Читать интересную книгу Дочь Гингемы (иллюстр. М. Мисуно) - Сергей Сухинов

— И что же он может, этот твой Гудвин? — с интересом спросила Гингема.

— О-о, Великий и Ужасный может все! — торжественно воскликнул ворон. — Он прилетел в Зеленую страну на чудесном шаре, объявил себя правителем и стал строить большой город. Сейчас он уже почти закончен. Сороки болтают, будто Гудвин хочет украсить его огромными изумрудами. А затем он вроде собирается завоевать все остальные страны. Он может превращаться в шестилапого зверя, огненный шар, русалку…

— Замолчи! — злобно топнула ногой Гингема. — Чтобы я больше ни слова не слышала об этом Гудвине! Знаю я вас, пустоголовых птиц: ничего, кроме вранья да глупостей, от вас не услышишь.

Ворон испуганно замолчал.

А встревоженная Гингема занялась подготовкой могучего, всесокрушающего урагана. Помимо заклинания Торна, для этого колдовства нужно было особое зелье из тысячи змей, мышей, ужей, жаб и пауков. Того, что приносили Жевуны, не хватало. И Гингема решила увеличить дань.

О неблагодарной Корине злая чародейка старалась не вспоминать.

Глава четвертая

БЕГСТВО

Целую неделю Корина пробиралась в Фиолетовую страну. Нарк шел тайными тропами, обходя стороной деревни Жевунов. Несколько раз им пришлось идти через болота и даже ночевать на островках среди буро-зеленых трясин. На одном островке они наткнулись на каменного, замшелого идола. От его оскаленной улыбки девочке стало не по себе, и она впервые пожалела, что покинула пещеру Гингемы. Хоть колдунья и порядком ей надоела, однако со старухой было безопасно и не приходилось заботиться о пропитании.

Корина захватила с собой несколько кусков вяленого мяса и с десяток ржаных лепешек. Увы, эти запасы быстро закончились. Нарк несколько раз в день отправлялся на охоту и возвращался всегда с довольным и сытым видом. Он приносил Корине пойманных кроликов, но девочка не могла есть мясо сырым, а разжечь огонь было нечем. Ей приходилось довольствоваться ягодами. Аппетит от этого только разжигался. Но что было делать?

Сидя на камне у подножия идола, Корина проглотила две пригоршни голубики и вздохнула, глядя на жирного кролика, лежащего на траве.

— Есть хочется, — капризно сказала она. — Неужели ты не можешь поймать в лесу что-нибудь съедобное?

Нарк насмешливо оскалил зубы.

— Прости, хозяйка, но жареные зайцы не бегают по лесу даже в Волшебной стране, — ответил он. — Хочешь, принесу сухого хвороста для костра?

— А чем я буду его разжигать? — недовольно спросила Корина. — У этой противной колдуньи даже огнива в пещере не оказалось.

— Гингеме не нужно никакое огниво, — заметил Нарк. — Она использует разжигающее заклинание. И тебя не раз ему учила.

— Подумаешь, учила! — фыркнула Корина. — Она много чему меня учила, — разве все упомнишь!

— А ты попробуй, — посоветовал волк. — А то этого кролика придется съесть мне.

Корина поморщилась, но делать было нечего.

— Ладно, попробую. А ты тащи хворост и побольше сухого мха.

Нарк хотел сказать, что Гингема умела разжигать огонь даже под проливным дождем и без всякого мха, но сдержался. Вскоре рядом с идолом выросла горка сухих ветвей, обложенная белесым мхом.

— Та-ак, — сказала Корина. — Начнем. Э-э… Сначала надо сжать безымянный палец на левой руке и сощурить правый глаз… или наоборот?

Нарк озадаченно почесал за ухом. Он присутствовал на многих уроках Гингемы, но и не пытался что-нибудь запомнить: все равно волки колдовать не могут, да и безымянных пальцев у них нет.

— Кажется, наоборот, — нерешительно сказал он. — Точно, наоборот.

Девочка согнула палец на правой руке и сощурила левый глаз.

— Теперь надо вспоминать разжигающее заклинание… Лено, пено, урфи, гурфи, лопало, мопало!

Земля рядом с пирамидкой из сухих ветвей зашевелилась, и на поверхность вылез крот. Он озадаченно повел носом, а затем полез обратно.

— Это было кротовызывальное заклинание, — укоризненно сказал Нарк.

— Сама вижу, — сердито ответила Корина. — Подумаешь, ошибиться разок человеку нельзя! Что же такое говорила Гингема?… А! Вспомнила, вспомнила! Дарамура, катарума, бурбу, нарбу, потолапу!

Каменный идол неожиданно заворочался в земле. Его глаза загорелись рубиновым огнем, огромный рот приоткрылся, обнажив два ряда острых зубов. Упершись могучими руками-лапами в землю, истукан стал вытягивать свое длинное туловище на поверхность.

