Читать интересную книгу Поцелованный богом - Лариса Соболева

Она брела по тротуару, в недоумении пожимая плечами. Дойдя до сквера, Маргарита Назаровна присела на скамью. Было холодно. Она ежилась, но ей необходимо было побыть наедине с собой, дома это практически невозможно.

– Кто бы мог подумать... – развела руками Маргарита Назаровна. – Чудеса... Господи, дай мне разума понять. Почему так, почему?

1920 год. Око за око.

Вечером братья пили самодельную горилку в компании друзей, проявивших уважение к командиру. Ваську развезло, так ведь он был помладше Петро, силы богатырской не имел, хоть и был крепок на вид. Тогда он и предложил:

– Идем в сарай, охота девку отделать.

– Успеем, – бросил старший, обнимая за бедра податливую вдовицу.

Васька не желал ждать в отличие от брата, который любил, чтоб баба сама давалась, употребляя все свое женское умение. Не имея власти Петро, но являясь его доверенным лицом, Васька хотел получить от брата полные права на белогвардейскую дивчину, чтоб никто не посмел ее забрать. Однако Петро – норовистый, не угадаешь, как он отнесется, если без его ведома взять девку. Видя, как брат лобзается с бабенкой, он осторожно спросил:

– Так я пойду?

– Иди, – отмахнулся Петро.

А Катя, очнувшись, лежала на соломе, видела одни и те же картины, выжигающие душу: мамин прощальный взгляд, ее же остановившиеся глаза после расстрела, бабушку у ног с аккуратно причесанными седыми прядями, братьев. Катя осталась одна, без будущего и со страшным настоящим. Ее уже не пугала смерть, напротив, она была желанной, потому что с нею пришел бы конец нестерпимой боли и ожиданиям новых мучений. Но убить себя – это грех, и Катя обязана принять и мученическую смерть, если так на роду написано.

К ней никто не приходил, а стемнело уже давно. Катя вдруг подумала, что надо попробовать выйти. Она поднялась, высматривая выход, но было очень темно. Однако еще при свете она заметила, где находится выход, подошла к стене, ощупала ее.

Внезапно услышала приближающиеся шаги, отпрянула, но обо что-то споткнулась, упала, и ее рука коснулась холодного предмета. Катя подняла этот предмет, он был острый, на ощупь похож на кусок стекла. Девушка забилась в угол на солому, спрятав осколок за спину. Вскоре ее ослепил свет. Васька поставил керосиновую лампу на бочку и, на ходу снимая штаны, двинул к Кате.

Такого ужаса она никогда не испытывала, более того, не представляла, что такое может быть, но поняла, зачем это. У Кати непроизвольно вырвался крик, который заглушил Васька, обрушившись на нее и зажав рот ладонью. Внезапно в Кате вспыхнула ярость, ужас исчез, и к ней вернулась способность трезво мыслить. Опомнившись, девушка стала шарить ладонью по соломе, отказавшись от сопротивления, ища осколок стекла, который нечаянно выронила, пока пахнущая сопевшая свинья, скверно, сдирала с нее нижнее белье. Васька торопился, Катя нет. Нащупала осколок, взяла в руки. Потом замерла, чтоб попасть точно и, собрав всю ненависть и внутренне торжествуя, вонзила его в глаз насильнику, не почувствовав, как сама порезала пальцы. Васька взвыл так, что мороз пробежал по коже.

В сарай сразу же влетел Яуров, не разобравшись, что к чему, сцапал Ваську за ворот гимнастерки и отбросил его назад. Тот отлетел с воплем, врезался в дощатую стену, – и кричал не переставая. Яуров наклонился к Кате, которая успела опустить юбку и сжаться в комок в углу, держа перед собой окровавленную кисть руки, будто собралась ею защищаться. Он увидел кровь, оторвал кусок ткани от исподней рубашки и присел, успокаивая Катю:

– Тихо, тихо... Я ничего тебе не сделаю. Дай руку перевязать.

На вопли сбежались бойцы и Петро. Васька извивался на полу, в его глазу торчал осколок стекла. Старшему Шестрюку не надо было объяснять, что произошло, он и так все понял. Петро схватился за бок, но кобуру оставил в хате, поэтому заорал:

– Револьвер мне! Застрелю суку!

– Охолонь, командир! – не закончив перевязку, поднялся Яуров. – Васька насильничать пришел, не дело это для бойца Красной Армии.

– Ты меня учить вздумал?! – побагровел Петро. – Я и тебя в расход...

– Обожди с расходом, – сказал Яуров мирно. – А ты б как поступил? Днем расстреляли ее родню, а ночью пришли насиловать. Ты б не оборонялся?

