Читать интересную книгу Старые тетради - Владимир Невский

– Парнишка, помоги мне.

– Пожалуйста, – парень словно очнулся и огляделся.

Взяв парня под руку, старик почувствовал, как от того пахнуло спиртным. Он уже хотел отказаться от помощи пьяного, но какая-то внутренняя сила остановила его намерения. Они медленно пересекли перекресток.

– Ты пьешь? – Семен Иванович на мгновение поймал взгляд паренька.

– Нет, ответил тот, – и добавил после паузы. – Я обретаю свободу.

– Это утопия. – Покачал головой старик.

– Я стесняюсь людей.

Семен Иванович понял его. Он сам вернулся с войны хромым. Но тогда таких было тысячи. Да и время было иное. Другие нравы и иные ценности. Мир стал жестоким. И разве можно осуждать его за эту фобию: боязнь людей?

– Но они же ничего не замечают. Каждый сам по себе.

– Стоит оступиться, и они проснутся. Чтобы позлорадствовать. Тяжелое время.

– А время тут и не причем, – разозлился вдруг Семен Иванович, хотя минутами ранее так же думал. – Тут виноваты мы сами. Мы отошли от Бога.

– Отошли?! – брови парня взметнулись вверх. – Нас с детства приучали к другому идолу. Мы ломали церкви, преследовали служителей веры. Нас били по рукам, когда мы пытались перекреститься. Пришло время собирать камни. Время расплаты.

– Покаяния. Время покаяния. Запомни: никогда не поздно пересмотреть свою жизнь.

– Разве? Мы же пишем ее сразу на беловик.

Они за разговором не заметили, что давно перешли улицу, что стена дождя стала плотнее, даже дышать стало труднее.

– Ты, видать, уже устал от жизни, сынок? И это в 20 лет? А ведь она только по большому счету только начинается. Не стоит идти на поводу своего настроения. Надо бороться за место под солнцем. Докажи сам себе, что ты человек, что по канонам занимаешь место и живешь не зря.

– Трудно одному. Один в поле не воин.

– Сам с собой ты должен справиться самостоятельно. В одиночестве. Переступи эту черту и ты увидишь мир новыми глазами. Ты обретешь желание жить.

– Вы говорите правильные вещи.

– Это жизненный опыт.

– Вы, наверное, счастливы?

– Я? – старик покачал головой. – Совсем нет. Я знаю только теорию. Что такое счастье? Человек – кузнец своего счастья. А я ждал. Жил и ждал, когда это счастье вывернет мне на встречу из-за угла. Я-то ждал, а вот жизнь – нет. И она прошла. Сначала я был слишком молодым,

потом слишком беззаботным,

потом слишком самоуверенным,

потом слишком занятым,

потом слишком озабоченным,

потом слишком старым,

а теперь слишком поздно.

Не повторяй моих ошибок, сынок. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Ибо завтра может быть уже будет поздно, ибо завтра может и не наступить.

– Где же мне черпать силы?

Семен Иванович остановился и посмотрел парню в глаза. Его взгляд словно проник в самые глубинки души, читая ее как открытую книгу.

– Есть на свете такая сила.

– Где?

– Здесь, – старик положил руку на сердце. – Это любовь.

– Любовь?

– Святая любовь. К матери. К Родине. К Богу.

Он открыл свою сумку и достал книгу. Это была Библия. Протянул парню, процитировав четверостишье:

Читай Библию, сынок.

Это Книга всех книг.

Не жалей на нее часов,

Ибо жизнь – всего лишь миг.

Парень взял книгу и склонил голову. Задумался. Старик вдохнул в него жизнь. Словно легкий бриз наполнил паруса, и кораблик ожил, рванулся куда-то в неизвестность, навстречу горизонту.

Он поднял голову, желая поблагодарить старика за подарок, но того уже не было. Только город и мокрый асфальт. И тишина. Звенящая и заманчивая.

Я часто бываю в гостях у него. С ним легко и уютно. Он полон оптимизма и радости жизни, которыми делится со всеми. Без разбора и выгоды.

Библия стала его настольной книгой.

Путь к горизонту – бесконечный путь. Но желание от этого не становится меньше. Вновь ветер рвет паруса, и я направляю свой незавидный ялик вперед, к горизонту. Навстречу звездам и мечте. Достигну ли я его? Не знаю. Но знаю одно: я не устану, и сердце мое не остынет. Никогда!

Потому как вечны: и Мать, и Родина, и Бог! И горизонт!

1998

Стерва

=1=

– Привет! – Виталий переступил порог этого гостеприимного дома, где жили его студенческие друзья.

– Привет. – Его встретила Алсу. Они обменялись дружескими поцелуями в щечку. – Раздевайся, проходи.

Это бойкая, все еще по-девичьи стройная, женщина поспешила на кухню, откуда доносились аппетитные запахи.

