уже пойдет в школу. Уилл прекрасно ведет хозяйство, а по выходным, как всегда, пропадает на охоте. Они передавали Вам большой привет и свои соболезнования.
– Спасибо. – Эшли глубоко вздохнул.
– Эшли, прошу Вас извинить меня за то, что я вот так внезапно уехала после похорон. Поверьте, мне необходимо было это сделать.
– Ну, что Вы, Скарлетт, Вам вовсе не следует извиняться передо мной, ведь я…
– Нет, нет – перебила она его – я знаю, что поступила совсем не по-дружески, мне не следовало оставлять Вас сразу после того, что случилось. Так что, Вы уж простите меня, пожалуйста. Эшли взглянул на нее с такой тоской, что у Скарлетт все сжалось внутри.
– Не стоит так беспокоится. Я очень признателен Вам за заботу, но разве Ваше присутствие могло бы хоть что-то изменить? Разве страдания мои уменьшились бы, будь Вы рядом? – Нет! Так, о чем же Вы беспокоитесь, дорогая, какая, в сущности, разница…
Он облокотился на подлокотник, не докончив своих мыслей и замолчал. Скарлетт растерялась, она не знала, что бы такое сказать Эшли, чтоб не усугубить его страдания еще больше, но затянувшееся молчание и вовсе было невыносимым.
– Эшли, я оставила своих детей в Таре до наступления занятий в школе – затараторила она, пытаясь разрядить обстановку.
– Может и Бо отправить к ним? Там сейчас так хорошо и у него еще будет целых две недели отдыха. Уилл и Сьюлин будут рады ему, да и сам он отвлечется от горя, находясь среди детей. А у Вас, наверное, накопилось много дел за это время, и если Бо уедет, Вы сможете наверстать упущенное, совершенно не заботясь о нем.
– Я не занимаюсь сейчас ничем, Скарлетт и не могу заниматься. Мне безразлично как обстоят дела на лесопилках и как продается мой лес. Мне теперь все безразлично, я даже ни разу не видел Хью за это время.
– Я так и знала – подумала Скарлетт и решительно взглянула на Эшли.
– Вам нужно взять себя в руки и начать что-то делать. Вам необходимо переключиться, занять себя полностью делами. Нельзя так предаваться горю, оно убьет Вас.
– Ну и пусть, я буду этому только рад. Ушла Мелани и с ней ушло все, мне ничего не нужно.
– Это Вам сейчас так, кажется, а займетесь делами, и они будут постепенно вытеснять горе, я проверила это на себе. – Скарлетт участливо накрыла своей рукой безжизненно покоящуюся на подлокотнике руку Эшли.
– Ведь мне пришлось пережить не меньше Вашего.
– Ах, Скарлетт, Вы – это совсем другое дело, в Вас заложена огромная жажда жизни. Вы как уголек, сначала горите, потом затухаете, а при малейшем дуновении ветра загораетесь снова и нет такой силы, которая могла бы сломить Вас. Мне же Ваши рецепты не подойдут, даже если я и очень захочу ими воспользоваться. Работа на лесопилках никогда не приносила мне ни радости, ни удовлетворения. Мало того, она меня даже угнетала порой.
Скарлетт удивленно вскинула на него глаза.
– Как же так, Эшли? Ведь Вы сами захотели купить их у меня!
– Хотел, потому что надо было как-то зарабатывать деньги, да и Мелани меня очень об этом просила.
– Мелани?
– Да, не удивляйтесь, она всегда была моим незримым путеводителем в жизни, моей соломинкой, за которую я держался.
Взгляд его затуманился и принял мечтательное выражение. В этот миг в нем можно было прочесть восхищение и преклонение перед Мелани – его единственной реальной мечтой, которая всегда держала на древке статус своего мужа и смело шла с ним вперед, как солдат с голубым флагом конфедерации.
И тут Скарлетт почувствовала, как в ней закипает раздражение. Ее возмущало то, что Эшли вел себя так, словно сдружился со своим горем и вовсе не хотел с ним расставаться!
– Черт побери, да ему, видно, очень нравиться сидеть вот так, ничего не делая и раскачивать свою тоску, словно дитя в колыбели! – Раздраженно думала она.
Но больше всего ее задело за живое пренебрежение лесопилками, которыми она в свое время так дорожила. Скарлетт встала с кресла и нервно поглаживая руки подошла к окну.
– Но, Эшли, посмотрите вокруг, разве кто-нибудь из наших с Вами знакомых занимается сейчас тем, что ему нравится, разве есть сейчас у кого-то такое дело, от которого он был бы в восторге? Времена изменились и люди вынуждены как-то приспосабливаться к обстоятельствам, а нравится им это или нет, теперь не имеет никакого значения. В войну мне приходилось выполнять работу, которой занимались только негры, хоть я была совсем не приспособлена к ней.
Скарлетт вспомнила, как они с Дилси под палящим солнцем собирали хлопок. Изнурительные часы тянулись нескончаемо, у нее постоянно ныла спина, а руки были стерты в кровь. А с каким страхом она каждый раз подходила к корове, чтобы ее подоить. Даже Мамушка с Порком отказались от этого занятия.
И потом, на ее плечах было столько дел и столько голодных ртов, что она едва успевала вертеться и недосуг было рассуждать, нравится ей эта работа или нет!
– У Вас была цель, конечная цель – выжить, и встать на твердые ноги, Скарлетт, и Вы стремились к ней, благодаря силе своего духа. – Сказал Эшли, устало глядя на нее. – И Вы, именно Вы, а не я и такие как я, могли свернуть горы на своем пути, чтобы добиться этой цели.
– У Вас тоже есть цель, это Бо. Его будущее в Ваших руках, как же Вы можете думать о смерти?! – Скарлетт в негодовании всплеснула руками.
– Мелани не понравились бы ваши мысли. Она ушла, оставив Вам сына, и Вы должны заботится о нем. Мелани так мечтала, чтобы он был счастлив, учился в Гарварде и не нуждался ни в чем. Лесопилки дают Вам неплохой доход, Эшли, и Вы не должны пустить их на самотек.
– Ах, Скарлетт, Скарлетт – Эшли грустно улыбнулся и покрыл своей ладонью ее разгоряченную руку.
– За время нашей многолетней дружбы я неоднократно делал одну и ту же ошибку, пытаясь открыть Вам свою точку зрения на Мир, но мои попытки всегда бывали тщетны и мне давно бы следовало это уяснить!
Скарлетт же, не внимая его речам, искрометно на него взглянула, что-то прикидывая про себя.
– Если хотите, я завтра сама поеду на лесопилки и все там налажу. Эшли грустно усмехнулся и покачал головой.
– Нет, я не позволю Вам этого сделать.
Мысли о Ретте не давали Скарлетт покоя, особенно по ночам. Хоть острая, нестерпимая боль потери и притупилась временем, а