Читать интересную книгу Охотники за каучуком - Манфред Кюнне

5

Придя в лагерь, они замечают толпу испанцев, тесно окружившую нескольких индейцев — низкорослых, щуплых людей с длинными, свисающими на спину черными волосами, с робким, беспокойным взглядом, — на которых нет ничего, кроме набедренных повязок. Орельяна расспрашивает их с помощью переводчика. Рамирес проталкивается сквозь толпу, знаком приглашая Педро идти за ним. От переводчика, с трудом улавливающего отрывистые, бессвязные слова пришельцев, испанцы узнают, что эти низкорослые люди принадлежат к племени маку, которое бродит по лесам с луками и стрелами и обычно не живет на одном месте. Хижин они не знают, от ветра и дождя укрываются за высокими щитами из коры деревьев. То тут, то там появляются они среди диких зарослей и скрываются бегством, как только завидят людей… Лейтенант Филипп в сопровождении солдат, вооруженных аркебузами, и отряда индейцев отправился утром на охоту. В лесу, недалеко от источника, один из стрелков заметил индейцев маку; лейтенант послал вслед за ними своих следопытов, которым после долгой погони удалось захватить в чаще несколько человек.

Орельяна показывает лесным людям маленький золотой крестик и велит переводчику спросить, где находится страна Эльдорадо. Выражение испуга на лицах маку усиливается. Один из них показывает на восток. Орельяна повторяет вопрос. И опять маку показывает на восток.

Испанцы возбужденно переговариваются. Подтверждаются сведения, полученные от омагуа. Орельяна приказывает отпустить индейцев маку на свободу. Сомкнувшееся вокруг них кольцо испанцев медленно разжимается. Несколько мгновений — и низкорослые люди скрываются в зарослях.

Рамирес подходит к Орельяне и докладывает об открытии, сделанном им в деревне омагуа.

— И что же, оно действительно не пропускает воды? — спрашивает Орельяна, показывая на одеяло, которое Рамирес захватил из хижины.

— Ни единой капли!

Лицо Орельяны проясняется.

— А то ведь все могло пойти насмарку, — замечает он. — Идем, лейтенант!

И они направляются к палатке Писарро.

Говорят, что какой-то старый индеец однажды рассказал губернатору небольшого городка Латакунги о живущем далеко в горах народе, который якобы при завершении церемонии посвящения в цари бросает в озеро жертвенные чаши, наполненные драгоценными камнями, и осыпает нового повелителя золотой пылью. Дно озера, по словам индейца, сплошь усеяно сокровищами, но еще больше скрыто их в храмах и во дворцах этого народа.

О том, что ему удалось узнать, губернатор Латакунги сообщил лишь нескольким своим приближенным. В глубокой тайне был снаряжен отряд, с которым он через несколько месяцев собирался выступить в леса, на поиски озера, на берегах которого царствовал «el dorado» — «позолоченный».

Весть эта стала быстро распространяться; об Эльдорадо, стране золота, как ее стали называть, солдаты говорили по вечерам, сидя у костров, индейцы шептали это слово друг другу, захмелевшие офицеры в кабаках города Кито вполголоса рассказывали о стране золота своим товарищам, и даже королевские наместники, покрепче заперев двери, жадно выпытывали сведения о ней.

Куда бы ни доносилось это известие, оно везде давало богатейшую пищу людской фантазии. И вот уж не один наместник его величества последовал примеру своего соотечественника из Латакунги; многие стали набирать солдат, закупать лошадей и оружие и поспешно запасаться у индейцев продовольствием, чтобы первыми двинуться в поход к далекой стране золота. Это были люди, некогда выпущенные из застенков Барселоны и Мадрида и посланные завоевывать новые земли для испанской короны, это были люди, помогавшие разгромить государство инков, сражавшиеся потом с бандами мятежника Альмагро и теперь не желавшие довольствоваться своей долей захваченных сокровищ, — люди, которые рвались к новым приключениям и новому богатству.

Одним из таких людей был Гонсало Писарро.

6

Генерал приподнимается на своем ложе, взгляд его прикован к губам Орельяны, который рассказывает о том, что сообщили маку, Писарро ловит каждое его слово.

— Наконец-то! — хрипло произносит он.

— Да, это добрая весть, — бросает Орельяна. — Только мало было бы от нее толку, если бы не…

Он показывает на Рамиреса. Генерал провожает его жест взглядом.

— Хотите о чем-то доложить, лейтенант?

— Так точно, ваша милость.

Отец Карвахаль опять сидит на чурбаке у входа, склонившись над своим молитвенником. Он поднимает голову и прислушивается к словам Рамиреса.

