Игорь очень любил представлять себя у невиданных машин, воображать, как он делает послушными неведомые аппараты. Об этом грезилось наяву и снились сны…».
Когда юный Игорь Курчатов видел сны о послушных неведомых аппаратах, Томас Эдисон работал в своей лаборатории, а иногда и вспоминал о предшествующих событиях.
«После лабораторий в подвале отцовского дома в Порт-Гуроне, затем в багажном вагоне поезда, после экспериментов в ювелирной мастерской, в темных углах телеграфных контор, после изобретательской работы в неприспособленных помещениях в Ньюарке Эдисон получает, наконец, возможность работать в настоящей, оборудованной лаборатории. Изобретательство становится его основной профессией» ([Лапиров-Скобло]).
Лаборатории Томаса Эдисона и его современников – представленные на фотографиях, в воспоминаниях очевидцев – формировали идеализированное представление о неких стандартах дизайна. Современное, «свежее» здание. Просторное, как правило, светлое помещение. В ряде случаев заметны высокие потолки. Мусор – понятие относительное; почему-то возникает впечатление, что внутри помещение – чистое. Когда мы видим общий вид здания с некоторыми деталями окружения, может возникнуть впечатление, которое описывается термином «просторность».
К лаборатории Эдисона «прирастает» мастерская. Через определенное время мастерская оказывается научно-техническим предприятием.
Естественно, и лаборатория с мастерской, и научно техническое (электротехническое) предприятие не возможны без «коллективности».
Эдисон: «…Мне не нужны обычные утехи богачей. Мне не нужно ни лошадей, ни яхт, на все это у меня нет времени. Мне нужна мастерская!» ([Уилсон М.]).
Вспоминая раннюю юность, много лет спустя Эдисон говорил: «Уж каких только злоключений я не переживал, начиная от ранней юности и до глубокой старости, но никогда не был в таком отчаянии, как тогда, когда лишился своей первой лаборатории» ([Белькинд, a]).
В течение жизни Эдисона Бюро патентов США выдало ему 1093 патента – такого количества никогда не получал ни один человек ([Уилсон М.]).
«КОЛЛЕКТИВНОСТЬ ТВОРЧЕСТВА». «МЫ НИЧЕГО НЕ ПЛАТИМ, И МЫ РАБОТАЕМ ВСЕ ВРЕМЯ».
Наука развивается усилиями научного сообщества.
Однако до Эдисона главным субъектом интеллектуальной активности была отдельная личность. В период деятельности Томаса Эдисона произошел качественный скачок: на первый план выдвинулся такой субъект научной, изобретательской, интеллектуальной деятельности, как научный коллектив.
«В начале своей изобретательской деятельности у Эдисона было очень мало помощников и исполнителей. Постепенно, по мере развития его работ, не только увеличивается число сотрудников, но происходят и качественные изменения: появляются научные работники, квалифицированные технологи, конструкторы и т. д. Все они работали над осуществлением основных замыслов Эдисона в соответствии с полученными заданиями. В пределах задания сотрудник мог и даже обязан был проявлять творческую инициативу, находить оригинальные решения, но задание Эдисона он не мог видоизменять. Работу распределял Эдисон, хорошо зная своих работников и понимая, кто из них лучше выполнит данную работу. (…) Эдисон… стремился освободить свои руки, чтобы иметь возможность максимально загрузить себя анализом, проверкой работ, проявлением инициативы и предвидения. (…) Любой из его сотрудников охватывал часть проблемы; Эдисон охватывал всю проблему в целом» ([Белькинд, а]).
Конечно, коллективность творчества не была изобретением Томаса Эдисона.
Вспомним Александра Дюма (отца) («Существование „фабрики“ не вызывает сомнений: литературное наследие Дюма составляет сотни томов, и написать столько в одиночку (и даже продиктовать) физически было невозможно даже самому трудолюбивому и работоспособному автору…» (Википедия (рус.). Статья «Дюма, Александр (отец)»)).
Определенные признаки «коллективности творчества» имели место и до Эдисона. У мыслителей, ученых, изобретателей были консультанты, советники, сотрудники, помощники, ассистенты, ученики. Но именно Томас Эдисон сделал коллектив постоянным и эффективным – мощным – субъектом научной, изобретательской деятельности.
Научно-технический, изобретательский коллектив успешно интегрировался в социальную и правовую, общекультурную среду.
Сравним с «фабрикой» А. Дюма: если научно-технический коллектив воспринимается как прогрессивное явление, то на литературной «фабрике» до сих пор ощущается налет сомнительности.
