Элинор поддержала ее, так как всегда считала, что лучше совсем уехать из Норланда, чем оставаться здесь в таком окружении. К тому же этот дом в Девоншире, по словам сэра Джона, был настолько скромен, а оплата такой маленькой, что возражений у нее не осталось совсем. Поэтому она не стала отговаривать мать, и письмо с согласием было немедленно отправлено.
Ответ в Девоншир еще не был отправлен, но миссис Дэшвуд не смогла отказать себе в удовольствии и гордо объявила за завтраком своему приемному сыну и его жене, что она подыскала прекрасный дом и сегодня же начинает готовиться к отъезду. Пасынок и невестка были настолько удивлены эти известием, что некоторое время не знали, что и сказать. Миссис Фанни так и не нашла нужных слов, а Джон после продолжительной паузы вежливо поинтересовался, как далеко от Норленда поселится его дорогая мачеха. Она ждала этого вопроса и торжественно произнесла, что переезжает в Девоншир. Пасынок и невестка снова потеряли дар речи, и только Эдвард вздрогнул от этих слов и инстинктивно наклонился к миссис Дэшвуд.
– Девоншир, – почти по слогам повторил он и, глядя в глаза миссис Дешвуд, спросил, – Вы, действительно, хотите переехать туда? Но ведь это так далеко отсюда? А где в Девоншире Вы планируете поселиться? Я признаться, не очень хорошо ориентируюсь в тех местах.
– Мы будем жить в Бартоне, это в четырех миля к северу от Экзетера, – пояснила миссис Дешвуд. – Правда, это всего лишь летний домик, небольшой уютный коттедж. Но я надеюсь, что многие из моих друзей навестят меня на новом месте. Я подумываю пристроить к дому еще одну или даже парочку комнат, так что места хватит всем. Главное, чтобы мои приятели не побоялись дальней дороги, а достойный прием я им всегда обеспечу. Дорогая Фанни, Джон, я надеюсь, что вы станете первыми моими гостями, – с легкой иронией произнесла леди, а затем, наклонившись к Эдварду негромко и ласково добавила. – А для вас, мистер Феррарс, двери моего нового дома всегда открыты, – После этих слов она приосанилась и выразительно посмотрела на миссис Дэшвуд, всем своим видом давая понять, что теперь для нее совсем неважно, одобряет Фанни возможный брак между Элинор и Эдвардом или нет.
Торжественно объявив родственникам о скором отъезде, миссис Дешвуд вдруг задумалась, а не поторопилась ли она так громко хлопнуть дверью? Ей так не хотелось разлучать Элинор и Эдварда. Словно почувствовав ее почти неуловимое сомнение, Джон стал уговаривать мать не торопиться с отъездом и даже подыскать другой дом рядом с Норландом. Похоже, он искренне жалел об отъезде мачехи и сестер и переживал, что не сможет выполнить обещание, данное отцу – обустроить их на новом месте. Джон рассчитывал сам перевезти мебель и вещи в их коттедж, но на семейном совете решили отправить багаж морем. Всё имущество четырех леди уместилось в одной большой лодке, куда погрузили кое-что из мебели, посуду, постельное белье, скатерти и книги и, наконец, осторожно поставили, чтобы не повредить, пожалуй, самую ценную вещь – маленькое комнатное фортепиано Марианны.
Миссис Фанни по-хозяйски оглядела чужую поклажу и вздохнула с сожалением при мысли о том, что совсем скоро от нее уплывут эти чудесные сервизы, которые так замечательно смотрелись бы в ее новой гостиной. И она решила обязательно приобрести новую приличную мебель, чтобы не отставать от свекрови.
Миссис Дэшвуд сняла коттедж ровно на год. Домик оказался скромный, но опрятный, со всей необходимой мебелью, поэтому новым хозяйкам оставалось только преступить его порог. Никаких формальных затруднений ни с той, ни с другой стороны не возникло, поэтому миссис Дэшвуд, прежде чем отправиться на запад, необходимо было распорядиться имуществом, которое не поместилось в лодку и решить, какая прислуга потребуется ей в Бартоне. Легкая на подъем и энергичная дама не привыкла откладывать дела в долгий ящик и поэтому, когда она что-то страстно желала, то благодаря своей предприимчивости получала весьма быстро.
Так лошади, оставленные ей покойным мужем, были выгодно проданы вскоре после его кончины, а теперь, по настоянию старшей дочери, она согласилась продать и карету, пока представился удобный случай. По правде сказать, она подумывала сохранить карету для дочерей, но послушала Элинор и назначила за нее хорошую цену. Старшая дочь также убедила ее не брать с собой всю прислугу, а ограничиться лишь двумя горничными и лакеем, из тех, кто верно служил им в Норланде.
Лакей и одна служанка тут же были отправлены в Девоншир, чтобы убрать дом к приезду своей госпожи. Миссис Дэшвуд решила сразу поселиться в собственном коттедже, предварительно его не осмотрев, так как полностью доверилась мнению сэра Джона. Кроме того, она не была знакома с леди Миддлтон и посчитала неудобным останавливаться у нее первое время в Бартон-парке. Тем временем приближался долгожданный день отъезда из Норланда, и довольная миссис Дэшвуд уже не скрывала радости, предвкушая счастливые перемены в своей жизни. Впрочем, как и ее невестка, которая тоже с нетерпением ждала, когда же они все, наконец, уедут. С той только разницей, что она открыто не выражала своих чувств и лишь изредка совершенно безразличным голосом предлагала свекрови и золовкам остаться. Все понимали, что в эти редкие мгновения ей движет не вежливость, а скорее привычка при встрече с родственниками перекинуться парой фраз. А поскольку других приятных тем для обсуждения у них не было, то дамы с удовольствием говорили о предстоящем переезде.
Пока Фанни замерла в ожидании, для Джона пробил час истины – он понял, что, наконец, выполнит обещание, данное умирающему отцу, и всю оставшуюся жизнь будет жить спокойно. Так как он не сделал этого, когда вступил в наследство, то предстоящее расставание могло стать прекрасным поводом исправить досадное недоразумение. Но Джон снова тянул время, и миссис Дэшвуд стала понимать по его постоянным намекам, что на большее рассчитывать не стоит, ибо он и так оказал им более чем достаточную помощь, почти полгода предоставляя стол и кров в Норланде. Пасынок, то и дело сокрушался, что жизнь дорожает с каждым днем, расходы по содержанию дома все время растут и что он, как человек, занимающий не последнее положение в свете, вынужден поддерживать свой имидж, что тоже стоит денег. Джон был так убедителен, что со стороны могло показаться, что он задавлен нуждой и вынужден считать каждый пенс.
День отъезда пришел также внезапно, как и приглашение из Девоншира. Не прошло и двух недель, как миссис Дэшвуд получила первое письмо от сэра Джона Миддлтона, как всё уже было готово к отъезду. Дом был убран, столовое серебро, скатерти и маленькое фортепиано Марианны доставлены, оставалось только прибыть самим хозяйкам.