Читать интересную книгу Миграция Души. Том 1: 2001–2011 избранное - Виктор Авин

34. Непременно, он придет, откроет дверь…

Непременно, он зайдет, откроет дверь,

Станет тихо и светло. Наоборот -

Он откроет дверь, зайдет, отключит свет

Станет больно, громко, даже итого -

Горячее чем вода у батарей,

Станет

Та вода, в которой дышащих углей

Пламя

Ярким пламенем не гасит стельки кед,

Что поставлены сушиться потому

Что плясали целый день «Он не пришел»

Оттого что не пришел, зараза, все.

Но он все-таки придет, но поздно, нет -

Вот от этого теперь горит, бронхит -

Заболели кеды (ей-то ничего),

Зачихали

И оставили на луже вечный след

Скраю.

Так на что же я все время отвлекаясь? – Ах,

Он придет, короче, ляжет и прижмет

И укутает тебя до пяток, до

Спинки белой (пусть вбирает холод стен)

И прижмет лобок к упругим узлам вен

А на утро, он, с матраца на полу

На привычный уже взгляду потолок

Встанет,

Вв форме-хаки и плаще

И уйдет – Парень!

Слышишь – грохот?!

Вот он был и тут же, милый, черта нет,

Улетел

В непонятное, но ГРУ/[2]/ своей любви

Сдав бутылки (вечный груз), и две улы-

бки и шпорами царапая паркет,

Ну а ты уже в который в жизни раз

Будешь надпись циклевать «Я не умру»

И стирать со спинки черный, черный мел.

/*/

35. Про пальмы (Л.А.)

вдоль дороги олени, олени

не спеша идут группами, семьями

а на спинах их гоблины, гоблины

зайцы снежные бликами фар

светом в темени

чуть видны в отражении солнечном

утром северным.

а я тоже участник движения

выключаю им ночь и колесами

помогаю толкать нашу ось земли

рядом женщина спит под гитару

и тревожнее лишь лицо Сары

и обратно идут наши ели

вынув лапы из снежных шинелей

возвращаясь из финского плена

где так правильно, главное – сухо

на дороге, и жижей старуху

не облить, даже блудь не обрызгать

и в предчувствии родины мызганной

из колонны сбиваются в толпы

наши ели, не доски, не бревна

и минуя кустами таможню

убегают к березкам и кленам.

потому что я в север влюбленный

в спины острых карельских гранитов

тех солдат что лежат с неолита

защитивших от ига льда пальмы

выставляю на «холодно» таймер

в отделеньи былых убеждений

но олени, а может быть гоблины

создавая помехи и волнами

языки заплетая, горячие

от елей

отражаясь уже еле-еле

на метку «медленно»

на «очень медленное приключение».

не волнуйся, любимая, с челочкой

не успеет твой солнечный зайчик

больно жгущий и мягко ласкающий

разлюбить твои ясные глазки

пока пилятся ели на доски

пока эта природа неброская

позволяет грешить чтоб согреться.

под нарисованной пальмой из детства

под ковром на стене, где олени

нас вели за бетонные скалы

мы уснули, раз лучники – парой

мы пропали, пропали, пропали мы

мы пропали – нас торкнуло карою -

вдоль дороги тянуться семьею

в черно-белых пятнистых надеждах

(а под ними купальник и плавки

в тему севера – белые с черным

на грудях твоих бога волнуют

шкурки выдры ворсисто-шершавые)

вдоль дороги – и крылья распахивает

хулиганистый зюйд – дуя с пашни

мы пойдем вдоль дороги по каше

туда где пальмы

мороз

а главное – ягель

столь пурпурного, вечного цвета!

и на брусничном листе спеет жемчуг!

на оленёнках кораллы растут!

и бокалы звенят, моря полные!

папучасы бегут, с горем венчаные!