Кто же были эти люди, из которых Томас Эдисон создал свой коллектив. Предположу, что эти люди пришли (1) с ферм, на которых применялся в зной и мороз ручной тяжелый труд, зачастую в грязи, (2) с рудников, (3) из лавок, где они работали продавцами, грузчиками, разнорабочими, (4) с лесопилок, где тяжелый труд дополнялся обильной выпивкой и грубыми нравами окружающих, (5) с закопченных мастерских и маленьких достаточно примитивных предприятий с монотонным трудом и примитивным окружением и т. д. У кого-то в прошлом случались относительное материальное благополучие и некоторое образование, определенный организационный и предпринимательский опыт. Часть сотрудников Эдисона состояла из образованных эмигрантов из Европы, в том числе – людей с политическими проблемами.
Во всех этих местах, откуда они пришли, их – многих – ждали годы, десятилетия, целые жизни тяжелой, в общем неинтересной, бесперспективной работы. Людей с политическими проблемами на родине ждали проблемы.
И вдруг они оказались рядом со всемирно известным кудесником, в интересных развитых коллективах, среди наиболее интеллектуальных и энергичных сверстников, в достаточно просторных, светлых и красивых помещениях, заполненных загадочным, интересным, волшебным оборудованием.
Конечно, прием на работу осуществлялся по-разному. Никола Тесла, например, приехал из Европы с позитивной репутацией и великолепной рекомендацией от Чарльза Батчелора (правда и с личным опытом невыплаты обещанного вознаграждения в сумме 25000 долларов; если предположить, что рекомендация послужила «заменой», компенсацией невыплаченной премии, то можно определить цену полученной Н. Теслой рекомендации).
А вот иной пример.
«Вильям Гаммер рассказывает о своей первой встрече с Эдисоном, к которому мальчиком явился в Менло-Парк просить работы.
– Мистер Эдисон, – сказал Гаммер, – я хочу здесь работать, но мне не нужны деньги, пока я не буду хорошо работать.
– Ну хорошо, приходите завтра утром, – отвечал изобретатель, – может быть, вы подойдете. Большинство из тех, кто сюда приходит за работою, хотят знать две вещи: сколько мы платим и как долго работаем. Ну так вот: мы ничего не платим, и мы работаем все время.
На следующий день утром Гаммер явился. Подойдя к Эдисону, он спросил:
– Я готов работать. Что мне делать?
Не глядя на него, Эдисон сказал:
– Найди что-нибудь.
«Я нашел, – говорит Гаммер, – полку с первичными батареями, которую надо было вычистить, и я начал над нею работать. И никогда после этого я не спрашивал Эдисона, что мне надо делать»» ([Лапиров-Скобло]).
«Старик» давал им физически не самые трудные, но сложные и интересные задания. Они ощущали, чуяли запах победы. Жизнь становилась интересной, привлекательной. Даже независимо от сумм заработанной оплаты труда.
Кроме зарплаты они в автоматическом режиме получали на карточку …то есть, на личную репутацию частицу бренда «Эдисон».
Эдисон нашел правильный формат личных отношений. Они не наемные трудяги, а он – не эксплуататор. Они не «горбятся» на него. Они вместе охотятся… за успехом. «Сотрудники Эдисона… называли своего хозяина не иначе, как „старик“. Его возраст, конечно, не имел ничего общего с этим именем. Он был „старик“, а они его „племя“» ([Лапиров-Скобло]).
Эдисон выбрал правильный формат: американцам не нужно было объяснять, что такое «племя», «охота», «успех».
Какими же были коллективы, созданные Эдисоном? Кое-какие воспоминания на этот счет сохранились.
В конце 70-х годов XIX века в Лондоне Бернард Шоу лично ознакомился с одним из коллективов, созданным для продвижения телефона, изобретенного Томасом Эдисоном.
«Эдисоновская телефонная компания, – пишет Бернард Шоу, – занимала нижнюю часть большого здания контор на улице Королевы Виктории, где работали американские мастера. (…) Работали они с нечеловеческим рвением и энергией, которые далеко не оправдывались достигнутыми результатами. (…) …Английский рабочий был глубоко озадачен поведением юношей-иноземцев, которые напрягали все свои силы ради выгоды своего хозяина и совершенно не заботились о собственных интересах. Они боготворили Эдисона и считали его величайшим человеком из всех когда-либо существовавших на земле, обладавшим к тому же универсальными познаниями во всех областях науки, искусства и философии; они питали нескрываемую ненависть к изобретателю конкурирующего телефонного аппарата… Беллу, который в их представлении являлся существом, порожденным сатаной. Каждый из них претендовал на собственное усовершенствование телефона; обычно дело шло о новой системе передатчика. Они все были честные парни с сильно развитым чувством солидарности, сентиментальные, веселые и невежественные, люди, которые не прочь были прихвастнуть и солгать» (Цит. по: [Лапиров-Скобло]).