Читать интересную книгу Охотники за каучуком - Манфред Кюнне

— Зачем он мне, — обернулся Рамирес к Педро. — Нам нужна смола — смола или что-нибудь похожее на нее!

Педро снова заводит разговор с вождем. Тот кивает. На этот раз люди возвращаются, неся барбаско — мелко нарезанную траву, которой индейцы посыпают небольшие озерца, остающиеся после разлива рек; трава эта одурманивает рыбу, и ее можно вылавливать голыми руками.

Теперь Рамирес сам делает попытку знаками объяснить вождю, что ему нужно. Индейцы собираются в кучку, перешептываются, посматривая на лейтенанта. Попробуй пойми этих белых людей! Им всегда нужны какие-то странные вещи! Почему они делают то, чего никогда не стал бы делать индеец? Ни один вождь не приказал бы им строить такой корабль — больше, чем в два человеческих роста высотой, длиннее самого большого каноэ! Чего теперь хочет от них этот светлоглазый человек, такой высокий и широкоплечий, что становится страшно при одном взгляде на него.

Рамирес показывает на корабль, складывает ладони Педро лодочкой и начинает равномерно водить по ним рукой сверху вниз, словно мажет невидимой кистью.

Вождь снова кивает. И опять его люди быстро возвращаются. Они протягивают Рамиресу глиняный сосуд, в котором плещется бесцветная жидкость.

— Что это такое?

Вождь что-то объясняет.

— Сок одного растения. Тому, кто выпьет его, открывается будущее, — переводит Педро.

Увидев, что белый человек в отчаянии, вождь через Педро предлагает ему самому обойти хижины омагуа и попробовать найти то, что ему нужно. И вот Рамирес в сопровождении вождя и Педро отправляется в индейскую деревню.

О существовании каучука в Европе впервые узнали в середине XVI века. У индейцев, писали тогда ученые миссионеры из Нового света, есть мячи из совершенно иного материала, чем наши: мячи эти подскакивают, если ударить ими о землю…

«Это загадочное вещество, — говорится в записях одного испанского офицера, — индейцы, добывают из высокого стройного дерева. Каменными ножами они надрезают кору, и оттуда начинает течь густой молочно-белый сок. Сок собирают в скорлупу кокосовых орехов; на воздухе он затвердевает, превращаясь в тягучую желтую массу, которую потом коптят в густом дыму костров, сложенных из пальмовых орехов, пока она не потемнеет».

Этим же веществом индейцы покрывали свои одеяла, и они становились непромокаемыми.

4

Селение состоит из больших прямоугольных хижин, крытых тростником; повсюду бегают голые ребятишки с грушевидными головами, копаются свиньи. У ручья, полукольцом огибающего деревню, Рамирес и Педро встречают нескольких индианок, одетых в короткие рубашки; женщины наливают воду в глиняные кувшины. Головы у них той же странной грушевидной формы. Рамирес, вождь и Педро обходят хижины. Обнаруживают там орехи, завернутую в листья вяленую рыбу, похожие на лопаты инструменты, изготовленные из палок и больших раковин, запасы мяса и плодов, стрелы, копья, каменные ножи, глиняные сосуды и в большом количестве кору, из волокон которой индейцы делают одежду. В одной из хижин заплакал грудной ребенок. Подойдя к примитивной люльке, Рамирес видит, что головка младенца с помощью веревки зажата между короткой дощечкой и задней стенкой колыбели. От удивления Рамирес разводит руками, потом хлопает себя ладонью по лбу и разражается громким хохотом.

— Смотри-ка, Педро! Вот почему у них головы как груши!

И в этой хижине они находят одежду из коры, тут же лежат тяжелые одеяла, покрытые с одной стороны каким-то темным мягким слоем. Рамирес поднимает с земли то одну, то другую вещь, вертит их в руках, потом неуверенным движением снова кладет на место.

— Пошли назад, Педро. Только зря время тратим.

Качая головой, он выпускает из рук тяжелое, только что осмотренное одеяло и выходит вслед за вождем из хижины.

— Спроси-ка его, что это за одеяла.

Педро переговаривается с вождем.

— Они защищают от влаги, — говорит он затем Рамиресу. — В дождливое время в них закутываются, и они не пропускают ни капли воды.

— Ни капли?

В ответ на новые вопросы вождь подтверждает, что сквозь темную мягкую массу, которой покрыты одеяла, не проникает вода. Добывают массу, по его словам, из растительного сока, которому дают загустеть и потом коптят. После этого он быстро затвердевает и защищает от влаги лучше, чем пальмовое волокно или кора. Рамирес останавливается как вкопанный.

— Ведь это как раз то, что мы ищем!

