Читать интересную книгу Забытый сад - Кейт Мортон

— Господи, какая вонючая дыра этот Брисбен! — сказала Лесли, качая головой и глядя поверх больших солнечных очков с бронзовым отливом. — Слава богу, я отсюда уехала.

Со стороны дорожки донесся шум. Гладкая светло-коричневая кошка окинула новоприбывших негостеприимным взглядом. Заскрипели петли ворот, послышались шаги. Подле кошки возникла высокая среброволосая фигура. Кассандра затаила дыхание: Нелл. Все равно что встретиться лицом к лицу с героиней собственных фантазий.

Они стояли и смотрели друг на друга. Никто ничего не говорил. Кассандру охватило странное чувство, будто она присутствует при загадочном ритуале взрослых, который не вполне понимает. Она удивилась, что все стоят и молчат и никто не делает следующий шаг. Нелл первая нарушила тишину.

— Мне казалось, ты обещала сначала позвонить.

— Я тоже рада тебя видеть, мама.

— Я как раз разбираю коробки для аукциона. Повсюду вещи, присесть негде.

— Ничего, справимся. — Лесли щелкнула пальцами в сторону Кассандры. — Твоя внучка умирает от жажды, на улице чертовски жарко.

Девочка неловко поежилась и уставилась в землю. Было что-то странное в поведении матери, какая-то нервозность, к которой она не привыкла и не могла объяснить. Кассандра услышала, как бабушка медленно выдохнула.

— Что ж, — сказала Нелл, — тогда вам лучше зайти.

Бабушка не преувеличила размер беспорядка. Пол был усеян скомканными газетами, целыми горами мятых газет. На столе, словно на островке посреди моря газетной бумаги, стояло множество безделушек из фарфора, стекла и хрусталя. «Брикабрак», — подумала Кассандра, с удовольствием припоминая звучное слово.

— Я поставлю чайник, — сказала Лесли, уплывая на кухню.

Нелл и Кассандра остались вдвоем, и пожилая женщина уставилась на девочку в своей обычной загадочной манере.

— Ты подросла, — наконец вымолвила она. — Но все еще слишком тощая.

Это правда, дети в школе часто говорили то же самое.

— Я была такой же тощей, как ты, — добавила Нелл. — Знаешь, как отец называл меня?

Кассандра пожала плечами.

— Везучие ножки. Везучие — потому что не переломились пополам.

Нелл принялась снимать чашки с крючков, прибитых к старомодному шкафчику.

— Чай или кофе?

Шокированная Кассандра покачала головой. Хотя в мае ей исполнилось десять, она все еще была маленькой девочкой и не привыкла, чтобы ей предлагали взрослые напитки.

— Фруктового сока или шипучки у меня нет, — предупредила Нелл, — и вообще ничего такого.

К девочке вернулся дар речи.

— Я люблю молоко.

Нелл моргнула.

— Молоко в холодильнике, я его покупаю для кошек. Бутылка скользкая, так что не урони на пол.

Когда разлили чай, мать велела Кассандре не путаться под ногами. Она сказала, что день слишком ясный и солнечный и нечего девочке сидеть взаперти. Бабушка добавила к этому, что можно поиграть в подвале, но только ничего не трогать. И уж конечно, не заходить в квартиру внизу.

Стояла несусветная австралийская жара, и дни, казалось, следовали друг за другом без промедления. Вентиляторы лишь гоняли туда-сюда горячий воздух, цикады оглушительно стрекотали. Даже дышать было тяжело, оставалось лишь лежать на спине и ждать, пока пройдут январь и февраль, пронесутся мартовские грозы и наконец хлынут первые апрельские дожди.

Но Кассандра не задумывалась об этом. Она была ребенком и обладала детской стойкостью к причудам климата. Девочка закрыла за собой дверь-ширму и пошла по дорожке в задний сад. Цветы красного жасмина облетели и жарились на солнце, черные, высохшие и сморщенные. Она шла по ним туфлями. Ей даже нравилось видеть эти цветочные оспины пятен на светлом бетоне.

Девочка дошла до верхней лужайки, села на железную скамейку и взглянула вниз на сад и ветхий дом, принадлежащие ее необычной бабушке. Она гадала, о чем говорят мать и Нелл, почему они приехали сюда именно сегодня. Но сколько бы Кассандра ни прокручивала эти вопросы в голове, ответы не приходили.

Через какое-то время девочка отвлеклась на сад. Вопросы испарились, и она принялась собирать пузатые стручки недотроги. Черная кошка следила за ней издалека, притворяясь равнодушной. Набрав неплохую коллекцию, Кассандра взобралась на нижний сук дерева манго в дальнем углу двора и, осторожно сжимая стручки в руке, начала вскрывать их один за другим. Ей нравилось, как прохладные липкие семена падают сквозь пальцы. Забавно было, когда пустой стручок шлепнулся между лапами кошки. Та встрепенулась и энергично взялась за него, приняв за кузнечика.

