Читать интересную книгу Мигранты - Виктор Косенков

Загрохотало, посыпалась кирпичная крошка. Игорь осторожно подошел ближе, заглянул в отверстие, но там уже никого не было.

— Вот и поговорили, — пробормотал он. Потом громко позвал: — Эй, ты! Где родители?

Никто не ответил.

— Они что тут, одичали? — хмыкнул Морозов себе под нос.

Кто «они», Игорь не знал. Просто рассуждал вслух.

Странное поведение девочки ему совершенно не понравилось, Сводя воедино происшествие в порту, баррикады и укрепления на улицах, разграбленные магазины, получалось, что закон и порядок в городе, а то и во всей стране, рухнули. На гражданскую войну, впрочем, это не было похоже. Происходящее, скорее, напоминало… одичание.

Игорь присел в траву около дыры в заборе, куда сбежала девочка, и открыл бутылку с остатками коньяка. Хлебнул, но, припомнив, как резко его развезло в прошлый раз, тут же закупорил.

— Что же ты там искала? — нахмурился Игорь, глядя на хлам, в котором рылась девочка.

Он поднялся и подошел к разбросанному барахлу.

Какие-то вещи девочка успела отложить в аккуратную кучку: видимо, собиралась забрать с собой. Что-то отшвырнула подальше.

В аккуратной кучке обнаружились пластиковая расческа без половины зубьев, выцветший лоскут ткани и позеленевшая от плесени кукла Барби. Вот и все детское богатство.

Морозов не стал трогать отложенное. Разворошил ногой большую кучу, выдернул оттуда желтый кусок пластика и с одной стороны красную машинку…

А ведь точно! Раньше здесь стоял ларек с игрушками. Девчонка искала то, что когда-то казалось ей очень важным. И она ценила эти вещи даже сейчас, в жутком, исковерканном мире. Гребешок, тряпки, куклы…

Игорь автоматически — сам не осознавая: зачем? — сунул в карман машинку. Двинулся дальше. Странная, одичавшая девочка убежала, ей уже не помочь. К тому же, похоже, что она лучше него ориентируйся в ситуации.

Тут с самим собой бы разобраться.

Шагая по бывшим рельсам вглубь района, Игорь поглядывал по сторонам.

Единственной территорией, не так обильно поросшей зеленью, оказалась промзона. Там, где тонны щебенки были залиты сотнями пиров масла, бензина, солярки, трава, кустарник и деревья принимались плохо. За сгнившим забором торчали верхушки ржавых железнодорожных цистерн и сухогрузов. На мосту замерла выцветшая и облупившаяся электричка. Откуда-то издалека доносился тоскливый скрип железа. Впереди, за обветшавшим, но все еще крепким зданием бывшего завода «Стандарт», виднелись остатки дизельного локомотива, ушедшего в сторону на развилке и жестко въехавшего в состав, стоящий на соседних путях. Будто диспетчер вовремя не перевел стрелку.

Мертво и страшно. А еще очень необычно…

Напрашивались странные аналогии.

Паром, на котором он пришел в себя, стоял в порту. Но не так, как должен был стоять — пришвартованный, с протянутыми причальными трапами. Корабль словно бы насадился на бетонные ограждения, получил пробоину, наглотался воды и плотно сел на дно.

Два поезда столкнулись, будто автоматика подвела, диспетчер не заметил неверно переключенной стрелки, а машинист даже и не подумал затормозить.

Паром.

Поезда…

Корабль словно бы лишился капитана и, возможно, всей команды. И вошел в порт. В прямом смысле слова.

Машинист дизельного локомотива не затормозил, хотя наверняка мог бы: судя по картине столкновения, скорость была небольшая.

Не доглядели? Ни машинист, ни диспетчер, ни капитан? Вряд ли. Столько совпадений за раз не бывает.

Получалось, что люди… выключались.

От посетившей догадки Игоря прошиб озноб.

А что если и правда: люди не умирали, а именно выключались, как вскипевшие электрочайники. Щелк! И нет человека. А потом кто-то нажимает на кнопку: бац! И человека возвращают на то место, где был, и он снова открывает глаза. А пока он спал…

Морозов притормозил. Посмотрел вокруг по-новому.

Если допустить, что его сумасшедшее предположение верно, все выглядит уже намного осмысленней и логичней. Получается, что люди то ли исчезли неведомо куда, то ли выключились. А мир все то время, пока они где-то пропадали, жил, двигался, зарастал зеленью, ломался.

Правда, это никак не объясняло хаоса, который происходил вокруг сейчас. Полуголые нищие девочки, разграбленные магазины, баррикады…

Словно и не было многих лет порядка, государства, главенствующей роли закона.

— Как будто одичали, — повторил Игорь.