Корина завопила от ужаса и бросилась прочь от ожившего исполина. Нарк тоже струхнул, но успел все-таки схватить девочку когтями за подол платья.

— Куда ты? — рявкнул он. — Там болото, трясина! Скорей говори обратное заклинание!!

Девочка быстро пробормотала:

— Потолапу, нарбу, бурбу, катарума, дарамура!

Идол застыл на месте, так и не успев выбраться из земли. Глаза его вновь погасли, ужасный рот закрылся.

Нарк шумно вздохнул.

— Давай уж больше не будем сегодня колдовать, — предложил он. — Что-то ты нынче все путаешь. Еще вызовешь из болота какое-нибудь лихо!

Впервые в жизни Корина покраснела от стыда. Неужели она такая бестолковая и совсем ничему не научилась за семь лет, проведенных с Гингемой?

— Сейчас, — сказала она, — я вспомню, вспомню…

Мысли ее разбегались в стороны, словно муравьи, и она никак не могла сосредоточиться.

— Бури, глури, золата, бамбарата, шурли, мурли… — нерешительно произнесла Корина и даже зажмурилась, увидев, как по кучке сушняка пробежала красная змейка. Скоро костер уже весело пылал, потрескивая и курясь белым дымком.

— Вот это другое дело, — бодро сказал Нарк. — Сейчас мы этого зайца мигом зажарим… Ты чего?

Корина стояла, вытаращив глаза и покачивая головой.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Нарк.

— Я… я сотворила колдовство… — выдавила из себя девочка. — Первый раз!

Нарк только усмехнулся.

С той поры оба беглеца не испытывали особых хлопот. Оказалось, что Корина запомнила кое-что из бесчисленных уроков Гингемы. Отныне на привалах девочка занималась тем, что вспоминала волшебные заклинания. И порой посреди травянистой полянки вдруг начинал бить родник или заросли крапивы превращались в цветочную клумбу. Нарк глядел на свою любимицу, тихо посмеиваясь. Корина начала взрослеть, хотя по-прежнему выглядела восьмилетней девчушкой.

Наконец они вышли из густых лесов на обширную равнину с зелеными шапками рощ и небольшими деревеньками. Это была страна Мигунов.

— Что будем делать, хозяйка? — спросил Нарк. — Может, пойдем на запад, в Черный лес? Я родился там и знаю каждую тропинку.

— Нет, — покачала головой Корина. — Надоел мне лес. Прости, Нарк, но я хочу жить среди Мигунов. Пойду в какую-нибудь деревню и скажу, что заблудилась.

— Так-то оно так… — в сомнении почесал за ухом Нарк. — Но…

Корина улыбнулась, глядя на смущенного волка.

— Понимаю, о чем ты хочешь сказать. Мол, через год-два жители деревни заметят, что я почти не расту?

Волк кивнул.

— Тогда я уйду в другую деревню, затем в третью, четвертую… — спокойно объявила Корина. — Страна Мигунов большая, места, чтобы вырасти, мне хватит. А когда я вырасту…

Она сощурила глаза. Нарк поежился, глядя на хозяйку. Ее красивое лицо так неприятно исказилось, что даже волку стало не по себе.

— И что же будет тогда? — осторожно спросил он.

Корина ничего не ответила.

Они условились не расставаться надолго. Девочка направилась в ближайшую деревню, а волк остался в лесу. Он нашел лисью нору, расширил и углубил ее и стал в ней жить. Нарк старался не показываться на глаза Мигунам, и те даже не подозревали, что в соседнем лесу появился могучий хищник.

У Корины началась новая жизнь.

Она пришла в деревню под названием Родники и выбрала самый богатый дом. Здесь жила семья резчика по дереву по имени Рон. Мигуны славились умелыми руками. Среди них было много искусных механиков и кузнецов, плотников и столяров. Но вот фермерами Мигуны были неважными. Они привозили из Зеленой страны пшеницу, из Голубой — чудесные фрукты и лечебные травы. Сами они ничего этого выращивать не умели.

Корина с силой потерла глаза, чтобы они стали красными, и громко захныкала.

Седой Рон вышел на крыльцо и с удивлением увидел очень красивую девочку в мятом, пыльном платье.

— Что с тобой, девочка? — спросил он.

— А-а… — всхлипывала Корина, заливаясь слезами. — Я заблуди-и-илась…

Рон взял ее за руку и ввел в дом. У стола хлопотала его жена Дора. Супруги были уже не молоды, их дети давно выросли и разъехались кто куда, а старшая дочь Лина даже устроилась служанкой во дворец самой правительницы Бастинды. Так что Рон и Дора жили одиноко и очень скучали по детям.