из трусливых, раз смеешь ставить условия, — сказал он, прищурив глаза. — Но вот что я тебе скажу: твоя доля зависит от того, что ты принесёшь. Если достанешь хоть один артефакт или поможешь нам избежать ловушек, твоя награда будет 10%. Это не мало, учитывая, что в этом деле каждый сам за себя.
Магичка, с холодной улыбкой, внимательно изучала меня, словно проверяя, на что я готов пойти.
— Помни, — добавила она ледяным тоном, — твоя задача — не только найти путь, но и отвлечь угрозы на себя. Мы берём тебя для этого. Если всё пройдет гладко, можешь рассчитывать на помощь, но предательства не потерпим. Мы не будем вытаскивать тебя из беды, если решишь заиграться.
Слова магички прозвучали как предупреждение, и я ощутил, что стою на тонкой грани. Но страх уступал место азарту — у меня был шанс показать, что я стою большего.
Худощавый парень, до этого молчавший, взглянул на меня с хитрой ухмылкой.
— Не забывай, у нас есть связи в городе. Попробуешь сбежать или повернуть всё против нас — мы тебя найдём. Так что держись честно, и доля твоя будет справедливой.
Их предупреждения висели в воздухе, но я кивнул, принимая условия. Я понимал, что становлюсь не частью их группы, а скорее расходником и пушечным мясом, тем кого отправят вперёд, проверять обстановку. Теперь всё зависело от меня. Я должен был доказать, что не пустое место и готов бороться за своё, несмотря на риск и угрозы.
Что ж сейчас не время пытаться выбить лучшие условия. Мои шансы и так были невелики, а поддержка группы — пусть даже мнимая — могла оказаться решающим фактором для выживания. Я кивнул, принимая предложенные условия.
— Хорошо, — сказал я, стараясь звучать уверенно. — Я принимаю ваши условия. Если у меня будет шанс заработать свои 10%, я сделаю всё возможное, чтобы не подвести.
Бородач одобрительно кивнул, но в его взгляде я не увидел ни капли доверия. Это был взгляд человека, привыкшего оценивать людей не по словам, а по делам.
— Ладно, парень. Отправляемся на рассвете. Собирай свои вещи и будь готов. Мы выдвинемся рано, чтобы добраться до руин, пока светло. И помни: никто не идёт туда без боевого духа и готовности встретить смерть.
Магичка, не отрываясь от карты, добавила:
— Если хочешь выжить, запоминай всё, что видишь и слышишь. В этих местах много тайн, и не все из них видны с первого взгляда. Мы рассчитываем на твою способность замечать то, что другие могут пропустить.
Я кивнул ещё раз, стараясь запомнить каждое их слово. Чувство тревоги и возбуждения смешивалось в груди, и я понимал, что скоро начнётся настоящее испытание.
Осознавая, что мои шансы против проклятий крайне низки, я решил рискнуть и отправился на рынок в поисках талисмана, который мог бы хоть как-то защитить меня в предстоящей опасной экспедиции. С 15 серебряными монетами выбор, конечно, был ограничен, но надежда на хоть какую-то защиту подталкивала меня к этой попытке. Рынок был шумным и оживленным, и я целенаправленно искал лавки, где могли продавать магические предметы. После недолгих поисков я нашел старика, торгующего амулетами, зельями и другими мелкими магическими товарами. Лавка была тесной, заставленной множеством странных предметов, от которых веяло древностью.
Я подошёл к старику, и он тут же обратил на меня свой острый, цепкий взгляд.
— Чем могу помочь, юный искатель? — пробормотал он, внимательно осматривая меня. — Вижу, ты ищешь нечто необычное.
— Мне нужен талисман, — ответил я, стараясь звучать уверенно. — Что-то, что защитит от проклятий. Я собираюсь в старые руины, и мне нужна хоть какая-то защита.
Старик задумчиво покопался в своих вещах и вытащил небольшую подвеску с потемневшим металлическим символом, который казался покрытым тонкой паутинкой трещин.
— Это амулет «Укрытие тени», — сказал он. — Он не даст тебе полной защиты, но ослабит действие проклятий, делая их влияние менее смертельным. Против сильной магии он, конечно, не устоит, но шанс выжить возрастет. Цена — 12 серебряных монет. Дешевле не отдам, и так рискую.
Я понимал, что амулет далеко не идеален, но лучше, чем ничего. Выбор нужно было делать сейчас, и я вздохнул, чувствуя горечь от предстоящей потери денег, но с решимостью выложил все свои 15 серебряных монет, полагаясь на удачу. Теперь, с амулетом на шее и зельем в сумке, я чувствовал себя чуть более защищённым, хотя мысли о предстоящем испытании не давали расслабиться. Подготовленный насколько возможно, я вернулся к группе, с которой предстояло отправиться в руины. До рассвета оставалось ещё время, и я знал, что впереди меня ждет самое опасное приключение в жизни.
Конечно я понимал, что перед опасной экспедицией мне нужно выспаться, но денег на ночлег в таверне у меня уже не было. Глухо вздохнув, я натянул капюшон, стараясь скрыть лицо, и направился к конюшне, надеясь спрятаться среди сена. Эта затея казалась не самой лучшей, но выбора у меня не было.
Я двигался осторожно, стараясь слиться с тенью, избегая встречных взглядов. Люди могли запомнить меня, и лишние вопросы сейчас мне были ни к чему. Подойдя к конюшне, я прислушался — тишина. Никто не заметил моего приближения, и я скользнул внутрь, стараясь не выдать себя звуком. Запах пыли, лошадей и старого сена резанул в нос, но в этом было что-то знакомое, почти успокаивающее, как старое забытое воспоминание.
Я устроился в самом дальнем углу, подальше от дверей, чтобы никто случайно не наткнулся на меня. Сено было жёстким, но лучше, чем холодная мостовая под открытым небом. Я лежал неподвижно, стараясь слиться с окружающей тьмой, словно ещё один мешок с сеном. Усталость накатывала, но сознание отказывалось отпускать. Перед глазами мелькали образы предстоящего дня, и с каждым мигом напряжение росло.
Мрак конюшни давил, и я напомнил себе, что это не безопасное убежище, а временное укрытие, откуда в любой момент меня могли выгнать. Сердце стучало глухо и тяжело, словно предупреждая о том, что впереди меня ждёт нечто большее, чем просто руины. Я зажмурился, пытаясь прогнать мысли, но вместо этого увидел тени проклятий и неизвестных угроз.
Закрыв глаза, я постарался отключиться, но сон был рваным, тревожным. В голове стучало лишь одно: «Выживи, выживи любой ценой». Тишина конюшни была обманчивой — это было затишье перед бурей. Я знал, что завтрашний день может стать последним, но сейчас нужно было взять всё, что можно, из этой