Читать интересную книгу Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) - С.В. Думин

В те годы Золотая Орда раздиралась кровавыми меж­доусобицами. Обострилась борьба и между княжествами Владимирской Руси. После смерти энергичного Симеона Гордого его брат Иван Красный не сумел сохранить завоеванное Москвой лидерство, хотя и получил ярлык на великое княжение. После его смерти ярлык перешел к суздальскому князю Дмитрию Константиновичу; была нарушена традиция, подвергнуто сомнению наследствен­ное право потомков Калиты на лидерство — причиной было малолетство московского князя Дмитрия. В резуль­тате создалась ситуация, когда фактически ни один из князей Северо-Восточной Руси не мог контролировать действия соседей. В течение ряда лет московской дип­ломатии предстояло сосредоточить свои усилия на реше­нии чисто региональной задачи — восстановлении своего лидерства в пределах Северо-Восточной Руси. И вновь Вильно оказался единственным центром, способным от­стаивать общерусскую программу, в тот период име­вшую четко выраженную антиордынскую, освободитель­ную направленность. Ольгерд возобновляет нажим на Смоленскую и Брянскую земли. В 1356 г. он захватывает Ржеву, в 1359 г.— принадлежавший Смоленскому княже­ству Мстиславль и, вероятно, Белую, в 1362 г.— Торопец. Как считает ряд исследователей, именно в 50-е годы XIV в. к Великому княжеству Литовскому перешли и земли по Березине, среднему Поднепровью, Сожу (с Пропойском, Чечерском, Речицей и Любечем). Таким образом, его владения вплотную подступали к Чернигово-Северской земле, где все еще правили многочисленные потомки местной ветви Рюриковичей, а также Киевщине, со вре­мен Гедимина находившейся в орбите литовского влия­ния, но, как и Черниговская земля, сохранявшей зависи­мость от Орды. Ольгерд возвращается к старой идее подчинения своему влиянию православной иерархии, поддержке которой московские князья во многом обяза­ны были своими успехами. Не имея возможности устра­нить с митрополичьей кафедры промосковски настроен­ного Алексия, Ольгерд (как в свое время Гедимин) пред­принимает попытки добиться особой, литовской митрополии в Киеве. Быть может, он рассчитывал, что древняя киевская кафедра позволит ему в будущем прете­ндовать на церковную власть над всей русской землей. Еще в 1352 г., при жизни враждебного ему Феогноста, Ольгерд обратился в Константинополь с просьбой воз­вести в сан митрополита своего кандидата — Феодорита. После отказа греков он добился посвящения от болгарс­кого патриарха, утвердил Феодорита в Киеве и помог ему распространить свою юрисдикцию на все славянские земли Великого княжества Литовского. Константино­поль, разумеется, Феодорита не признал. Однако, не же­лая терять контроля над большей частью русской мит­рополии, хитроумные греки предложили компромисс, в то время, вероятно, в принципе устроивший Ольгерда. Московский кандидат — Алексий — был назначен на об­щерусскую (киевскую) митрополию, а предложенныйОльгердом тверич Роман — на вновь созданную митро­полию в Новогрудок, причем ему были подчинены также Полоцкая, Туровская епархии, а затем и Галицко-Волынская земля. Тем самым возникли условия для нейтра­лизации церковно-политического влияния Москвы в этом регионе, что, разумеется, усиливало позиции Ольгерда. Но антилитовская политика возглавляемой Алексием це­рковной иерархии Северо-Восточной Руси, по-видимому, оставалась одним из решающих препятствий для рас­ширения влияния Ольгерда в этом регионе. Довольно прочные позиции сохранял Алексий и в Киеве; Роману удалось утвердиться там лишь на короткий срок.

Используя чрезвычайно благоприятную ситуацию на Юге (борьбу между различными группировками золото­ордынских феодалов, ослабившую степную державу в 60-е гг. XIV в.), Ольгерд предпринял давно задуманное наступление. Первым его этапом стало подчинение в кон­це 1361—начале 1362 г. Киевского княжества. Вместо князя Федора (дяди Ольгерда) оно было передано в удел одному из сыновей великого князя — Владимиру Ольгердовичу. Летом 1362 г. Ольгерд подчинил Черниговщину и Северщину, раздав их города в уделы своим сыновьям и племянникам. К Киеву отошла и территория бывшего Переяславского княжества. При каких обстоятельствах эти земли признали власть Ольгерда, судить очень труд­но. Мы знаем, однако, что, например, в Брянске, как сообщают летописи, была «лихостью людей замятия ве­лика и опустенье града, и потом нача обладати Олгерд Брянском». Некоторые историки толкуют это смутное известие как указание на борьбу промосковской и пролитовской группировок.

