Читать интересную книгу Механика счастья - Манук Мнацаканян

— Что ты наделала, что наделала! — Сона встала, безнадежно опустив руки.

— Не надо, не трогай ребенка, — сказал Рубен. — Я сейчас подмету.

Рубен принес веник и совок, хотел было подмести, но Сона отобрала у него веник.

— Зажги нормальный свет, ничего не видно, — попросила она. — Включи им телевизор, пусть успокоятся.

Рубен повернул ручку, стукнул кулаком по корпусу, и на экране появилось изображение. Это понравилось Карену, он тоже изо всех сил ударил по телевизору кулачком. После этого взял стул и чинно уселся перед экраном. Рядом разместилась и сестра.

Рубен устало опустился на диван. Сона внимательно посмотрела на него и грустно сказала:

— Не захотели остаться… Видимо, чувствуют что-то…

— Видимо, — улыбнулся Рубен.

— Я подумала: пусть с детьми, а зайду на полчасика. Хоть увидимся…

— Правильно сделала, — прошептал Рубен.

— Ты говорил, хорошие у меня дети. Видишь, что они здесь натворили.

— Это ничего.

Дети у телевизора опять зашумели, загомонили, послышался визг Анны.

— Господи! — Сона вскочила. У Лины из пальца текла кровь.

— Чем это ты порезалась?!

— Вот этим, — Карен показал матери осколок чашки. — Я не виноват, она хотела отнять…

Рубен подошел к Карену, посмотрел в глаза и неожиданно закатил оплеуху. Потом принес из кухни вату и йод.

— Глубоко она порезалась?

— Нет, — сдержанно ответила Сона.

Рубен смочил вату йодом, осторожно приложил к ранке. Девочка заплакала пуще прежнего. Рубен подул ей на палец.

— Пройдет, — сказал он. — Теперь ты сама подуй. Дуй, не бойся.

Анна послушно подула.

— Молодчина! А теперь опять я подую… Вот так. Теперь снова ты… — Рубен повернулся к съежившемуся в кресле Карену: — А ты эти свои штучки брось!

Карен молча протянул ему осколок.

— Я не должна была приходить сегодня, — тихо сказала Сона. — Не надо приходить сюда с детьми…

Рубен сидел в кафе. Шум мешал сосредоточиться, остаться наедине с самим собой. В общем гвалте особенно выделялись голоса компании подростков, которые старались привлечь внимание взрослых девушек за соседним столом.

— Неужели у них нет родителей? — спросил Рубен своего соседа по столику.

— Дети, что с них взять… Мы тоже были молодыми… У вас есть дети?

— Предположим, есть. Что из того?

— Девочка, мальчик?

— Девочка и мальчик.

— Кто старше?

— Сын.

— Сколько ему?

— Восемь.

— И как ты его воспитываешь?

— Ну… Он в школу ходит… Учит уроки…

— Еще что?

— Играет…

— Ясно, — сказал незнакомец. — Но в чем же заключается твое воспитание?

— Я играю с ним в шахматы, — неуверенно проговорил Рубен.

— Да? Это другое дело! — кивнул незнакомец. — Это хорошо.

— Он еще электронные схемы собирает, — воодушевился Рубен. — Правда, не очень сложные.

— Разбирается, значит?

— Помогаю, если что…

— Это очень хорошо, — ответил мужчина. — Ты просто молодец.

От главного, инженера Рубен Бадалян получил задание помочь электрикам, и сейчас со схемой в руках он шел в электроцех.

— Пришел! Безопасный Рубен пришел! — обрадовались все в электроцехе.

— Кончайте вы! — Рубен хотел придать лицу строгое выражение, но вместо этого улыбнулся широкой, доброй улыбкой.

— Надо хоронить регулятор, — весело заметил один из рабочих. — Совсем кончился. Похороны за мой счет.

— Включите регулятор, — сказал Рубен.

— Он хочет узнать, хорошо ли пропотел покойник перед смертью!

Вошел начальник цеха, хмуро оглядел всех, и тут же наступило молчание. Начальник цеха осмотрелся, остановил взгляд на высокой богатырской фигуре дежурного и набросился на него:

— Ты почему здесь? Кто будет следить за подстанцией?

— Что с ней сделается? — проворчал тот.

— Не надо дежурить — упраздним твою должность! — Он повернулся к Рубену — Мы тут мучаемся, дисциплину наводим, а ты с ними базар разводишь!

— Надо уметь себя правильно поставить, — заметил Рубен. — Они не бояться тебя должны, а уважать.

— По-твоему, меня не уважают?

— Если сумеешь своими руками отремонтировать регулятор, будут уважать.

— Этому регулятору давно на свалку пора, — безнадежно махнул рукой начальник цеха. — Сколько лет мы его не меняли.

— Зачем же тогда позвали?

