Читать интересную книгу Жуткие чудо-дети - Линда Квилт

Со временем, однако, отдельные побочные эффекты ее деятельности стали вызывать у нее все большее недовольство. Некоторых из ее питомцев, по-видимому, нисколько не заботило экологическое равновесие, на восстановление которого Мелиндой было потрачено столько сил. Эти жабы, являвшиеся, по большей части, совершенными чужаками в новой среде обитания, начали размножаться ужасающими темпами и расползаться по окрестным лугам, паркам и садам. Крестьяне жаловались на нашествие склизких незваных гостей, неожиданно наводнивших их поля, а родителей раздражало, что у детей их руки были вечно перепачканы ядовитой слизью, которую выделяли бурые их товарищи по играм во время общих веселых забав за домом. Кто-то даже стал поговаривать, что новопришельцы представляют собой национальное бедствие, и требовал, чтобы Мелинда незамедлительно приостановила свою деятельность.

Все это несколько умерило энтузиазм Мелинды и заставило ее призадуматься. Может, лучше было вообще отказаться от этой самоотверженной миссии? Ведь она и взялась-то за это скорее из-за личных неприятностей, чем из здоровых научных амбиций. Кроме того, непомерные физические нагрузки на гортань, нёбо и челюсти все более и более давали о себе знать. Мешала не только некоторая одеревенелость в горле, объяснявшаяся долгими периодами молчания, гораздо хуже было то, что непрерывный поток земноводных во рту плохо сказывался на состоянии слизистой оболочки. Похоже, самое время было обращаться к врачу. Визит к доктору Мэйхему, одному из ведущих специалистов-отоларингологов, не рассеял, однако, ее беспокойства.

— Вам случалось проглотить вещь, непригодную для употребления в пищу? — спросил он после обстоятельного осмотра ее рта и горла.

— Нет, — как всегда правдиво ответил она.

Настоящую же причину своего недуга она, разумеется, раскрывать не хотела, и потому доктор Мэйхем, которому ничего подобного в его практике до сих пор не встречалось, не мог поставить диагноз, не говоря уже о том, чтобы рекомендовать какое-то лечение.

Впервые за много лет Мелинда не знала, как быть дальше. Давать вымирающим видам новый шанс к существованию — дело, конечно, благородное, но не находилась ли она сама теперь под угрозой? Мелинда понимала, что пришло время поставить крест на своем призвании. Она нуждалась в длительном отдыхе и потому, будучи женщиной решительной, села на ближайший поезд и отправилась домой к матери. Миссис Мелани Моммзен — как звали ее теперь, во втором замужестве, по имени ее нового супруга, датчанина, военного офицера, — была, разумеется, в восторге от появления своей единственной дочери и охотно отвела ей уголок в своем доме.

Когда Рождество было уже на пороге, стало ясно, что и тетушка Милдред, достигшая к тому времени почтенных девяносто девяти годов, скоро пожалует. У Мелинды, по понятным причинам, не было никакого желания с нею встречаться. Однако когда старая дама, повелительно постучав тростью об пол, пожелала видеть свою племянницу, Мелинда оказалась не в силах противиться. К своему удивлению, она нашла тетушку в самом дружелюбном расположении духа. В ее иссохшей фигурке не было, казалось, ничего угрожающего. Напротив, тетушка Милдред приветствовала Мелинду ласковой улыбкой, поинтересовалась, что она поделывает, справилась о ее здоровье. Но Мелинде эта доброжелательность не вселяла доверия. Она была на грани паники и после долгого, удручающего молчания не выдержала и разразилась слезами.

— Что с тобой, детка моя? — спросила Милдред. — Скажи, наконец, что тебя мучает?

То ли от негодования, то ли от стыда, а может, просто по оплошности — во всяком случае Мелинда заявила, что дела ее обстоят прекрасно — маленькая такая уловка, которую даже и ложью-то не назовешь, если как следует вдуматься, и тем не менее изо рта у нее тут же выскочил крохотный буроватый головастик. Чуть не лишившись чувств, Мелинда воскликнула:

— Черт побери, это же все твоих рук дело, тетушка Милдред!

— Ах, бедняжка! Ты, я вижу, слишком всерьез приняла тогда ту безобидную шутку, — произнесла старая дама и утешительно погладила ее по голове. — А теперь и не знаешь, как из этого выпутаться.

Мелинда опустила голову и, продолжая всхлипывать, утвердительно кивнула.