Вождь испуганно смотрит на него.

Рамирес вбегает обратно в хижину, снова ощупывает, осматривает одеяло, нюхает его и ощущает явственный запах гари.

Вождь и Педро тоже возвращаются.

— Воды! — приказывает Рамирес.

Поискав немного, Педро подает ему глиняный сосуд. Рамирес льет воду на одеяло, видит, как капли отскакивают и скатываются на землю, льет еще и опять видит брызги, видит маленькие, прозрачные, как стекло, шарики, прыгающие по материалу. Его рука, которой он держит нижнюю сторону одеяла, остается сухой. Он подает два конца Педро, сам держит противоположные углы и сводит их, так что из одеяла получается мешок, в который он выливает остаток воды. Рывком стянув отверстие, поднимает разбухшее и потяжелевшее одеяло, долго разглядывает его.

— В самом деле — не пропускает!

Рамирес приподнимает узел и руке, медленно поворачивает его во все стороны и удивленно качает головой. Потом вдруг разжимает руку, и одеяло шлепается на землю.

— Спроси его, — обернувшись, резко говорит он Педро, — спроси его, где найти это растение!

Педро снова обменивается с вождем несколькими словами.

— Каучу, — говорит тот.

— Как, как?

— Каучу.

— Жидкое дерево, — переводит Педро.

— Что это? Растение?

— Такое вещество, ваша милость.

— Жидкое дерево? Странно! Расспроси-ка поподробнее о самом растении.

Вождь знаками приглашает Рамиреса следовать за ним. Он ведет их в нижнюю часть поселка, к одиноко стоящей хижине, из которой навстречу гостям выходит тощий индеец. Его тело увешано чучелами птиц, деревяшками и перьями.

— Великий колдун! — тихо поясняет Педро.

Вождь начинает шепотом уговаривать худощавого индейца, потом поворачивается, показывает на Рамиреса и делает какие-то жесты. Шаман мрачно смотрит на белого человека и отвечает вождю вполголоса. Возмущенно трясет костлявыми руками. Топает ногой.

Наконец вождь подзывает своих спутников. Они проходят с ним и за шаманом по берегу ручья и приближаются к дереву с желто-зелеными цветами и продолговатыми, как у каштана, листьями. Таких деревьев вблизи поселка растет довольно много. Кора у них тонкая и гладкая, светло-серого цвета, отчетливо выделяющаяся на фоне обычного леса.

Вождь проводит ребром ладони наискось по стволу и показывает на Рамиреса.

— Что ему нужно?

— Ваша милость должны надрезать кору ножом, — приходит на помощь Педро.

Рамирес вытаскивает кинжал и вонзает его в кору. Из надреза начинает течь белый липкий сок. Рамирес прикладывает палец к насечке, отнимает его и замечает, что липкий слой быстро застывает на нем.

— Так это и есть то самое вещество?

И поднимает палец. Вождь кивает: да, каучу. Потом показывает на свежую рану на стволе дерева, из которой беспрерывно медленно сочатся тяжелые блестящие капли.

Рамирес подходит ко второму дереву и опять надрезает кору.

Широко открытыми глазами шаман следит за движениями белого человека. Рамирес снова обращается к вождю.

— Надо насечь и эти деревья!

— Все?

Вождь явно испуган.

— Ведь некоторые деревья охраняет злой дух!

— Все равно!

Опять вождь перешептывается с шаманом. У того искажается лицо.

— Туахала, — громко произносит вождь.

Рамирес ошеломленно взглядывает на него.

Педро переводит:

— Сыны племени омагуа согласны доставить белым людям столько каучу, сколько им понадобится для постройки крылатого каноэ, если белые люди отдадут им дочь чужого вождя…

Рамирес делает резкое движение.

— Что вам от нее нужно?

Молчание.

— Ну?

Педро беспомощно качает головой.

— Вы ее не получите! — заявляет Рамирес.

Он быстро отворачивается, подавляя вспышку гнева.

Вождь просит перевести:

— Мы приносили белым людям мясо. Мы строили им хижины из ветвей и клали листья на их раны. Камыш, который мы сплетали для вас, резал руки наших женщин…

— Довольно!

Рамирес хватает Педро за руку и уводит за собой, не обращая внимания на испуганное бормотание переводчика. Спотыкаясь, большими шагами они чуть не бегут к хижине, в которой по-прежнему кричит ребенок. Рамирес врывается в нее и с хриплым смехом тотчас выскакивает обратно; бросив взгляд на опушку леса, где у высоких деревьев со светлыми стволами стоит шаман и, резко жестикулируя, что-то говорит вождю, лейтенант подталкивает Педро вперед, к зарослям.