Писарро недоверчиво переспрашивает:

— Так, значит, это не смола?

Рамирес подзывает Педро. Тот при всех растягивает одеяло и наливает в него воду. Все словно зачарованные не сводят глаз с диковинного материала, провисшего под тяжестью воды.

— Замечательно! — нарушает молчание Орельяна.

Писарро с облегчением вздыхает.

— Да, настоящее открытие!

И он рассыпается в похвалах и изъявлениях благодарности. Рамирес перебивает его.

— А как быть, ваша милость, если краснокожие не подпустят нас к деревьям?

Писарро разражается хохотом.

— Вождь требует, чтобы ему выдали пленную.

— Что?! Да я велю высечь мерзавца! — Но тут вмешивается Орельяна.

— Зачем спорить, Гонсало! Эта индейская девка все равно молчит как рыба.

— Гм!

— И не ест ни крошки. Ей одна дорога — в могилу.

— В самом деле?

Он задумывается.

— Ну что ж, пусть забирают ее!

Писарро кряхтит и пытается встать со своего ложа.

Тут его взгляд снова падает на Рамиреса.

— Чем вы недовольны, лейтенант? Жаль своей краснокожей милашки, а?

Рамирес молчит.

— Ну скажите, чего вы так носитесь с этой девкой?

Рамирес вздрагивает, резко поднимает голову.

— Это я ее захватил!

— Ну и что же?

— Она моя!

— Вы не останетесь внакладе.

— Эти краснокожие не имеют никаких прав на нее!

— И все равно они ее получат.

На минуту воцаряется молчание. Потом Рамирес твердо произносит:

— Я не отдам ее!

У Писарро на лбу вздувается жила.

— Вот что, — говорит он жестко. — У моего брата в отряде был непокорный офицер. Знаете, как с ним поступили?

Молчание.

— Утопили в первой попавшейся речке!

Лицо Рамиреса наливается кровью. Он резко поворачивается и выскакивает из палатки. Позади слышится голос генерала:

— Орельяна! Проследи, чтобы с деревьями ничего не случилось! Пошли туда людей или лучше сходи сам!

Орельяна выходит и догоняет Рамиреса.

— Какая вас муха укусила, лейтенант? Черт возьми, вечно вы злите генерала своей индианкой! Тогда, в деревне, я стал на вашу сторону, но теперь иное дело! Ведь мы уже знаем дорогу! Вы сами нашли этот сок! Карамба! Зачем же нам ввязываться в драку с краснокожими? Только они и могут приготовить этот сок, ведь ни вы, ни я и никто другой из наших понятия не имеет, как это делается.

Рамирес медленно приближается к своей палатке. Отдергивает полог, прикрывающий вход, и застывает на месте, вглядываясь в глубину помещения. Там на земле лежит Туахала. Прыжок — и он нагибается над распростертой девушкой. Переворачивает ее, видит странный блеск неестественно расширенных глаз. Окликает ее, хватает одеяла со своей постели. Чувствует на своей руке горячее дыхание Туахалы. Она вскрикивает, отбивается, отталкивает одеяло. Стройное тело девушки изгибается дугой, когда он пытается успокоить ее. Рамирес силой укладывает ее на постель, и тут она вдруг сникает, грудь ее тяжело ходит, дыхание становится прерывистым.

Рамиресу приходится несколько раз громко звать Педро, прежде чем тот, отодвинув полог, входит в палатку. Увидев Туахалу, он пугается.

— Это дурная болезнь, господин!

Рамирес смотрит на него. Переводит взгляд на Туахалу, потом опять на Педро. Тот выпаливает:

— Пойду поищу его. Оно поможет!

— Ты знаешь лекарство?

— Есть такое дерево. В коре его волшебная сила, она изгоняет злых духов…

Вскоре он возвращается с кусками красноватой коры и охапкой хвороста. Бросает все на землю, вытаскивает железный котел, в котором обычно варит мясо для Рамиреса, снова уходит и через некоторое время приносит в котле воды. Убегает в третий раз — на поляну за огнем. Кладет пылающую головешку между камнями перед входом в палатку, накладывает сверху хворосту, раздувает костер, пока он не разгорается ярким пламенем, и ставит котел на камни.

— Ваша милость!

Лишь на вторичный оклик Рамирес поднимает голову.

— Ну что? Поможет твоя кора?

— Лихорадка пройдет, ваша милость, но Туахала все равно умрет этой ночью.

— Что ты там еще городишь?

— Генерал только что послал солдат и индейцев в деревню. Они будут надрезать деревья с желтыми цветками. Они скажут вождю, что белый начальник согласен отдать ему пленную.