— Но почему, скажи на милость, ты не пришла ко мне? — продолжала тетушка. — Почему не попросила у меня совета? Нет ничего проще, чем избавиться от этой напасти. Тебе надо просто…

При этих словах Мелинда подняла голову и затаила дыхание.

— Надо что? — еле слышно прошептала она.

— Надо просто научиться проглатывать, проглотишь жабу — будто ничего и не было, — проговорила тетушка Милдред.

Мелинда не поверила своим ушам.

— Еще не хватало! — прошептала она. — Чтобы я стала поглощать головастиков? Какая гадость!

— А что особенного, — возразила тетушка, — разжевывать же их необязательно. Просто чуть повертеть на языке и проглотить. Только и всего. Если, конечно, духу хватит. Но иначе тебе от этого не отделаться. Ну, не робей, моя милая, попробуй!

Мелинда, которая уже не раз поражала и восхищала нас своим исключительным мужеством, сделала так, как ей было велено. Она подняла с пола малюсенькое создание, поднесла ко рту, и в мгновение ока — не то что моргнуть, но и глотнуть не успела, — как его не стало.

— Браво, — воскликнула тетушка. — Молодчина! Вот видишь, как легко проблема-то эта решалась. В жизни никогда не поздно что-то поправить. А теперь, если ты не возражаешь, я хотела бы побыть одна. Я немного устала.

Чтобы рассеять последние сомнения, Мелинда, не забывшая своего научного прошлого, решила проверить на практике заверения своей тетушки.

— Ты даже не представляешь, — сообщила она своей матери, — как мне нравится мой новый отчим, мистер Моммзен!

И никакого шевеленья новой жизни на языке. Неоспоримое доказательство того, что проклятье тетушки наконец спало. Мелинда почувствовала огромное облегчение. Даже от глаз матери не утаилось, как сильно Мелинда переменилась в последнее время. Она опять стала разговорчива и порой в веселых компаниях пускалась забавы ради рассказывать всякие невероятные истории.

Уже через несколько недель горло ее пришло в порядок и к ней опять вернулась прежняя бодрость духа. Она вновь устроилась на работу в Кембридж, сделала блестящую карьеру в области сравнительной зоологии, вышла замуж за коллегу-профессора и под конец получила место президента колледжа Св. Катарины. За повседневными ли трапезами среди коллег-преподавателей или же в кругу семьи она с легкостью завоевывала всеобщую симпатию благодаря своей подкупающей манере общения и особому чувству такта, потому что теперь умела обращаться с маленькой и большой ложью не хуже других, а то и лучше.

Возвышенная натура

По большому счету Бальтазар Боллинджер был счастливым человеком. Он и на свет явился беззаботным веселым крепышом, и те изрядные треволнения, которые он доставил матери во время беременности, никогда не тяготили его совесть.

Хотя, по сути, уже с первых недель после его зачатия что-то там серьезно не заладилось. Женщины, как известно, во время беременности полнеют — правда, в определенных, вполне предсказуемых пределах. В данном же случае речь шла вовсе не о лишних килограммах; ребенок, которого ожидала Бриджит Боллинджер, увеличил ее вес на какие-нибудь несколько сот граммов. Между тем как в талии она раздалась чрезвычайно. Ее супруг, Бартоломей, адвокат по профессии, был настолько встревожен, что стал даже поговаривать о возможном прерывании беременности. Но его супруга и слышать об этом не хотела, поскольку родом была из благочестивой, истово преданной Папе Римскому семьи и подобные меры категорически отвергала.

Когда подошло время, врач-акушер, доктор Баланс, только покачал головой и настоятельно посоветовал делать кесарево сечение. Бриджит дала свое согласие, и в скором времени, к ее великому облегчению, разрешилась без всяких осложнений здоровым мальчиком. Несколько удивлены были оба родителя только внешним видом новорожденного. Дело в том, что малыш Бальтазар Боллинджер оказался не то что пухленьким, а просто пугающе округлым.

— Да, конечно, — подтвердил доктор Баланс, — он несколько крупнее, чем большинство детей в его возрасте. Но в этом нет пока ничего тревожного. Меня скорее беспокоит его необычный вес. Позвольте, я вам объясню: ваш мальчик при рождении весил чуть больше тысячи граммов — по правде сказать, маловато, но это бывает с недоношенными. С другой стороны, он гораздо крупнее обычного, не говоря уж об объеме бедер, ну просто феноменальном. Понимаете, к чему я веду? Ребенок ваш слишком легок! Признаюсь, такого в моей практике еще не было. Тем не менее мальчик, по всей видимости, чувствует себя превосходно, и вам пока не стоит волноваться. Подождем, что будет дальше.