Читать интересную книгу Семь кило баксов - Владимир Гриньков

– То есть все так и было, как здесь написано? – осведомился декан.

Сухостью в голосе он демонстрировал, что никакие эмоции не будут приниматься в расчет, значение имеет только то, что написано. И пускай Полина на лопотухинскую бумагу ответит своей, более весомой.

Полина только пожала плечами в ответ.

– Того, что дали волю рукам, я думаю, вы не отрицаете, – сказал декан. – Весь вопрос только в мотивации.

Как будто он хотел дать Полине шанс.

– Я ничего писать не буду, – сказала она.

Единственное желание – быстрее бы все это закончилось.

– Вас отчислят, Звонарева.

Декан посмотрел без сочувствия, но и без недоброжелательства.

– Я могу идти? – спросила Полина.

– Вас отчислят! – повторил декан.

– Да, я поняла. Так я могу идти?

– Идите! – пожал плечами декан, наконец-то оскорбившись и всем своим видом давая понять, что кто-то должен быть виноватым во всей этой истории, и если незавидную роль виновницы готова принять на себя Полина, то он ей не судья и так тому и быть.

Глава 11

Тетя Галя позвонила утром. Запиликал в сумке сотовый телефон, Полина вскинулась и села в кровати, никак не могла понять, что происходит. Хеджи заворочался рядом, буркнул:

– Мобильник!

Только теперь до Полины дошло.

– Полинка! – Голос тети Гали был где-то близко. – Я звоню тебе на домашний телефон, а там никто не отвечает…

– Я там не живу.

– Что случилось?

– Папа умер.

– Как?!

И пауза. Долгая, как сама печаль. Полина недвижно сидела в кровати, прижав трубку сотового телефона к уху. Она уже привыкла к тому, что бывает больно.

– Когда это случилось?

– Шестнадцатого.

– Что с ним?.. Как это было?

– Убили.

– Кто?!

– Не знаю. Ищут, – сказала Полина бесцветным голосом.

– А ты теперь как? Где?

– В Москве.

– Я понимаю. Полина, я скоро прилечу!

– Вы где?

– На Кипре.

– Надо же, – сказала Полина. – А я слышу, что будто какие-то паузы между словами. Непривычно, когда такая связь.

Она была готова говорить о чем угодно, только не о том, что случилось с ее отцом. И тетя Галя поняла, кажется.

– Я приеду, Полинка.

– Когда?

– На следующей неделе, наверное.

– Я могу вас встретить.

– Не надо, у тебя университет.

– Да, университет, – эхом отозвалась Полина.

О том, что ее отчислили, она не сказала. Какое это имеет значение для тети Гали, если даже ей самой безразлично?

– Вы звоните мне на сотовый, – сказала Полина. – Когда прилетите.

– Да-да, конечно. Ты держись, Полинка.

Они распрощались. Полина отключила телефон, но по-прежнему сжимала трубку в руке.

– Родственники? – спросил Хеджи.

– Мамина родственница. Очень дальняя.

– Из-за границы звонок?

– С Кипра. Она там работает.

Полина отвечала голосом усталого человека, будто позади была не заполненная сном ночь, а тяжелый день. Легла на спину, невидяще смотрела в потолок.

Часы показывали девять. Впереди долгий-долгий день. Невыносимо долгий.

– Что сегодня делаешь? – спросил Хеджи.

– Ничего.

Это было правдой. Ничего. Жизнь остановилась.

На экране сотового телефона замигал символ – «конвертик». Полина посмотрела на экран равнодушным взглядом, спросила:

– Хеджи, у тебя есть деньги?

– Сколько?

– Долларов двадцать. Мне из сотовой компании сигналят – пора вносить абонплату. Иначе отключат мобильник.

– Я на нулях, – сказал Хеджи. – Есть какие-то копейки на бензин, вот и все. А ты что – без денег?

– Без денег. Совсем.

– Плохо, – оценил Хеджи. – На работе мне заплатят на следующей неделе.

– Какое странное состояние, – сказала Полина бесцветным голосом. – У меня нет денег, и им неоткуда взяться. Я такого никогда не испытывала раньше.

Она не удивлялась случившейся метаморфозе, а просто констатировала факт. Надо же было, мол, такой нелепице приключиться.

– Разве у тебя нет кредитной карты? – спросил Хеджи.

Помнил, что видел когда-то кредитку в руках у Полины.

– Там нули, Хеджи.

Все потратила на похороны, понял он.

– А сбережения?

– Сбережений тоже нет, – задумчиво произнесла Полина, мыслями уносясь в свое недавнее прошлое. – Наличных денег у бизнесмена быть не может, все должно быть в деле. Это не я, это папа так говорил.

– Я понял.

– Знаешь, как у нас было с деньгами? Папа время от времени приносил деньги, много…

– Много – это сколько?

– Я не считала, Хеджи. Видела только – такие толстые пачки. То рубли, то доллары. Он спрашивал у меня, есть ли у нас крупные траты в ближайший месяц. Какие-то серьезные покупки. Если нет – он деньги уносил. В дело пускал, что-то там такое покупал, потом это купленное продавал, в общем – бизнес. А дома оставлял тысячу или две, когда как.

