— Я знаю, — продолжал Гендерсон, — что вы, молодой человек, да и ваш славный мистер Джентри, получили солидное образование. Кроме того, вы, по отзыву Дэниэла Буна, превосходный разведчик, к тому же учились у Уильяма и Мэри и изучали законы под руководством Томаса Джефферсона и Альбермаля Каунти.
Роман кивнул.
— Выражаю надежду, что вы тоже обзаведетесь участком земли и поселитесь в Кентукки, лишь только мы туда проникнем.
— Мне не хотелось бы торопиться с этим, сэр, — уклончиво ответил Роман.
— Хорошо. Подумайте еще… Но помните, что нам понадобятся такие люди, как вы. — Со стороны реки вдруг подул холодный ветер, Гендерсон зябко поежился. — Ну ладно, прощаюсь с вами… Уже начинает темнеть, хочется тепла и вкусной еды, правда?
Роман задумчиво наблюдал за удаляющейся фигурой. Сам он не был связан с компанией: он имел с ней дело только из-за Дэниэла, которого все считали главным разведчиком и агентом компании, потому что ни один белый человек лучше его не знал эти дикие места. Именно Дэниэлу удалось уговорить вождей племени чероки явиться на переговоры. И Роман решил, что если уж Дэниэл готов окончательно связать свое будущее с компанией, он к нему непременно присоединится, но не сразу. Недовольно сморщившись, Роман размышлял над тем, что чероки намереваются продать миллионы акров земли, на которую имеют такое же право индейцы племен ирокуа, майами, виандотов и шоуни, — продать компании, не имевшей никакого юридического права на ее приобретение. Но все еще больше запутывалось из-за того, что в силу своих хартий и Виргиния, и Северная Каролина претендовали на ту же землю, и чтобы добиться поставленной цели, компания не должна была сбрасывать со счетов угрозу индейской войны.
Воинственное племя шоуни, кочующее к северу от Огайо, в прошлом году потерпело поражение в битве при Пойнт-Плезанте. По заключенному тогда договору шоуни обязывались впредь держаться к северу от реки и больше никогда не охотиться на территории Кентукки. Если сейчас чероки согласятся продать свою землю компании, то угроза войны, возможно, будет отведена… Но Роман сомневался, что все племена согласятся с этой сделкой; кроме того, он слишком хорошо знал шоуни и не верил, что индейцы будут соблюдать все положения заключенного с белыми договора. Гендерсон же, хоть он и был симпатичен Роману, вряд ли ясно представлял себе, в какое дело ввязался.
В желудке заурчало, и Роман подумал, что пора ужинать. Ему предлагали воспользоваться гостеприимством хозяев сразу нескольких хижин в Платановой Мели, но он, поблагодарив, отказался от всех приглашений. У Романа были кусок вяленого мяса и мешочек поджаренного маиса, и, набив этим желудок и завернувшись в одеяла, он проводил каждую ночь под открытым небом, любуясь звездами. Но сегодня воздух был так заманчиво пропитан ароматом жареного мяса, что Роману захотелось в меру поджаренного кролика, и он решил вспугнуть одного, отъехав немного от поселка.
Он уже повернулся к лошади, но тут к нему подошел старый вождь Аттакулла. На его морщинистом лице цвета красного дерева пролегли два глубоких обрядовых шрама, в проткнутых ушах до самых плечей свисали серебряные украшения.
Роман уважительно склонил голову перед «Маленьким плотником», как называли вождя белые. Аттакулла был одним из самых могущественных вождей племени чероки и в молодости даже побывал в Англии, где его принимал сам король. Индеец хорошо говорил по-английски, и голос у него, в отличие от старого тела, был молодым, бодрым и сильным.
— Как поживаешь, Огненноволосый? — обратился он к Роману.
— Хорошо, Аттакулла, — серьезно ответил Роман. — А ты?
— Тоже хорошо. — Старик кивнул, и его украшения зазвенели.
— Как ты считаешь, Огненноволосый, Гендерсон желает нам добра? — вдруг спросил он и медленно добавил: — Белые люди все равно проникнут в Кентукки.
Роман медлил с ответом. Он повернулся на запад, неожиданно вспомнив лицо Ребекки Бун, когда она рассказывала ему о своем первенце, изуродованное тело которого сейчас покоилось в могиле неподалеку от горной гряды…
— Остается только надеяться, — сказал он после минутного молчания, — что если они придут туда, их появление не нарушит мирную жизнь.
— Медленное Каноэ говорит, что видит темные облака над землей за горами… Боюсь, он прав. Мы можем дать слово индейцев племени чероки, но ведь на севере живут и другие… — Он замолчал, потом спросил: — Ты придешь к моему костру, Огненноволосый? Моя жена приготовит много еды.
— Буду рад такой чести, Аттакулла.
Высокий первопроходец и престарелый вождь племени чероки медленно растворились в темноте.
1
Лето 1775 года
Лунный свет освещал крыши хижин поселка Олд-Филдс, приютившегося в долине между горными хребтами. Теплый ночной ветерок шевелил листья платанов и буков, клонил к земле высокие травы на берегу реки.
Возле дома Джентри пятнистая собака вздернула нос и понюхала воздух, но через мгновение исчезла с крыльца, и тишину ночи разорвал хриплый лай.
Китти Джентри приподняла голову с подушки и прислушивалась к лаю, пока он не растворился вдалеке. Хоть было уже далеко за полночь, девушке не спалось: она думала о завтрашнем утре с его новыми заботами.
Большая часть пожитков семейства Джентри была уложена: горшки и сковороды, старый громоздкий котел для стирки, постельное белье и одежда, инструменты отца-столяра и мамины приспособления для шитья, а также крепкая домоткань — на первое время. Китти с особой аккуратностью упаковала голубые фаянсовые чашки, чтобы не разбились в пути. Сколько же вещей накопилось из-за частых переездов!
Ее мать всегда говорила: «Можно только пожалеть женщину, у мужа которой постоянный зуд в пятках», — но при этом Амелия Джентри обычно улыбалась. И действительно, за последние десять лет они снимались с насиженного места уже в третий раз! Китти было шесть лет, когда они продали свой маленький участок земли и покинули родное графство (округ) Калпепер в Виргинии. Так начались их разъезды, которые наконец привели семью в Северную Каролину, в этот поселок на реке Ватауге. И вот снова переезд…
Шло время. Старшие дочери семьи Джентри нашли себе мужей и завели собственные семьи. Третья сестра — Фэй — вышла замуж уже здесь, в Олд-Филдсе, в прошлом году. Ей исполнилось восемнадцать, и она была всего на два года старше Китти.
Сколько Китти помнила себя, постоянным и неотвязным желанием отца было поселиться в Кентукки. Джозеф Джентри бесконечно говорил об этом, мечтая о тучных целинных землях и необыкновенных возможностях, открывавшихся в этой стране для смелых и отважных людей. Правда, Джозеф собственными глазами эту страну никогда не видел, но рассказы сведущих людей вдохновляли его, и он только ждал, когда судья Ричард Гендерсон обратится к стойким, закаленным людям с предложением присоединиться к нему и поставить поселок на необозримом пространстве там, за горной грядой… И когда это произошло, он одним из первых подписал договор с Трансильванской компанией.