Читать интересную книгу Сны о снежных горах - Виктор Ааб

Глава 6. Соблазн за забором

Вдоль тропинки, которая привела Витьку с пацанами к речке, тянулся полуразрушенный забор. За ним, в глубине двора видны были какие-то обшарпанные здания то ли мастерских, то ли складов. А еще – прямо за забором простиралась неухоженная территория, поросшая высокой травой. И безлюдно было там. И горками торчали из травы груды загадочных железных изделий. Привлекли к себе они внимание необычностью своей и как бы бесхозностью. Как тут не соблазниться, не дать воли любопытству. Крадучись, полуползком вслед за пацанами и Витька добрался до интересных железяк. И обнаружились среди них те кассовые аппараты, которые привлекли его внимание в городском магазине во время покупок. Сами по себе – вроде бы и неинтересны. Ну, ящик и ящик железный. Но из каркаса этого ящика проглядывались те самые рядки цифр, которые двигались и менялись, когда управляли этими аппаратами продавцы в магазине. И окончив счет, замирали, указывая окончательную стоимость покупок. Каркас, за которым находился механизм с циферками, удалось открыть. Когда рассмотрели этот механизм – очень интересным он показался, и захотелось всем непременно заполучить его. А чтобы отделить этот механизм от всего тяжелого аппарата со всеми его громоздкими клавишами и рычагами – всего-то дел – пару болтов-шурупов открутить надо. И чего тут не разобраться – работает у пацанов соображалка. И открутить – есть чем – ножичком перочинным, ведь под отвертку болты сделаны. Пыхтели от напряга по очереди, и крутили эти шурупы. На коленках ползали и все оглядывались с опаской, как бы ни заметил кто-нибудь из взрослых ненароком этот грабеж. Знатно потрудились – на всех хватило изъятых приборчиков. Витьке тоже достались целых два. Он потом когда внимательно изучил эти приборчики и разобрался, как они работают – обрадовался очень.

Это были механические счетчики – набор на одной оси рассаженных широких колесиков диаметром в двадцать копеек, с цифрами, от нуля до девяти, равномерно нанесенными на плоской поверхности окружности. И был сбоку рычажок, каждое нажатие на который вращало сначала первый кружок на одну цифру. Когда же этот кружок завершал полный оборот, и десятое нажатие на рычажок перекручивало девятую цифру на ноль – вступало в действие и прокручивалось с нуля на единицу второе колесо. Таким образом, десять нажатий на рычажок отобразили два колесика цифрой десять. Вращение колесиков происходило по строго определенному закону, заложенному в конструкцию. Первое накручивало единицы, второе – десятки, третье – сотни, четвертое – тысячи… У Витьки разыгралось воображение.

Он страстно мечтал стать летчиком. И там, дома, со своим закадычным дружком Шуркой, вместе, они любили играть в летчиков. Самолетом, на котором они героически летали, в воображаемых боевых условиях, служила им огромная верба. Дерево росло в глубине отцовского двора на краю сеновала. К лету на сеновале оставался лишь тонкий слой мягкой соломы. Дерево было высокое, разлапистое, высотой в десять – пятнадцать метров, с мощными прочными ветвями. И там в его кроне, на ветвях, оборудовал Витька с Шуркой надежные кресла для пилота и штурмана, из специально затащенных наверх, и прочно на ветвях закрепленных пиленых досок. По-всякому было во время полетов. Бывало, раскачивало их дерево-штурмовик, особенно когда ветер дул, так, что внизу, с высоты глядя, видно было, как земля и вправду двигалась и оттого, легкое кружение возникало в голове. Крепко ухватившись за ветви, служившие для летчиков штурвалом и рулями управления, и вправду казалось, что летели они над вражеской территорией по-настоящему. Пикировали, выполняли фигуры высшего пилотажа – виражи всякие и бочки. И в критический момент даже прыгали с самолета с парашютом когда, по условиям игры, подбит вражескими зенитками оказывался их самолет.

Парашютом служила вторая молодая верба, выросшая рядом на расстоянии метра от их «самолета». Гибкая, тонкая с не успевшим одеревенеть стволом, она как настоящий парашют и опускала сбитых горе-пилотов на землю. Там на высоте карабкаясь по ветвям, преодолевая страх, бросался Витька на гибкий ствол, ловил его, повисал на руках, и под тяжестью тела пружинил ствол-парашют до самой земли. И испытывал Витька восторг теперь уже от самого настоящего полета вниз, с головокружительной высоты, и летел, пока его ноги не утыкались в соломенную мягкую землю. Несколько секунд, а может и минуту целую, но летел – парил по-настоящему! Почувствовав землю, ослабевал хватку, отпускал спасительный ствол и валился на землю. И дерево, обретя свободу, взмывало пружиной вверх и принимало первоначальное положение. А там, снова превращал его в парашют второй уже член экипажа – Шурка. И далеко не каждый из других уличных друзей-товарищей решался этот их парашютный спуск повторить – ибо, если, не дай Бог, не поймаешь спасительный ствол руками, выпустишь его из рук – так хряснешься о землю, что и мозгов не соберешь…

Вот удивится Шурка, когда привезет и покажет ему Витька добытые в Волоколамске диковинные счетчики. Приспособят в дело, и будут служить они на их самолете приборами высоты и скорости. Ценное приобретение случилось у Витьки. Он вертел приборчики, щелкал рычажком, набивал цифры и все никак не мог расстаться с воображаемым полетом на своем, теперь уже оборудованном настоящими приборами, дереве-самолете в который, непременно они отправятся с Шуркой, сразу же, как только он вернется домой. Большим фантазером был Витька, уж что-что, а мечтать он умел. И замирало, от предстоящего удовольствия от полета, сердце.

