Читать интересную книгу Механика счастья - Манук Мнацаканян

Зазвонил телефон. Это снова был Рубен.

— Я слушаю, Рубен, — сказала Сона.

— Когда вы говорите «слушаю», я забываю все, что хотел сказать.

— Удивительный вы человек…

— Удивительный? Наша секретарша говорит, что как только меня увидит, ее сразу же клонит ко сну.

— Л почему вы позволяете говорить с собой в таком тоне? — спросила она.

— Сона…

— Что?

— Давайте встретимся. Очень вас прошу…

— Погодите-ка, в дверь звонят, — чуть помолчав, ответила Сона.

В дверь никто не звонил. Она отложила трубку, побрела на кухню, постояла и, быстро вернувшись, снова взяла трубку:

— Встретимся.

— Правда?! — воскликнул Рубен. — Когда?

— Через полчаса.

— У цветочного магазина?

— Да…

— Я раньше приду. Буду ждать, на сколько бы ты ни опоздала…

Рубен и Сона медленно шли по темной аллее. Под их ногами скрипел песок.

— Раньше, еще девушками, встречаясь с парнями и желая узнать, что они из себя представляют, мы задавали всякие вопросы. Например, кто ваш любимый писатель, любимый герой, какой фильм больше всего нравится… И представьте, многое становилось ясным.

— Хотите, пойдем слушать музыку? — спросил Рубен.

— Музыку?

— Послушаем музыку, выпьем кофе.

— Пошли, — чуть поколебавшись, сказала Сона.

…Рубен открыл дверь, пропустил вперед Сону и сам сразу же бросился в комнату. На стульях тут и там валялась одежда, он сгрёб всё в охапку, бросил в гардероб.

— Кто бы мог подумать, что вы согласитесь прийти… Извините.

— Бывает, — сказала Сона и улыбнулась.

— Я кофе приготовлю, — сказал Рубен.

— А где же музыка?

Рубен нажал кнопку на стене. Занавески упали на окна, света убавилось, бочонок превратился в бар, зазвучала музыка, и светильники залили комнату всеми цветами радуги.

— Умница моя… — прикрыв глаза, шепнула Сона…

…Его разбудило щебетание птиц. Он, не открывая глаз, протянул руку, хотел обнять Сону, но ее рядом не было.

— Сона, — тревожно позвал он.

Сона беззвучно появилась в дверях, улыбнулась.

— Как ключ, как чистый родник…

— Что — как родник? — не поняла она.

— Улыбка. Твоя улыбка, как родник…

— Ты стихи писал? — пошутила Сона.

— Нет, только читал.

Сона подошла, обняла Рубена.

— Это сон, — прошептал Рубен.

— Сон… — Она вдруг отпрянула от него. — Скоро наши домой вернутся… Я должна уйти.

— Кто — ваши?

— Мама и дети.

— Дети?

— Мои дети. Я говорила, а ты не верил. — Сона достала из сумки фотографии детей, показала — Это Карен, это Анна, а маленькая — это Лилит…

Рубен взял фотографии. На его лице появилась широкая, добрая улыбка.

— Какие хорошие…

На глазах Соны выступили слезы.

Рубен отправился в ванную и тут же вернулся растерянный:

— Ты уже постирала носки и погладила сорочку…

— За мужчиной уход нужен, — с деланной строгостью ответила Сона. — Да и вообще, никак не могла уснуть…

— Как ангел-хранитель, берегла мой сон.

— Спустись с небес на землю и ешь, — Сона поставила на стол тарелку.

— А я не хочу спускаться с небес. Нынче, правда, не принято говорить сентиментальных слов. Но как человеку прожить в этом мире без сентиментальности? Все вокруг такие деловые стали, черствые… И стоит поэтому встретить светлое пятно среди окружающей тебя серости, как уже неудержимо тянешься к нему, хочешь кружиться вокруг этого света… — Он запнулся и неуверенно закончил — Порхать, как мотылек…

Сона вернулась домой, прошла в комнату. Мать, Карен и Анна, все в ночных сорочках, сидели на своих кроватях и молча, строго смотрели на нее. Сона застыла.

— Но… — сказала она матери. — Ты же говорила, что вы на ночь останетесь у тети…

Ей никто не ответил.

— Почему они так рано проснулись? — снова спросила Сона, указывая на детей.

— Ты лучше спроси, спали ли они вообще? — обиженно сказала мать.

Сона бросилась к детям.

— Малышки мои, — шептала она, — ненаглядные…

— Где ты была? — толкнул ее Карен. — Скажи, где…

— У Лилит, — пробормотала Сона, не поднимая головы. — У подруги.

— Неправда! — жестко отрезал Карен. — Бабушка ночью туда звонила.

— Ладно, хватит! — оборвала его бабушка. — Идите в свою комнату.

— Нет, пусть она скажет, где была!..

