Это было ее платье. Ему следовало бы выбросить все ее вещи. Но Александр не мог выбросить ничего из принадлежавшего Анне-Марии. Ее платья все еще висят в шкафу ее спальни, белье беззаботным ворохом лежит в ее комоде, а шкатулка с драгоценностями на столике у кровати покрылась пылью. Он не был в спальне Анны-Марии три года, три года с тех пор, как она умерла там.
После похорон Александр вышел из этой комнаты и закрыл ее на ключ, чтобы никогда уже больше не открывать. И вот сегодня…
— Месье Дюмон?
Александр открыл глаза. Перед ним опять было это платье, но уже на другой женщине. Он выпрямился и, расставаясь со своими мечтами, старался не глядеть на нее.
— Вам следовало бы отдыхать, мадемуазель, — сказал Александр, устремив взгляд на чахлые кусты лаванды.
— Тесс.
— Извините, — он все же взглянул на нее.
Платье свисало с ее худенькой фигурки, задерживаясь только на выступающем животе, а подол платья волочился по земле. На щеках девушки появился румянец, и на него смотрели темно-зеленые глаза.
— Меня зовут Тесс.
— Тесс? — переспросил Александр, ожидая продолжения.
Но девушка не сказала ему своей фамилии. Обернувшись, она огляделась по сторонам.
— Вашего садовника следует уволить, — она бросила на него пытливый взгляд через плечо.
Тесс хотелось побольше узнать о нем, но Александр окончил разговор на эту тему, сказав:
— Я приму это к сведению.
Она вздохнула и распрямила плечи. Потом опять повернулась к Александру.
— Месье, спасибо за вашу помощь. Я так вам благодарна. В самом деле, не знаю, что бы со мной было, если бы вы не нашли меня.
Он пожал плечами, но не ответил. Тесс продолжила:
— Понимаю, вы ничего не знаете обо мне. Я не… — она помолчала и заговорила снова: — Я, как вы уже, наверное, догадались, попала в беду.
Если Тесс уповала на рыцарство месье Дюмона, ей пришлось в этом разочароваться. Он только продолжал молча смотреть на нее.
— Я думаю, что решение вашей проблемы однозначно, мадемуазель. Идите домой.
Она побледнела, и Александр успел заметить, как в глазах ее мелькнул страх, который так часто сковывал ее во время болезни. Тесс покачала головой.
— Я не могу.
— Почему?
— У меня нет дома, — произнесла она тихим голосом, быстро опустив голову, чтобы Александр не увидел выражения ее лица.
Так вот в чем дело?! Так он и думал. Бесчестный любовник, отказавшийся жениться на ней, и семейный скандал, в результате которого суровый отец прогнал ее из дома.
— И что же вы собираетесь делать? — спросил Александр.
Встретив его взгляд, Тесс тяжело вздохнула. И вместо того, чтобы ответить, робко спросила сама:
— Вы живете здесь один, месье? Без семьи? Без слуг?
Но Александр был непреклонен. Он ничего не ответил, и лишь глаза его сузились. Тесс продолжала:
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы разрешили мне остаться здесь. Я могла бы работать по дому.
— Нет, — Александр сказал это унылым безразличным голосом, как бы давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему.
— Я знаю, как вести хозяйство, месье, — продолжила девушка.
— Может быть, — согласился он, слегка кивнув головой. — Но мне не нужен человек для ведения хозяйства, — последнее слово Александр произнес насмешливым тоном и, обводя взглядом заросший двор, добавил: — Я предпочитаю его таким.
Итак, решение принято.
Тесс прочитала это в его глазах и все же настаивала:
— Я могла бы вам готовить.
— Я готовлю для себя сам.
— Может быть, я смогу ухаживать за вашим садом?
Взглянув на ее выступающий живот, Александр заметил:
— Боюсь, что недолго.
Щеки Тесс залила краска стыда, но она не сдавалась.
— Тогда, может быть, я смогла бы чинить вашу одежду, — тихо сказала она, взглянув на его порванную рубашку. — Это уж, точно, вы не сможете сделать сами. А я умею убирать и работать по дому. Извините, если мои слова покажутся вам несколько грубыми, но мне кажется, что вам нужна экономка. А мне как раз негде остановиться.
Сложив руки на груди, Александр смотрел на нее.
— Кажется, вы не понимаете, мадемуазель? Я не хочу, чтобы вы оставались здесь.
Когда Тесс услышала это, все ее тело напряглось и она почувствовала, как от страха у нее засосало под ложечкой. Но все же предприняла еще одну, последнюю отчаянную попытку.
— Я ничем не буду вам мешать. Пожалуйста, месье, позвольте мне остаться.
Александр смотрел на нее долгим, пристальным взглядом. По его мрачным черным глазам понять нельзя было ничего. Но когда он заговорил, голос его был резок и непреклонен.
— Почему я должен позволить вам это?
— Потому что, — прошептала девушка, — мне некуда больше идти.
Глава 3
Нервно барабаня пальцами по коже чемодана, стоящего рядом с ним, Мартин Тревелин рассеянно смотрел из окна экипажа на мокрые от дождя окрестности Суссекса. Ему хотелось во что бы то ни стало отложить эту встречу, но граф был непреклонен. И лучше, чем кто-нибудь другой, Мартин знал, что таким людям, как Найджел Риджвей, лучше не возражать.
Будучи адвокатом графа Обри, Мартин занимался частными юридическими делами семьи Риджвей, как делали это до него его отец и дед. Дело, которым он занимался сейчас, требовало осторожности, благоразумия и тонкости, а всеми этими качествами он, Мартин, безусловно обладал. И все же было бы лучше, если бы ему дали больше времени. Но Мартин чувствовал, что терпение лорда Обри кончается.
Экипаж свернул на окаймленную деревьями дорогу, ведущую к Обри Парк. Мартин снял свои очки в золотой оправе и протер их полотняным носовым платком. Водрузив их снова на свой широкий, нос, он вытащил часы и облегченно заметил, что не опаздывает. Педантичность была навязчивой идеей графа. Положив часы назад в карман жилета, Мартин взял на колени свой кожаный чемодан. Когда карета свернула еще раз, направляясь теперь уже к подъездной аллее, он, взволнованный, опять нервно забарабанил пальцами.
Мартин бывал уже в Обри Парк, загородном поместье графа, но всегда, словно в первый раз, восхищался его симметричной строгой красотой. Обри Парк, со своими большими окнами, изящными мраморными колоннами и многочисленными классическими скульптурами, всегда был гармоничным и элегантным. Сейчас же, в начале лета, он был воистину великолепен, благодаря очарованию цветущих роз и сочной, пышной зелени широких газонов.
Зажав в руке ручку своего кожаного чемодана, Мартин вышел из экипажа. Он поднялся по широким, вымощенным плиткой, ступеням, показал свою карточку дворецкому, лицо которого было совершенно невозмутимым, и был проведен в огромную великолепную библиотеку лорда Обри.