– Мой руки. – Уже из кухни крикнула она в приказном порядке.

Виталий улыбнулся: характер Алсу нисколько не менялся, не смотря на все перипетии жизненных дорог.

– А где Равиль? – поинтересовался он, занимая за кухонным столом свое привычное место.

– В детский сад ушел, – она бросила взгляд на часы, – наверное, решил погулять.

– Аппетит нагуливает, – улыбнулся Виталий.

– Погода отличная, – согласилась Алсу. Она все делала быстро, но аккуратно. За ней было приятно наблюдать. Сердце радовалось за друга, порождая зависть. Такая легкая белая зависть. А вместе с ней и обида на свою судьбу, в которой ничего путного не получалось. Это и вспыхнула на короткое время в его глазах, и он попытался как можно быстрее вернуться в привычное, веселое, расположение духа. Но Алсу все же заметила игру кардинально различных чувств.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, с чего ты взяла? – он удачно постарался широко и непринужденно улыбнуться. Да вот только Алсу на мякине не проведешь, она лишь махнула рукой:

– Брось, Виталя, ты никогда не мог обманывать.

– Что, написано на лице?

– В глазах.

Из прихожей послышались голоса и шум.

– Вот и пришли, – радостно сказала Алсу, и счастье отразилась в ее карих глазах. Просто выплескивалось наружу. Такой счастливой, дружной семьи Виталий никогда не видел. На кухню забежала Чулпан, чудо-девочка пяти лет от роду.

– О! – воскликнула она. – Дядя Вита пришел. – И тут же забралась к нему на колени. Пристально посмотрела гостю в глаза. Виталлий лишь рассмеялся в ответ, и достал из кармана банан. Чулпан нахмурила бровки.

– А конфетка?

– От сладкого зубки болят. Помнишь, как в прошлый раз разболелись?

– Помню.

– Вот. А от банана – сплошная большая польза.

– Ну-ка, слезай с колен дяди Виты, переодевайся и мой руки.

– Мама, – жалобно протянула девочка, на что Алсу что-то быстро сказала по-татарски. Чулпан тут же послушалась, спрыгнула с колен Виталия и убежала. В дверях столкнулась с отцом.

– Осторожно, шалунишка, – усмехнулся он и поздоровался с другом. – Что-то ты редко заглядываешь к нам. – С укоризной сказал он. Поцеловал жену в щечку и присел за стол.

– Дела, заботы, командировки.

– Да, – с большой долей грусти в голосе согласился он. Жизнь с каждым днем становится все быстротечней, забитой делами до последней минуты. Вздохнуть полной грудью – и то некогда.

А дальше вечер потек по давно сложившейся традиции. После сытного ужина и неспешного чаепития с разговорами и рассуждениями, каждый занялся своими делами. Чулпан закрылась в своей комнате, где обустраивала домик для Барби. Алсу уткнулась в ноутбук и занялась переводом очередного детектива с аглицкого языка на татарский. А Равиль с Виталием сели за шахматную доску. Занимались одним видом спорта, а говорили совсем о другом. Футбол – это нескончаемый сосуд для разговоров, споров и рассуждений. Гармония и спокойствие так и витали в воздухе.

Виталий ушел около одиннадцати часов вечера. Алсу с Равилем, лежа в постели, готовились ко сну и вели разговоры о нем.

– Как ты думаешь, чем озабочен Виталий? – поинтересовалась Алсу. – Сердцем чувствую, что наш убежденный холостяк влюбился.

– Влюбился, – подтвердил догадку жены Равиль. – Вот только это совсем не похоже на его прежние состояния влюбленности. Помнишь, как это происходило в институте?

– Ну, ты и сравнил! – усмехнулась Алсу. – То была юность и страсть. А в наши теперешние годы влюбляются совсем по-другому. Это не всплеск эмоций. Это не извержение вулкана. Это, – она немного призадумалась. – Это похоже на то, когда горит торфяник. Под толстым слоем земли.

– Да ты у меня просто поэт! – восхищенно сказал Равиль, открывая в супруге что-то новое и неизведанное. Задумался, помолчал, а потом полностью с ней согласился:

– А ведь ты права. Очень похоже.

– Интересно, кто она? – в каждой женщине от природы заложено любопытство. И от этого никуда не денешься.

– Я знаю ее. – Спокойно так доложил Равиль.

– Знаешь? – Алсу присела в кровати и посмотрела на мужа, хотя глаза к темноте еще не привыкли, и она ничего не видела.

– Мы обедаем в одном кафе. Сама же знаешь, что наши офисы находятся рядом. Вот и пересекаемся в «Клубничке».

– И как она?

– Мне трудно судить. Женщина как женщина. И вообще, они все для меня одинаковы. Кроме тебя, естественно. На остальных же я смотрю просто как на представителя homo sapiens. А не как на женщину.