Сона проснулась, надела халат и прошла в кухню. Мать уже приготовила кофе.

— Пей, — сказала мать, придвинув ей чашку, и сухо добавила — Мне нужно идти. Тетя вчера упала в ванной.

Соиа молча, не мигая, смотрела на мать.

— Хорошо, Анушаван дома был. Я Лилит оставила там, а Карена и Анну привела, чтобы оставить их с тобой, а тебя не было… — Мать умолкла, вопросительно глядя на Сону.

Сона отвела взгляд.

— Я была у Рубена, — опустив голову, наконец произнесла она.

— У того, что все тебе звонит? Кто он?

— Инженер.

— Если он человек серьезный, я не против, выходи за него замуж…

— Я о замужестве не думаю.

— Не понимаю! — беспокойно шевельнулась мать. — О чем же ты думаешь?

Сона неопределенно пожала плечами.

— Он был женат?

— Нет. Говорит, что нет.

— Сказать все можно. Надо проверить. — Мать отодвинула чашку, помолчала и сказала: — Если он приличный человек, почему до сих пор не женился?

— Не знаю.

— Все «не знаю» да «не знаю»… Насчет детей что говорит?

— Сказал, что хорошие у меня дети. Я фото показывала.

— Молодец, коли так… Если по сердцу он тебе — выходи за пего. Да он богу свечку должен поставить, что ему такая женщина встретилась и такие дети…

Под вечер пошел дождь. За окном моросило тихо, беззвучно. В квартире Рубена зазвонил телефон. Звонила Сона.

— С детьми все уладилось. Через час буду у тебя.

— Приходи, скорее приход»! Пятый день тебя не вижу!..

Рубен засуетился, осмотрелся по сторонам. В комнате было чисто, только в углу на стуле валялась одежда. Рубен убрал ее, нажал кнопку на стене. Бочонок повернулся, но в нем оказалась только початая бутылка водки.

…Рубен кинулся в гастроном за марочным коньяком и шоколадом.

…Потом долго стучал в дверь к соседке и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока она возилась с бесчисленным количеством замков.

— Тикин Назик, дайте мне, пожалуйста, две кофейные чашки, две рюмки для коньяка и еще что-нибудь, во что шоколад положить. Только чтобы красивое…

Оставив Рубена па пороге, женщина ушла и скоро вернулась, держа в руках серебристый поднос, на котором стояли кофейные чашки и рюмки.

— Не знаю, понравится ли. Венский фарфор.

— Понравятся, поправятся, — обрадовался Рубен. — Я завтра занесу.

…Он расставил чашки и рюмки, шоколад положил на поднос, придирчиво осмотрел стол. Потом включил магнитофон.

Раздался звонок в дверь. Рубен бросился открывать. Впереди стояли мальчик и девочка, за ними — Сона. Она молча и грустно смотрела на него.

— Заходите… — после некоторого замешательства проговорил Рубен.

— Вытирайте ноги, — тихо подсказала Сона детям.

Карен вдруг крикнул «бах!» и под носом у Рубена с треском раскрылся зонтик, обдав его холодными брызгами. От неожиданности Рубен отпрянул и ударился головой о стену.

— Карен! — прикрикнула Сона.

Карен швырнул зонт на пол и бросился в комнату. Сестра побежала за ним.

— Извини… — замялась Сона, — он такой шалун…

Рубен криво улыбнулся, потер затылок.

Голос певца задрожал и вдруг пропал вовсе. Рубен испуганно заглянул в комнату и увидел, что Карен лупит кулаком по клавишам магнитофона.

— Карен! — Сона схватила сына за ухо. — Что такое? Как ты себя ведешь?!

— Оставь его, — тихо сказал Рубен.

Сона сердито взглянула па него, как бы говоря: «Не вмешивайся!»

— Ты же сама говорила, что хороший дядя, — опустив голову, пробормотал Карен.

— Что с того, что хороший? Надо безобразничать?

Тем временем Рубен повозился с магнитофоном и попытался его наладить, но ничего не получилось.

— Испортил? — не успокаивалась Сона. — Испортил, да?!

— Испортил, так починим, — пробормотал Рубен, разглядывая магнитофон. — Что нам стоит…

— Спрячь ты его, ради бога, спрячь. Ты их еще не знаешь.

Рубен нажал на кнопку, и бочонок повернулся, скрыв и бар и магнитофон.

— Не захотели они остаться у подруги, — виновато прошептала Сона. — Ни за что…

— Ясно… — В голосе Рубена чувствовалась обида.

— Не надо так, — Сона, огорченная, отошла от него и села на диван.

Между тем Анна потянулась к вазочке с шоколадом и неловким движением сбросила на пол чашку. Девочка от испуга заревела и бросилась к матери.

— Что ты наделала, что наделала! — Сона встала, безнадежно опустив руки.