«Черт подери, восемь человек с ним и еще куча осталась в Виргинии! — с восхищением сообщил Джозеф Амелии при первой же возможности. — У него внуки старше его младших детей!»
Вместе с ними в Кентукки ехали еще две семьи: Портеры — пухленькие любезные супруги с тремя почти взрослыми мальчиками и одной девочкой по имени Льюрен — и Шерилл — молодая супружеская чета с пятилетним мальчиком и шестимесячным грудным ребенком на руках.
Капитан Мартин предоставил одну из хижин женщинам, и Амелия поспешила воспользоваться этим, чтобы нагреть воды и помыться, но ее торопливые действия почему-то вызвали у женщин косые взгляды.
— Неужели вы не боитесь заболеть? — спросила Элви Портер Амелию, которой Китти с Фэй помогали таскать воду.
Элви было, вероятно, около тридцати; легкие воздушные волосы обрамляли круглое, словно тыква, лицо.
— Боже упаси! — воскликнула Амелия. — Наоборот, я верю, что купание раз в неделю зимой не принесет обнаженному телу никакого вреда. Но летом ванну нужно принимать гораздо чаще. С нами никогда ничего не случалось дурного!
Женщины обменялись недоверчивыми взглядами, но когда началось купание, Элизабет Кэллоувэй, которой наконец удалось укачать ребенка, предположила, что затея с ванной не так уж плоха: во всяком случае, путь до Бунсборо неблизкий, а погода все еще жаркая… Потом и юная Келли Шерилл сказала, что не прочь вымыть голову, если девочки присмотрят несколько минут за ее младенцем.
В хижине становилось все темнее и все жарче от раскрасневшихся горячих тел. Женщины разоткровенничались, словно чувствуя потребность поговорить друг с другом.
— Мой Роберт, — робко начала Келли Шерилл, — обрабатывал чужую землю до полусмерти, но так ничего и не скопил… как и его отец. Сейчас мы надеемся, что удача не обойдет нас стороной.
— А у нас был свой участок земли, — вступила в разговор Элви Портер. — Но всю почву до нас загубили посадками табака. Там не рос даже горох для свиней!
Амелия расчесывала блестящие белокурые кудри Присциллы.
— Джозеф не смог бы умереть спокойно, если бы мы не поехали, — вставила она, ловко укладывая пряди волос в локоны.
Как только она закончила прическу, Присцилла выбежала из хижины вместе с девочкой Портеров и Кеззи Кэллоувэй. Новые подружки были почти ее сверстницами.
Две другие девочки Кэллоувэев, постарше, — Бетси и Фанни — уселись на полу с Китти, по очереди играя в ладушки с младенцем Шериллов, который смеялся и икал, открывая рот и демонстрируя прорезающиеся зубки на маленьких розоватых деснах.
— Готова поклясться, — сказала Келли Шерилл, с улыбкой глядя на ребенка и девочек, — что не видела его таким веселым уже много дней. Ему долго было не по себе, он все время вертелся, пытался вытащить вот этот зубик и сильно страдал от укусов москитов.
— Может, поискать индейскую мяту? — вызвалась Элизабет Кэллоувэй — высокая худощавая женщина с аристократическим лицом и волосами серо-стального цвета, которые постоянно выбивались из-под домашнего чепца. — Ее настойка спасает от укусов москитов и прочей лесной дряни.
— Да сохранит его Господь, — прошептала, улыбаясь, Амелия. — Очень трудно путешествовать с таким малышом.
— Да, ничего не скажешь, — согласилась с ней Элизабет Кэллоувэй, глядя на своего младенца, который мирно посапывал, лежа на циновке, расстеленной в углу хижины.
— Самое трудное — вовремя менять мокрые пеленки, — улыбнулась Келли Шерилл.
— Боже упаси! Я так рада, что у меня нет младенцев! — поежилась Элви Портер. — Пусть даже они такие забавные.
— С возрастом все это очень сложно, — устало ответила Элизабет. — В мои-то сорок два… Он будет последним. — Она, вздохнув, кивнула на ребенка.
— Ребекка Бун ожидает очередного. Наверное, уже родила. Ричард говорит, что Дэниэл вернется за ней и детьми, чтобы привезти их в форт, как только они смогут отправиться в это опасное путешествие.
— Несчастная женщина! — Амелия, как всегда, была искренней. — Говорят, капитан Бун не сидит на месте, и она одна присматривает и за урожаем, и за детьми.
— Да, говорят, так оно и есть, — признала Элизабет Кэллоувэй. — Но теперь, когда Дэниэл окончательно поселился в Кентукки… — Она умолкла.
Фэй, закончив с прической, села рядом с Китти на пол, улыбаясь пухлым ручкам в ямочках и перетяжках. Но младенцу, очевидно, надоело играть, и он, сморщив маленькое личико, захныкал. Мать подняла его с пола и, раздвинув платье, поднесла его к полной груди с синими прожилками.
— А правда, что индейцы убили старшего сына Буна, когда их семья первый раз пыталась проникнуть на их территорию? — вдруг спросила она с легкой дрожью в голосе.
Женщины закивали, и в хижине повисла тяжелая тишина. Слышалось только жадное чавканье младенца Шериллов, который прильнул к соску матери, цепляясь ручками за ее мягкую нежную плоть.
Амелия упрямо вздернула подбородок.
— Это было два года назад! — Она начала убирать свисавшее с черных от дыма балок одеяло, за которым уже не прятались голые купальщицы. — Теперь все по-другому.
— Она права, — подтвердила Элизабет. — Теперь с индейцами заключаются договора… и потом, мой муж с Романом, не говоря уж о других мужчинах, обеспечат нам безопасность до самого форта, так что незачем беспокоиться, дитя мое.
Элви Портер перевела разговор на образцы своих стеганых одеял, а Фанни Кэллоувэй пододвинулась ближе к Китти.
— Я бы не возражала, если бы Роман Джентри защитил меня от индейцев… — прошептала она, покраснев.
Ее сестра Бетси хихикнула. Девочки были очень миловидными, как и все члены семьи Кэллоувэев.
Китти улыбнулась.
Она медленно поднялась, чтобы немного размять ноги. Повернувшись к квадратному отверстию в стене, служащему окном, она увидела Романа с ее отцом и полковником Кэллоувэем. Роман что-то говорил им, широкими жестами указывая за горы. «Может, — подумала она, — мама права, утверждая, что в крови семейства Джентри есть какие-то вещества, которые вызывают сильное стремление к перемене мест». Роман всегда был сдержан и изысканно вежлив, но иногда она замечала, как его сотрясают приступы ярости, которые нельзя было скрыть, спрятать в клетку как свирепую рысь…
Мужчинам удалось убить и освежевать оленя, и женщины пошли на кухню, чтобы приготовить из него бифштексы. Они густо посыпали мясо солью, истратив почти всю, что у них была, — оставался, правда, небольшой запас для Мартина, который откупорил бочонок со светлым и густым ячменным пивом — элем.
— Нужно сегодня пораньше лечь и девочкам, и тебе, — предупредил Джозеф Амелию. — Роман решил тронуться в путь на рассвете.