а мы солнцем к шизлонгам привинчены…

нет делений на мне половинчатых -

просто медленно стрелки идут

чтобы встретиться с нею мне, с нею…

36. Первокурсное

Как быстро в замкнутом пространствепустых разврата наслажденийширокой в сердце бороздоюложится мрак душевной лени.

Лицо гримассою улыбкизастывшей пустотой глазаживу глухой, фальшивой скрипкойв оркестре бала-маскарада.

Бессмысленность дубинкой дирижеравколачивает злобу в стадо масокчерез заплеванные стены коридоране выбраться из мира черных красок.

Цинизм и жадность дарят розыпо философски морщат лбыи мордой в грязь, и ты кому-то в морду —оскалишь зубы, хоть душа в крови…

Душа в крови – зато спокоени музыку своей мечтыя прерываю хриплым воемкидая в стойло жалкие цветы.

Несу сквозь годы оболочкуи жалость – скрученную в узеля одеваю чью-то маскуи притворяюсь – что кому-то нужен …

37. Неопознанный Лунный Объект

Ложится спать сиреневый тумансомнамбулы по полю тихо бродята ежик вдруг залез ко мне в карманв клубок свернулся и иглой по сердцу водит.

На ворохе исписанных листовдрожащих от мелодии фрамугикоровка божья крылышками будитсознание у вычеркнутых слов.

Во дворике затихла детворалишь хлопают полотна простынейнад крышами бараков, высокоюлой жужжит, в полнеба, НЛО.

Возьмет с собой он тел тщедушных пепелостанется лишь Бог да глупый ежикна ворохе исписанных листовиголками водить словам по коже.

38. Прощай Верлен

Здравствуй! Мое солнечное утро

инее́м покрытая береза

Муза моя в коже «берлиозовой»

дачная уютная подруга под

шелковым верблюжьим одеялом

шелковым верблюжьим одеялом

на краю над скоком черепичным.

Здравствуй, «стечкин»!

С запахами мха, душистой прели

стояка от теплой, ниже, печки

пол, усыпанный сушеными грибами -

здравствуй, вечность!

Облако, смертельно-фиолетовое

что ты мне сегодня, псу отпетому

понастелишь на ухабистой дороге?…

…Здравствуйте, лесные бандерлоги.

39. Я камен

Прощай, любимая, прощайя улетаю с облакамипрощай им – падшие на камнислезами.Прощай, любимая, прощайя облетаю пустоцветомпрощай и… скушно этим летомбыть фиолетовым.Прощай, любимая, прощайя заплетаю ленты в косыпрощай им шляпки из соломкии в ведрах – росы

Шампани!

Прощай, любимая, прощайлежи комочкомв обьятьях-щупальцах у строчек…ОН – ХОЧЕТ!Тебя, любимая. Прощай. На камень!

40. Сыну

Маята на моих часах(я часы не ношу – боюсь)маята на моих руках(не ношу на руках я в блюз)маята на моих ногах(не ношу на ногах земли)маята на моих глазах(не ношу на глазах белки)маята на моем седле(ствол затянут под жгут-ремень)маята на моей спине(спички чиркают об кремень)маята на моей стране(в ней для счастья открыли кран)маята на моей Душепотому что в ней нет Души.

Маята. Не рождайся, Сын.

41. Так жил никто в пустой хрустальной вазе

Так вербы веточка трещала на зареТак жаден был огонь на алтареТак беден был уют в счастливом домеТак я любил ееНа выжженой траве.

Так между кочек у грибницы запах терпкийТак тетерев токует по тетеркеТак цапля за лягушкой важно ходитТак солидолом пахло на заводеТак я любил ееНа выжженной траве.