— Каприз главного. Я ему объясняю, что ничего не получится, а он все свое гнет.

— Получится, получится… Принеси-ка мне тестер, паяльник и садись рядом.

— Брось… У меня масса дел.

— А это разве не дело?

И начальник цеха принес все, что требовалось.

Рубен взял тестер и принялся за дело. Начальник цеха следил за показаниями приборов, а Рубен сравнивал их со схемой и делал новые расчеты.

— Как же я сразу не догадался! — вдруг вскинулся он. — Это надо проверить с самого начала.

— Что? — в глазах начальника цеха помнилась надежда.

— Ртутный регулятор. Новый у тебя есть? Неси!

— Ну и голова у тебя, Бадалян! — хлопнул его по плечу начальник цеха. — С такой головой я бы лично давно директором был, а может, и кем повыше.

После работы Сона и Рубен встретились возле сквера.

— Пошли, времени нет, — заторопила Сона. — Я еще должна зайти на рынок, потом взять Анну из садика, а Карена — из школы. Хорошо, что ты пришел… — улыбнулась она, не в силах сдержать гордой женской радости.

— Не беги, — попросил он. — Хочешь, я пойду на рынок, а ты — за детьми?

— Давай лучше так: за Кареном пойди ты. А рынок и садик рядом, я быстро обернусь. Знаешь школу имени Крупской?

— Знаю. Не беги.

— Скажешь нянечке: позовите Карена из второго класса продленки.

Рубен уже повернулся, чтобы идти, но Сона взяла его за руку и, поколебавшись, сказала:

— Прошу тебя, будь с ним поласковей…

— А где же мама? — спросил Карен, выходя с Рубеном со школьного двора.

— Мама пошла на рынок, оттуда зайдет в садик за Анной и придет домой.

— А мы?

— Мы тоже пойдем домой.

Карен взял Рубена за руку.

— Я сегодня в классе победил! — радостно сообщил Карен. — Вот так. — Он откинул руку и, выставив вперед плечо, заскакал на одной ноге, потом толкнул воображаемого противника. — Чей папа самый сильный — это у нас игра такая.

— Знаю.

— У меня, правда, папы нет, но я все равно всех победил. Значит, мой папа самый сильный, правда?

— Карен, — сказал Рубен, смущаясь, — ты не обиделся на меня за то, что я тебя стукнул тогда?

— А не больно было, — улыбнулся Карен. — У Артуриного папы «Волга» есть, но от все равно слабак, Я его стукнул, так он покатился, нюни распустил.

— Правильно сделал!

— Ага! — обрадовался Карен. — Это ему за то, что он однажды мне прямо в волосы плюнул. А еще у него знаешь что есть? Чем считать. Вот надо к четырем прибавить пять. Сперва нажимаешь на четверку, потом на плюс, потом на пятерку и знак равенства, и наверху сразу пишется девятка. Такая маленькая штучка. Никому не дает, жадина…

— Хочешь, я тебе такую штуку подарю, какой ни у кого нет? — спросил Рубен.

— А что? Это из магазина?

— Нет, из моего дома.

— Мама рассердится. Она сказала, что ноги нашей больше в твоем доме не будет.

— Почему?

— Потому что мы необузданные шалуны и негодники…

— Это верно, вы любите пошалить, — вздохнул Рубен. — И разве вам не жалко маму?

— Нет. Бабушку вот жалко.

— Только бабушку?

— Ага. Потому что тетя Рузан ногу сломала, я деньги собрал, купил бабушке и тете мороженое, а мама не отнесла. Мы сами съели.

…У себя в квартире Рубен погрозил Карену пальцем:

— Смотри, ничего не трогай. Хочешь, покажу тебе фокус? Подойди к этой двери…

Карен подошел к ванной. Дверь автоматически открылась, в ванной зажегся свет.

Мальчик испуганно отскочил, и дверь закрылась.

— Вот это да! Можно еще раз попробую?

— Давай.

Карен вновь подошел к двери и все повторилось.

— Дядя Рубен, сделай такое у нас! Очень прошу…

— Сделаю, — улыбнулся Рубеи. — А теперь нажми-ка на эту кнопку.

Карен подошел и нажал на кнопку конвейера мусоропровода. Конвейер заработал. Восторгу мальчика не было предела.

— Можно, я к вам часто буду приходить?

— Можно, — ответил Рубен. — А сейчас поедем домой. — Он подмигнул Карену, показывая ему две странные штуковины.

— Что это?

— Узнаешь, — загадочно улыбнулся Рубен.

В середине дня неожиданно вернулась мать с Лилит.

— Ты бы хоть позвонила… — растерялась Сона, открывая ей дверь.

— Соскучилась я… А где же малыши?

Карен и Анна были во дворе. Рубен стоял на балконе в одной майке и переговаривался с ними по радио. Казалось, он сам стал ребенком — так волновался, спорил, смеялся.