– В чем дело? – появился комиссар, его явно кто-то позвал.

Почувствовав поддержку, Яуров снова присел и продолжил перевязывать Катину руку. А трое бойцов навалились на Ваську, четвертый резким движением вырвал из глаза осколок. Раздался звериный вопль. Васька едва не сбросил троих – настолько ему стало больно.

До полночи все не могли угомониться, кое-кто считал, что белогвардейскую девку надо пустить по кругу, некоторые призывали к совести, кто-то помалкивал, но к согласию так и не пришли. Однако подчинились комиссару и разошлись, снова заперев Катю в сарае...

3. Наши дни, полгода спустя, май. Не ждали.

Перекрывая гул, раздался невнятный голос дикторши:

– Встречающий гражданин Спасский, вас ждет друг в центре регистрационного зала. Повторяю...

Сергей вертелся на одном месте, его зеленоватые глаза пытались разглядеть того, кого, возможно, внешне двенадцать лет, и он стал неузнаваем. Полина тоже смотрела по сторонам, но часто останавливала вопросительный взгляд на муже, иногда бросала девятилетнему сыну, ерзавшему на чемоданах:

– Не вертись, Данила.

Только шестилетняя Варенька сидела смирно, прижав куколку к груди, у нее, в отличие от остальных членов семейства, было завидное терпение. Через десять минут дикторша повторила информацию для Спасского, после чего прошло еще десять минут.

– Мы уже час стоим, – робко напомнила мужу Полина.

– Могло произойти ЧП, – Сергей не терял надежды. – Например, машина по дороге сломалась, или...

– Что – или? – спросила Полина, не дождавшись окончания фразы.

– Не знаю, – пожал он плечами.

– Позвони еще раз. Может, он был вне зоны.

Сергей достал трубку, слушал, опять нажимал на вызов, еще слушал... Прошел час, потом два. Данила гулял по залу, приставая к пассажирам, за ним то и дело бегала Полина, извинялась и возвращала мальчика на место, то есть на чемодан. Она женщина выдержанная, ни упрека мужу не сказала, никак не дала понять, что недовольна. Да и в чем он виноват? Что друг долго, несколько лет подряд приглашал его погостить, они наконец-то вырвались, пролетели две тысячи километров, а он не приехал встретить, как обещал? Но ведь действительно могло произойти нечто непредвиденное, хотя почему, в таком случае, Спасский не прислал вместо себя кого-нибудь или не сообщил, что не может их встретить? В душу Полины закрадывались подозрения, что друг мужа приглашал их ради красного словца, а как до дела дошло, решил спрятаться в норку. Она не посмела вслух высказать свои подозрения, зная, как рассердится Сережа, которому и так было неловко перед ней.

– Знаешь что... – сказал он. – Берем такси и едем к нему. Данька, брысь с чемодана!

Сергей подхватил чемоданы, Полина помогла сыну надеть рюкзак, схватив две сумки и Вареньку, и помчалась догонять мужа, лепеча:

– Сережа, уже ночь... Неудобно. Вдруг нас не очень-то и ждали...

– Глупости! – бросил Сергей через плечо. – Как это не ждали? Кто? Глеб? Да нас даже мать его приглашала тысячу раз.

– Но почему же тогда он не отвечает на твои звонки? – семенила она за ним, волоча за собой Вареньку. – Телефон ведь принимает сигнал.

– Приедем – узнаем.

– Не лучше ли в гостиницу, а завтра...

– Нет. – Сергей открыл дверцу такси и скомандовал: – Живо всем в машину.

Назвав адрес, он вытер платком лицо и шею, затем ободряюще подмигнул жене – дескать, паникуешь зря.

Ночь не помешала ему разглядеть небольшие коттеджи, выстроенные почти по одному проекту, окруженные если не лесом, то густыми зарослями. Это были не дворцы, но и не примитивные строения. Глеб Спасский писал по электронной почте, что продал три квартиры – свою, мамину и тестя, – решив на семейном совете не задыхаться в центре города, а переселиться на свежий воздух.

Таксист остановился около ворот, рядом с которыми был выведен белой краской номер дома. Расплатившись, Сергей взял чемоданы и подошел к воротам, нашел кнопку звонка. Никто ему не ответил и не вышел. Странно, Глеб живет не один, семейство у него немаленькое, неужели некому встретить гостей?

– Свет в окнах не горит, – сказала Полина, заглядывая в щели ограды из железных щитов. – Нас никто здесь не ждет.

Сергей не мог смириться с тем, что его подвел друг, он тронул за ручку железной двери, к счастью, она оказалась не запертой изнутри. Приоткрыв ее, он просунул голову во двор, а жена предупредила:

– Осторожно! В таких домах обязательно держат собак.