– Тысячу – рублей?

– Долларов, – равнодушным голосом ответила Полина.

Ей будет трудно, подумал Хеджи. Она еще не знает, что такое жить без денег. Пока что печалится о погибшем отце и не отдает себе отчета в том, что изменения в ее жизни заключаются не только в этом. Когда поймет, это станет для нее еще одним ударом. Пускай и не таким сильным, но тем не менее болезненным.

– У тебя есть квартира, – подсказал Хеджи.

– И что?

– Не знаю, – замялся Хеджи. – Почти наверняка есть что-то такое, что ты можешь продать.

– Что продать? – спросила Полина, не поворачивая головы.

Хеджи вспомнил о часах, виденных им на каминной полке в звонаревском кабинете.

– Часы, например, – сказал он.

– Какие часы?

– На той квартире. В кабинете.

– Старинные?

– Да, с какой-то там башней.

– Эти часы подарили моей маме.

Подразумевалось, что об их продаже не может быть и речи.

– Послушай! – приподнялся на локте Хеджи. – Но ведь у твоего отца фирма! Он ее единственный владелец! И там такие деньжищи!

– Какие «деньжищи»?

– Большие! Неужели ты не имеешь права всем этим распоряжаться? Вместо того чтобы искать двадцать баксов для оплаты мобильника, просто пойди на фирму отца!

– И что?

– Потребуй, чтобы они хотя бы оплатили твои счета. Ты ведь теперь там хозяйка!

Глава 12

У дверей офиса отцовской фирмы скучал охранник, седой дядька в черного цвета униформе. Черный берет сдвинут на затылок. Самому себе дядька, наверное, виделся профессиональным костоломом из спецназа. Руки заведены за спину, ноги на ширине плеч, мерно покачивается с пятки на носок, взгляд устремлен куда-то вдаль.

Полина была здесь всего-то пару раз, да и то очень давно, так что, если бы не вывеска у входа, не смогла бы самой себе сказать с уверенностью, что это именно здесь.

– Можно пройти? – сказала она.

– Нельзя.

Седовласый страж даже не удостоил ее взглядом.

– Мне надо… Кто-нибудь из менеджеров…

Полина не знала, кто ей нужен.

– Нельзя, – повторно короткий ответ.

И все тот же устремленный вдаль взгляд.

– Моя фамилия Звонарева. Это фирма моего отца.

Человек в черном перестал раскачиваться с пятки на носок и наконец-то посмотрел на Полину. В его взгляде был интерес, обычно проявляемый к известным личностям.

– Мы не работаем, – сообщил он.

– Но кто-то же должен здесь быть!

– Галина Петровна, – сказал страж. – Это главный бухгалтер. А больше нет никого.

Пустынный коридор. Везде погашен свет. Двери кабинетов заперты, только одна распахнута настежь. В кабинете за столом сидела немолодая уже женщина. Стол девственно-чист. Ни единой бумажки на нем. Ничего.

– Вы Галина Петровна?

– Да. А вы кто?

– Я Звонарева.

И тотчас же быстрый заинтересованный ответный взгляд, точно такой, как у охранника на входе. Женщина понимающе кивнула, скорбно поджав губы, одной лишь мимикой выразив соболезнование. Полина стояла перед ней, теребя ремешок своей сумки.

– Вы главный бухгалтер?

– Да.

– Я даже не знаю, к кому обратиться…

Женщина молчала.

– Я пришла потому, что мне некуда идти… Я осталась без денег… То есть совсем без денег… совершенно…

По-прежнему молчание в ответ.

– Может быть, я смогу что-нибудь здесь получить?

– Как это – «получить»? – недобро осведомилась женщина, как будто угроза вплотную подступила к ее личному кошельку.

– Это фирма моего отца…

– На счету у фирмы нет ничего. Да и фирмы как таковой уже нет.

– Как это – нет? – не поверила Полина.

– Развал, банкротство, крах – можете назвать это как угодно.

У Полины, наверное, был такой растерянный вид, что ее собеседница поняла наконец – Полина не в курсе.

– А вы не знали?

– О чем?

– Что фирма развалилась.

– Н-нет, – с запинкой ответила Полина.

Галина Петровна вздохнула и посмотрела на нее почти с сочувствием.

– Сплошные долги, – сказала женщина. – Мы уже сидели без работы… Последнее время…

«Последнее время» – это незадолго до смерти отца. Полина поняла.

– Отдали за долги наш транспорт. Весь. Нас уже нет. Понимаете? Даже вот этот стол, – Галина Петровна провела ладонью по столешнице, будто смахивала несуществующую пыль, – он уже нам не принадлежит. Вы обратили внимание на то, что здесь никого нет? Все разбежались. Я как на работу хожу сюда каждый день только потому, что меня все равно найдут. Из-под земли достанут. Главбух не имеет права исчезнуть. Вот я и сижу. Жду неизвестно чего! – с ожесточением завершила она свою тираду.