Так воротник цеплял на шее родинкуТак вход в пещеру баловал джакузиТак Тузик лопоухий полз на пузеТак я любил ее, на выжженной травеПолоску пашни для моей могилы

Пока не появилась ты…

42. Куколка из Таллинна

в розовом купальникедвижется по комнатеИ скромно улыбается…Но если навзничь упадет —ты с ней дружок намаешься.Она не морщит свой лобокв истерике не бьетсяногами держит потолоки никогда не гнется,не просит денег на едукоманды ловит на лету …Разденься, хлопни и скажи:«А еще любите меня, за то, что умру!»

И тогда:

Взорвется прожилками вен пластмассовый корпус!Раздвинут шарниры колен пространственныйдоступ!Стальные пружинки растянут зрачок!В последней конвульсии вздрогнет живот!И руки замкнут смертельный захватИ на прилавке под давкойРазличных моделей пушистых котятСсверкает новинка —«Ккукла Дафни – дочь Хеопса. И ее другЩелкунчикВ позе лотоса …»

43. Маленький ребенок собирает куклу

Маленький ребенок собирает куклуВ дальние походы. Утром.Будоражит тело, вкручивает мыслиВ голову, а в плечи – весла.Пристегивает ноги, ставит их на лыжи будто.И прячет ей подушки в большие балахоныс голыми плечами «Будды». Получилось круто.Ставит ее на пол, смотрит, измеряет – кукла. Невышло.И вынимает дышло с реберного дела, с номером«03».Приехали, забрали.

Куклу разобрала старая больная Доктор.Следующее утро.Маленький ребенок собирает куклу в новыепоходы.Собирает тело, голову и шею, Душу.Проводом проводит венные артерии, шарфикомзатянет,На руки – железо, совесть вместо мыслей.Брызнул.Сколотил гвоздями, стал еще упрямей, посмотрелна куклу, Стукнул.Повесил ее в угол, поставил рядом свечи. Чего —то не Хватает! – Иисуса.Вот этого не надо! Маленький ребенок боится иложитсяПод мамину кровать. НочьюВыбежал, споткнулся, упал на холодильник.«Аллахом»Эта кукла выглядит. Не к месту. Сделал двенаколки,Ссмазал ротик клеем. До утра успеет? Сможет дораспада сказать«А Вы – что надо!»?Воткнет себе иголку, сделает младенца?Но та печально смотрит.Головой вращает, кидает себя на пол и слышнотолько«МА-МА». – Кукла.

Из партии «зеленых» с красными глазами. Ну-каДавайте развернемся, добавим кукле темпа,Глаза накрасим синим, оденем ей ботинки,Бикини на платформе. Вытянем ей ножки,Сходу обернемся – «Кеном»! И в новые походы.

Рядом только «Барби» —ну прямо как живая!Стая окружила, рвет ее на части, автографы напамятьОпилки и бумажки, гнутая резина, а Богу – капликрови.

Не вышло в это утро. Маленький ребенок убиваеткуклу.Пишет ей уроки.О правилах, законах, молекулах истории, большойлитературыО химии, тычинке, о безопасном сексе, об этике,эстетикеЛиц «политбюро» в нашей информатике, секретныхдонесеньяхПравилах грамматики, новой демократии и прочейдребедени.Засовывает в голову. Хлопает в ладоши – а ну-каповернитесь!И бегом, к «Лолите»!

Опять не вышло. Взорвалась кукла…

… Ощерилась улыбкой, глаза налились кровью,мускулы«Ван-дамма»

Прыгнула, ударила глобус. Он на антресолираспался.Из него посыпались маленькие буквы. Падают,кружатсяРоссыпью и на пол. Там сидит ребенок,складывает слово

«Мама мыла раму».

Весело. Ручками играет, ножками топочет.Падает и плачет.Мама инстинктивно дернулась на помощь. Однако,подоконник…Упала и разбилась. Кукла —

Маленькая мамаДева-одиночкаС маленьким сыночком,Улыбкою «Мадонны»Живущая в РоссииВ городе «Бидоне»В двухтысячном годуДо рождества Христова…

44. Настоящим сообщаю что я жив. ТЧК