставался на своем месте, несмотря на бушующие ветры перемен и бури судьбы, которые наша семья пережила. Он стоял непоколебимым, как символ устойчивости и надежности, который помогал нам держаться на ногах в самые тяжелые моменты.
Для меня одним из способов справиться с кошмарами прошлого стало погружение в занятия и дела, которые приносили утешение и помогали забыть о невосполнимых утратах. Я поглощал себя работой и изучением новых навыков, стремясь отвлечься от темных теней прошлого, которые по-прежнему медленно скользили в моей памяти.
И все это время, когда я погружался в свои занятия, я не мог не думать о Луизе Фонаревой. Ее горечь утраты была несравненной. Она потеряла не только жениха, но и свою жизненную цель, свою надежду. В ее глазах в тот день я видел отражение бескрайней пустоты, и я чувствовал ее беспомощность перед этой бедой. Я собирался навестить ее в ближайшее время, стремясь как-то утешить ее и подарить хоть маленький луч света в ее мраке.
Но сейчас, пока я не наведался к Луизе, я решил отправиться к соседнему лесу. Лес, который простирается на юго-востоке от нашего небольшого городка, всегда внушал уважение и сдерживал в себе множество опасностей. Мой взгляд, устремленный из окна, скользнул по густым черным зарослям этого мистического места, и я почувствовал, как мой внутренний азарт начал пробуждаться.
Мои шаги направились в сторону таинственных глубин этого леса, где звучали приглушенные шорохи и загадки природы ждали своего разрешения.
В моих руках покоилась сабля, не просто оружие, а настоящее произведение искусства, созданное лучшим кузнецом во всем городе несколько столетий назад. Это не была обычная сабля; она была результатом модификаций, выполненных по секретной технике моего предка, которую я был готов разглашать только в крайнем случае. Это был мой самый надежный козырной туз в рукаве.
В глазах окружающих я оставался всего лишь молодым наследником из зажиточной семьи, беззащитным слабаком, именно таким, каким меня видеть им было удобно. И этот образ идеально соответствовал моим планам, потому что чем меньше обращали внимания на мои действия, тем легче было мне бороться со своими врагами. А пока что я не хотел привлекать к себе их внимание.
Город Снежный не придерживался жесткого комендантского часа, поэтому ворота города оставались открытыми и ночью. Я оделся как обычный прохожий, чтобы не привлекать лишнего внимания, и немного изменил свой внешний облик, чтобы остаться незаметным.
В этом наряде, глубоко натянув капюшон, я казался всего лишь еще одним странником, ежедневно проходящим через эти городские врата.
С приходом ночи я начал медленно отдаляться от города. Дуга горизонта напоминала спящего дракона, увенчанного лунным светом и, мое сердце билось быстрее, словно под влиянием внутреннего ритма этой загадочной ночи.
Собрав всю свою решимость, я направился к грозному хребту Ветреных Пиков, которые возвышались передо мной.
«Действительно, времена стали непредсказуемыми и тяжелыми,» — подумал я, оглядываясь вокруг.
Окрестности были погружены в непроглядную тьму, и лишь слабый свет вдалеке, исходящий от города, говорил о близости цивилизации.
Темнота была очень густой, и это место было истинной дикой природой, где опасные хищники могли охотиться в своем невидимом королевстве. Но в этот момент я почувствовал, как внутренняя сила наполнила меня, давая уверенность в том, что я справлюсь с этой тьмой, будь то физическая или моральная.
Моя рука легко скользнула по рукояти сабли, и я затянул пояс, придавая ему необходимую плотность. Затем, с быстротой и ловкостью настоящего охотника, я направился по узкой тропе, ведущей к горному хребту Ветреного Пика. Через некоторое время, пройдя всего несколько сотен метров, я извлек из мешочка на поясе огниво и приготовил факел.
Собрав волю в кулак, я стал с натугой натирать один кремень о другой, вызывая искры, которые дрожали во тьме, словно звезды на небесной сфере. Через мгновение огонь вспыхнул, играя своими пламенными языками на вершине факела.
Я осторожно оглядел окружающий пейзаж, пока мой взгляд скользил по городу Снежный, который остался вдали, его искрящиеся огоньки теперь едва различимы на горизонте. Мой факел, поднятый выше, освещал путь вперед, медленно ведя меня в неизвестность.
Накануне я подслушал разговор двух своих слуг, а они в свою очередь услышали это в городской таверне. Кстати, надо будет наведаться туда как-нибудь. Речь шла о большом матером волке, которого видели в лесу.
Если же верить словам старого охотника, дикий волк, чей след оставался где-то в этой темной тишине, должен был находиться поблизости. Я собирался поохотиться, и теперь пришло время проверить свою долю удачи.
И вот, немного дальше, мои глаза углядели следы, оставленные на земле. В этом месте, как утверждал охотник, скрывался дикий волк. Рядом с ними были маленькие круглые кучки белесых волчьих экскрементов.
Это место, это место, о котором говорил охотник. Фекалии не могли быть старше нескольких дней, ибо он сам видел этого волка всего лишь вчера. Значит, он был где-то здесь, в этом мраке.
Мои тонкие пальцы уверенно обхватили факел, вспыхнувший в темноте, и в этом мгновении я почувствовал, как моя дыхание стало более частым. Все вокруг было погружено в мрак, но я был готов.
Сабля, которую я держал в другой руке, оказалась настоящим произведением искусства. Ее изогнутое лезвие и длинная, изысканно вырезанная рукоять заставили меня задуматься о ее истории. Вес этого оружия давил на мою руку, но я знал, что ее острое лезвие будет моей надеждой в этой темной ночи.
Склонившись я внимательно и осторожно вставил факел в небольшую расщелину камня, который выделялся из-под покрова снега. Огонь факела пляшущим светом осветил мои действия, и я убедился, что ветер не угрожает его пламени, а волк не скроется в темноте, неожиданно набросившись на меня.
Когда моя рука освободилась от факела, я медленно и осторожно потянулся к бумажному пакету. Внутри него, словно сокровище, лежал кусок свежей говядины, которую я приобрел утром на рынке. Аромат этого аппетитного куска проникал в окрестности, соблазнительно