Когда все стручки опустели, Кассандра вытерла руки о шорты и окинула взглядом окрестности. По ту сторону проволочной изгороди стояло большое белое прямоугольное здание. Кассандра знала, что это паддингтонский театр, хотя в тот момент он был закрыт. Где-то поблизости ее бабушка держит антикварный магазин. Кассандра уже была в нем однажды в один из их неожиданных визитов в Брисбен. Ее оставили с Нелл, пока мать ходила на встречу с кем-то.

В своей лавке бабушка позволила внучке отполировать серебряный чайный сервиз. Кассандре нравился запах полировочной пасты, нравилось смотреть, как тряпочка становится черной, а чайник — блестящим. Нелл даже объяснила часть меток: лев означает серебро, голова леопарда — Лондон, письмо — год изготовления. Совсем как тайный код. На той же неделе, когда они вернулись, Кассандра обыскала свой дом в надежде найти серебро, отполировать и расшифровать его для Лесли. Но ничего не нашла. С тех пор она и не вспоминала, как ей понравилось это занятие.

День тянулся медленно, листья манго начали провисать от жары, а стрекот застревал у сорок в горле. Кассандра отправилась обратно по садовой дорожке. Девочка увидела силуэты мамы и Нелл на тонкой сетке двери — они сидели все там же, — затем продолжила обходить дом. За углом была большая деревянная раздвижная дверь на полозьях, и, когда Кассандра потянула за ручку, дверь открылась, обнаружив прохладное сумрачное пространство под домом.

Темнота так контрастировала с яркой улицей, что казалось, за порогом лежит другой мир. Кассандра задрожала от волнения, когда вошла внутрь. Места было много, но Нелл постаралась заполнить его. Коробки самых разных размеров и форм были сложены от пола до потолка с трех сторон, а к четвертой прислонялись разнообразные окна и двери, некоторые — с разбитыми стеклянными вставками. Единственным свободным местом был дверной проем в середине дальней стены, ведущий в комнату, которую Нелл называла квартирой. Кассандра заглянула внутрь и увидела, что комната размером со спальню. Самодельные полки, тяжелые от старых книг, занимали две стены, в углу стояла раскладная кровать, на которую было накинуто покрывало из лоскутов красного, белого и голубого цветов. Маленькое окошко было единственно возможным источником света, но кто-то неаккуратно заколотил его досками. Кассандра предположила, что это меры, принятые для защиты от грабителей. Хотя она не представляла, на что здесь можно польститься.

Ей ужасно хотелось лечь на кровать, ощутить прохладу лоскутного покрывала разгоряченной кожей. Но Нелл сказала ясно: «Играть внизу можно, а в квартиру заходить нельзя». Кассандра привыкла слушаться. Вместо того чтобы войти внутрь и рухнуть на кровать, она повернула прочь и пошла туда, где какой-то ребенок давным-давно начертил на бетонном полу «классики». Кассандра огляделась в поисках камешка, парочку отвергла, прежде чем остановилась на подходящем, гладком, без зазубренных краев, которые могли бы препятствовать точности попадания.

Девочка кинула камешек — он идеально приземлился в середину первого квадрата — и начала прыгать. Она дошла до номера семь, когда голос бабушки, острый, как стекло, донесся с верхнего этажа.

— Что ты за мать?

— Не хуже, чем ты была!

Кассандра замерла, балансируя на одной ноге посреди квадрата, и прислушалась. Повисло молчание, по крайней мере, больше ничего не было слышно. Скорее всего, они снова приглушили голоса, вспомнив, что до соседей всего несколько метров. Лен все время напоминал, когда они с Лесли ссорились, что нечего выносить сор из избы. Похоже, им было все равно, что Кассандра слышит каждое слово.

Девочка зашаталась, потеряла равновесие и опустила вторую ногу, всего на долю секунды, и тут же вновь подняла. Даже Трейси Уотерс, которая славилась среди пятиклассниц как самый строгий арбитр игры в «классики», не осудила бы ее и позволила бы продолжить, но Кассандре уже расхотелось играть. Ее смутил тон маминого голоса. К тому же у нее заболел живот.

Девочка отбросила камешек в сторону и вышла из квадратов.

Возвращаться на улицу не хотелось — там было слишком жарко. По большому счету, ей хотелось только читать. Забраться в Зачарованный лес по Тридевятому дереву или вместе с Великолепной пятеркой проникнуть в «Вершину контрабандиста».[3] Она так и видела свою книгу рядом с подушкой, там, где оставила ее утром. «Вот дурочка, что не взяла с собой», — услышала она голос Лена, как бывало всегда, когда совершала глупость.