Дважды потом Витька с товарищами прокрадывался через забор на таинственную территорию в надежде найти еще что-нибудь интересное и необычное, но среди многочисленного железного хлама кроме аппаратов, которые уже были изучены вдоль и поперек, больше ничего обнаружить не удалось.

Глава 7. Витька – вор

А душа жаждала новых приключений и тут же, не откладывая в долгий ящик, пацаны их придумали. Они вспомнили вдруг, что совсем недалеко есть место, где растут яблони, и конечно же, ведь разгар лета сейчас, созрели уже яблоки на этих деревьях. И пора бы раздобыть их для пробы.

Витьке что? Дома у себя в селе тоже есть места, где растут и зреют и яблони, и сливы, и терн в некоторых соседних огородах. Витька знает, что даже дома, где солнца много, они еще кислючие-прекислючие. Но раз хотят пацаны, то почему бы и ему с ними не стырить яблок немного. Хоть и не дозрели они до конца, а все равно, не терпится, и попробовать было бы интересно на вкус.

И поспешил Витька вслед за пацанами к Волоколамским садам-огородам. Долго петляли они по закоулкам каким-то и наконец, добрались. Видно пацаны уже без Витьки пробовали яблоки в этом огороде. Уверенно в высоком заборе отодвинули они, как оказалось, плохо прибитую доску и один за другим, Витька – последним, прошмыгнули вовнутрь. Он огляделся и удивился, и не огород это вовсе за забором, а просто маленькая зеленая поляна с несколькими довольно высокими яблонями. Яблоки на ветвях были, но чтобы добраться до них, надо было на дерево влезть. Витька тоже взобрался на то, которое поближе. Он сорвал несколько яблок, сунул за пазуху и вдруг услышал резкий, эхом отдавшийся, хлопок сзади. Пацанов как ветром сдуло с деревьев, молниями метнулись они к забору и растворились за дырой. А Витька замешкался, и когда с дерева сполз, почувствовал, что какая-то палка уткнулась ему в спину. И услышал он грозный и злорадный рык – а-а, попался дружочек…

Витька действительно попался. Когда он обернулся на голос, увидел отступившего на пару шагов бородатого мужика, в руках у которого было настоящее ружье и два его ствола направлены были прямо Витьке в грудь. И не хлопок это был вовсе, это же стрельнул дядька из ружья. По пацанам стрельнул – эта догадка пронзила его насквозь и Витька испугался. Сильно испугался. Может быть, он пьяный этот дядька и вдруг, опять действительно выстрелит? Опять!!! Теперь – прямо в него, и все из-за каких-то яблок!?…

А мужик, перехватил ружье, схватил оцепеневшего Витьку за ухо и потащил внутрь двора. Матерился жутко, громко позвал кого-то и приказал вызвать милицию. А потом все время держал Витьку под прицелом и грозился выстрелить, если тот шевельнется и вдруг надумает бежать. Витька, натянутый как струна, глядел исподлобья на бородача и вдруг увидел в нем, самого настоящего, одного из тех полицаев, которые творили подлые дела во время войны против партизан. Ведь разве нормальный человек выстрелил бы по пацанам из ружья из-за каких-то яблок? Ну, погнался бы… прутом бы шлепнул, если бы догнал конечно… А этот…

Он много читал о партизанах в книгах. А еще про полицаев рассказывала ему мама. Она вместе со своей матерью жила в Белоруссии, в селе со смешным названием Лапотовичи, и всю войну провела в фашистской оккупации, пока не освободили её деревню советские солдаты. В её деревне тоже хозяйничали полицаи. И чтобы не угнали её в Германию полицаи навсегда, – пряталась она с другими девушками у партизан в лесу. А потом, когда освобождали её село, шальной снаряд разорвался у дома и её маму, а значит – Витькину бабушку, ранило осколком, и она от этого умерла. Мама осталась совсем одна, потому что её отец ушел на фронт сразу в начале войны и сгинул там – пропал без вести. Чтобы не пропасть ей там в своих Лапотовичах одной – переехала она в Казахстан к своей старшей сестре – Дусе. А вот теперь Витька сам попался, ну точно – полицаю! – в руки. Он смотрел злому полупьяному бородачу прямо в лицо, сверлил глазами, а тот по-прежнему не отводил от него ружья. И оттого, что Витька вспомнил про партизан, про маму свою, прошел у него страх, и жгучая ненависть переполнила сердце. «Полицай» этот заметил перемену на Витькином лице, дернул в его сторону ружьем и прорычал: – у-уу зверёныш! Вот посидишь в тюрьме, на всю жизнь запомнишь, что нельзя лазать по чужим садам! И опять начал громко материться. Хорошо, что милиция приехала быстро. Приехала и повезла Витьку в тюрьму.