К осени 1362 г. сложилась чрезвычайно благоприят­ная ситуация для наступления литовских войск и в Подолии. После отражения очередного похода крестоносцев на Литву Ольгерд повел отборный воинский отряд в По­дольскую землю и лично участвовал в знаменитой битве с ордынцами у Синих Вод, возглавив ополчение княжеств Юго-Западной Руси. Три крупных ордынских отряда не выдержали фронтального удара литовских и русских во­инов и бежали, бросив обоз и лагерь. Битва у Синих Вод, которую украинский историк Ф. М. Шабульдо справед­ливо назвал «прологом к «Донскому побоищу», способ­ствовала разгрому улусов Орды, господствовавших над обширной степной территорией Северного Причерномо­рья, освобождению подвластного им населения. Владения Великого княжества Литовского были расширены до устья Днепра и Днестра. В его состав на правах уделов вошли Киевское, Чернигово-Северское, Волынское кня­жества, Подолия. Эти успехи стали результатом тесней­шего политического сотрудничества местного населения с литовской династией, и действия Ольгерда, как хорошо сказал тот же Ф. М. Шабульдо, «носили характер освобо­ждения местного населения от ордынского ига».

Казалось, лидерство на Руси навсегда перешло к Гедиминовичам и в союзе с Тверью Ольгерд пытается закрепить этот успех в «вотчине» своего основного сопер­ника — на Северо-Востоке. Но его положение, как и ра­ньше, осложняла необходимость воевать «на два фронта» (случались ситуации и более сложные). Некоторые со­временные историки упрекают Ольгерда в «нереалистичности». В частности, В. Т. Пашуто удивляется, «как мож­но было отрывать силы для походов на Русь, когда немецкие рыцари... ежегодно... опустошали земли Понеманья и Подвинья, коренной Литвы и подвластной ей Белоруссии».

И все же подобный подход не учитывает основных целей политики Ольгерда. Разумеется, защита своих вла­дений от Ордена оставалась одной из его важнейших задач, но для победы над объединенным рыцарством, за плечами которого в тот момент стояла вся католическая Европа, требовалась поддержка боярства русских земель. Лишь общерусская программа гарантировала сохранение Великого княжества Литовского и Русского как единого государственного организма.

В преимущественно славянском государстве Ольгерд часто должен был ставить на первое место интересы своих русских владений; при этом порой он мог временно пожертвовать интересами далекой окраинной Жмуди или собственно Литвы. Сам характер Великого княжества — мощного, динамичного балто-славянского государст­ва — диктовал его лидерам активную объединительную политику, в конечном итоге вполне отвечавшую страте­гическим интересам и Литвы, и Руси.

Однако усилившаяся Москва, видя реальную угрозу своим позициям в Северо-Восточной Руси, стремилась воспрепятствовать расширению литовского влияния. Не имея сил и средств для решительной борьбы с самим Великим княжеством Литовским, московское правитель­ство попыталось ослабить союзника Ольгерда и своего давнего соперника — Тверь. Именно в поддержку Твери организован был Ольгердом в 1368 г. первый крупный поход на Москву. Литовско-русское войско подошло к Москве «в таю», но взять город внезапным ударом не удалось, были только разорены посады. Воодушевлен­ный неудачей Ольгерда, московский князь Дмитрий Ива­нович в том же году сумел сформировать направленную против Твери коалицию князей Северо-Восточной Руси, доказав тем самым, что лидерство Москвы среди кня­жеств этой части Руси признается подавляющим боль­шинством их правителей (быть может, именно потому, что слишком реальной и близкой представлялась перс­пектива захвата их владений Ольгердом). Тверь была вынуждена капитулировать и, во всяком случае, фор­мально отказаться от союза с Литвой. Не обескуражен­ный первой неудачей, осенью 1371 г. Ольгерд повторил поход. Он осаждал Москву восемь дней, но 26 октября 1371 г. подписал перемирие и, если верить московским летописям, уходил «съ многым опасанием, озираяся и бояся за собою погони». Справедливости ради следует за­метить, что литовско-белорусские летописи описывают поход на Москву в более мажорных тонах: они сохранили известие о том, что в знак своего торжества Ольгерд преломил копье о московскую стену. Может быть, так оно и было; во всяком случае, этот образ по-своему символичен: ведь в конечном итоге своей цели Ольгерду достичь так и не удалось, Москва устояла, и это, несом­ненно, повысило ее авторитет. Последний поход на Мо­скву, осенью 1372 г., также не принес Ольгерду успеха, и в конце концов он вынужден был признать «отчинные» права потомков Калиты на Владимирское великое княже­ние, т. е. разделил с ними Русь.