В голове с новой силой закружили вопросы. Даже если предположить, что все население Эстонии куда-то делось, почему же, вернувшись, люди не постарались устроить все по-прежнему? Или там, где они все были, произошло тотальное отупение и озверение?

— Одичали, — в третий раз повторил Морозов и поймал себя на том, что повторяется. — Надо поискать еду.

Он помнил, что неподалеку, возле трамвайных путей, раньше был продуктовый магазинчик. На первом этаже дома. Чем черт не шутит, а ну как там осталось чего. Не могли же враз обезумевшие эстоноземельцы все разграбить.

Игорь поискал глазами нужный дом и, свернув с трамвайных путей, направился к магазинчику. Голод уже всерьез тянул в желудке и быстро отбирал силы. На работе он привык терпеть, когда хотелось есть. Экономил, да и времени не всегда хватало, чтобы нормально пообедать. Один раз за смену перекусил, хорошо. Вечером макарон с тушенкой навернул — вообще порядок. Но сейчас слабый заряд, который он получил от растворимого супа, иссяк окончательно. Во что бы то ни стало, нужно было поесть…

Запах Морозов почувствовал, еще не дойдя до дверей. Поначалу сладковато-терпкий, смутно знакомый, ненавязчивый. Но, как только Морозов распахнул покосившиеся створки, вонь тошнотворной полной ударила в нос.

Игорь попятился. Из-за двери метнулась серой тенью крыса. Согнув руку в локте и прикрыв нос, Морозов осторожно зашел внутрь.

То, что он увидел, ударило по нервам, как молот по наковальне. Желудок подпрыгнул к самому горлу. Морозов зажмурился, пережидая спазм. Потом медленно открыл глаза, стараясь дышать мелко и редко.

Под потолком, раздувшись и источая зловоние, висел труп. Наверное, хозяин лавки или продавец. На мертвеце болтались ошметки белого фартука. По углам шныряли взбудораженные появлением незнакомца крысы.

Для прожорливых грызунов пришел праздник. После стольких лет вернулись люди, а значит… вернулась еда.

Мертвец едва заметно покачивался. Он висел к Игорю спиной, за что Морозов был ему даже по-своему признателен.

В другой ситуации одного этого зрелища было бы достаточно, чтоб бежать из магазинчика куда глаза глядят. Но не теперь. Теперь у Игоря был мотив: он зверски хотел есть. А на полках магазина он заметил подернувшиеся плесенью, но не лопнувшие цилиндры. Консервы.

Рот наполнился слюной, несмотря на жуткую вонь и омерзительный вид.

На полках стояли пирамиды из банок. Этикетки давным-давно облезли, но сами жестянки, судя по всему, выдержали проверку временем.

Игорь пошел вперед, споткнулся о валяющийся табурет, упал, вскочил, зажимая нос. Отчаянно хотелось дышать, вдохнуть полной грудью, но он понимал, чем это может кончиться, и изо всех сил сдерживался!

Морозов прихватил столько банок, сколько сумел. Нагрузил их, как поленья, на сгиб руки, выскочил на улицу и только тут позволил себе глубоко вдохнуть. Вонь дернула в ноздри, будто не хотела отпускать. Игорь отбежал от магазинчика, кинул банки на траву и задышал часто-часто, выгоняя запах.

Когда более-менее полегчало, он стал суетливо перебирать консервы. Ножа-то не было. Чем открыть? О железку?

На одной из банок мелькнул лепесток «ключа». Морозов, не раздумывая, потянул…

С негромким хлопком крышка отскочила в сторону. Игорь резко выдохнул и отбросил банку подальше: от ее содержимого воняло не многим лучше, чем от покойника.

Сразу он не обратил внимания, зато теперь, приглядевшись, заметил, что все банки немного вздулись на основаниях. Странно, что те, на которых был «ключ», вообще не взорвались.

В голову противным призраком втекло полузабытое слово «бутулизм».

— Черт! — крикнул Морозов и швырнул банку в витрину магазина. Чудом сохранившееся стекло побежало трещинами и с хрустом осыпалось на траву. Среди осколков мелькнуло упитанное серое тельце. — Черт вас всех дери!

Игорь встал, пнул от досады банки. У одной от удара лопнула крышка, и вонючая жижа брызнула на траву.

Морозов некоторое время собирался с духом, затем несколько раз глубоко вздохнул, прикрыл нос и снова вернулся в магазин.

Суеверно стараясь не поворачиваться к покачивающемуся трупу продавца спиной, Игорь залез за ветхий прилавок. Все полки были пусты. На том месте, где когда-то стояли пакеты с крупами, теперь лежала труха и мышиный помет. Соль большим окаменевшим комом лежала на полу. А может, это была не соль, а сода или еще что-то похожее?