посещение Тары помогло ей перенести этот новый, обрушившийся на нее удар судьбы, тоска, угнездившаяся в ее сердце, казалось, поселилась там теперь навеки. Скарлетт по ночам долго лежала с открытыми, полными слез глазами и думала о том, где – то сейчас Ретт. Возможно, он путешествует по Европе или Индии, или Персии, а возможно находится у своих родных в Чарльстоне. Кто знает, в какие края занесла его судьба. Она задавалась вопросом, неужели он совсем не думает о ней? Неужели он способен вот так запросто взять и вычеркнуть ее из своего сердца, выкинуть, как ненужный отслуживший предмет из дома, неужели она и впрямь не оставила никакого следа в его душе?
– Нет! Быть такого не может! Ни один человек не способен перечеркнуть прошедшие годы, словно ненужный исписанный лист бумаги. А прошедшие годы Ретта, это годы рядом с ней!
Прошедшие годы! Ей теперь часто вспоминалось то время, когда она была счастлива, да только не отдавала себе в этом отчета.
Как хорошо было в Новом Орлеане во время их медового месяца. Ретт тогда устроил ей настоящий праздник, и она упивалась им после долгих лет воздержания, как шальная. Да и потом, когда он был всегда рядом, шутил, подтрунивал над ней, дерзил, порой выводил из себя, а затем баловал, как дитя… Его надежные объятия защищали Скарлетт по ночам от страхов, а наяву, рядом с ним она была уверена в незыблемости Мира. Сейчас вспоминалось только все самое хорошее, будто специально для того, чтобы она смогла оценить, как велика ее потеря. Она плохо засыпала после таких воспоминаний и ей, зачастую, приходилось выпивать рюмочку другую коньяка, спустившись в столовую.
Глава 3
Летели дни. Дети приехали домой, у Уэйда начались занятия в школе. Он был смышленым, умным мальчиком, несмотря на свою молчаливость и скромность. Занятия давались ему легко, он был прилежным, любил много читать. Его часто можно было застать за книгами в библиотеке у Эшли. Внешне он все больше и больше становился похожим на Чарльза. Ему шел уже одиннадцатый год, и он был на редкость самостоятельным мальчиком, не в пример самой Скарлетт, которую бесконечно баловали и лелеяли в его возрасте. Возможно, война оставила свой отпечаток на его характере, ведь в то время с ним некому было заниматься, да и в послевоенные годы он был предоставлен самому себе.
А ведь в то тяжелое время, когда Скарлетт, озабоченная, носилась по дому, а Уэйд, цепляясь за ее юбки, задавал вопросы, она отсылала его играть и думала, что скоро, когда все наладится, будет уделять ему много внимания, но так и не уделяла. И вот результат – Скарлетт не была близка со своим единственным сыном! А вот Мелани успела стать ему близким другом, и не только ему, но и Элле тоже несмотря на то, что у нее был свой ребенок.
Однажды, глядя на озабоченное, серьезное личико Уэйда, Скарлетт задумалась об этом и ей невольно пришла в голову мысль, что если она и дальше будет таким образом относиться к своим детям, то потеряет их так же, как теперь Ретта. Одиночество, которое угнетало Скарлетт, заставило ее обратить внимание на подобное обстоятельство и задуматься об этом всерьез! Ведь Уэйд и Элла, по сути дела, уже сейчас обходились без ее участия в их воспитании и не нуждались в ней так, как она сама нуждалась в Эллин, почти до самой ее смерти. Для нее мать была опорой и утешением, она могла прийти к ней со своими детскими бедами в любое время суток, даже ночью.
Скарлетт взглянула на Уэйда. Он сидел за письменным столом и старательно решал задачу по арифметике.
А он будет красивым юношей, подумала она, и умным. Я должна дать ему лучшее образование, которое только возможно, он заслуживает этого. И Элле она начнет уделять больше внимания. Бог не наградил ее умом, но она была доброй девочкой. Возможно, ей повезет в жизни, и она удачно выйдет замуж, будет заниматься семьей и детьми, из нее может получиться хорошая жена. Джентльмену не нужна умная жена, об этом ей всегда твердила Мамушка в дни юности, а Элла такая покладистая и сговорчивая, что вполне угодит любому.
Какой прок от того, что сама она, Скарлетт, из-за своего ума и самостоятельности, будучи три раза замужем, так и не стала счастливой?! Хотя и умной-то ее назвать нельзя, в противном случае она никогда бы не потеряла Ретта!
Скарлетт решила, что теперь гораздо чаще станет выезжать на прогулки с детьми в городской парк и ходить в гости к тете Питти, которая, по- прежнему, жила вместе с Индией Уилкс. Индия после смерти Мелани стала по- другому относиться к Скарлетт. Да и Скарлетт не держала на нее зла. Они не объяснялись друг с другом, но каждая чувствовала, что смерть Мелани как-то примирила их. Действительно, что такое их глупая неприянь, по сравнению с потерей Мелани, ведь она была дорога им обеим. А тетушка Петтипет была счастлива от их негласного примирения и радовалась, что Скарлетт с детьми стала теперь чаще заглядывать к ней в дом, ведь что ни говори, Уэйд был сыном ее родного племянника и было бы несправедливо лишать старую даму общения с ним. Да и к дяде Генри им стоит наведываться почаще – решила Скарлетт. Старик любил Уэйда, он напоминал ему маленького Чарльза, и сам мальчик всегда радовался возможности побывать у дедушки Генри в гостях, который заменял ему родного деда по линии отца и всякий раз при встрече одаривал вниманием и любовью.
Сама же Скарлетт, хоть и скучала в таком обществе, но это все же отвлекало ее от мыслей о Ретте. Да и некуда ей было теперь идти, у нее не осталось ни одного по – настоящему хорошего друга, такого, как Мелани, а веселиться и устраивать толкучки с друзьями янки ей совсем не хотелось. Господи, как же она была глупа, растеряв всех старых друзей!
Возможно, Эшли мог бы стать ей теперь другом, но он был слишком убит своим горем и не замечал, что с ней творится что-то неладное.
А вот Скарлетт утешала его каждый раз и призывала к благоразумию, хоть порой это ее и начинало злить. Почему, собственно, она должна утешать его, когда ей самой так плохо без Ретта?!
Но она обещала Мелани позаботится об Эшли и ей приходилось держать свое слово. Как странно все меняется в