— Любитель. Хочешь, прокатимся вместе? Например, в эти выходные…
— О, в эти я как раз собираюсь… словом, у меня другие планы. Как-нибудь потом, возможно…
Алейн подобрала ложечкой остатки пены со дна. Мартин умял свой бутерброд. Большие глаза его сделались печальными. Но Алейн была довольна собой — она не вызвала у парня комплекса неудачника, но и не дала излишних надежд. На этом можно было бы и распрощаться, но тут вторым потоком сознания она уловила слово "мескалин".
Оно крутилось где-то там, в подспудных мыслях физиолога. Алейн повернула голову и крикнула девушке у стойке.
— Еще один капуччино, пожалуйста!
Тайри в упор посмотрела на доктора Клауса. Да, слово "мескалин" занимало, оказывается, довольно большую долю его размышлений, касающихся работы. И это очень интересно. Специалист не усмотрел бы связи между основной темой Клауса — влиянием электро-магнитных излучений на работу нейронов — и скандальным наркотиком. Но Алейн понимала, в чем тут дело. Она еще немного посканировала и обнаружила маленького тибетского терьера по кличке Руди.
— А мне кажется, я видела вас с собакой… нет?
Через пять минут Мартин с восторгом рассказал, что его Руди знает кучу фокусов, имеет родословную, а в молодости даже ходил на выставки. Алейн в свою очередь поведала физиологу о своем замечательном пуделе, и они условились встретиться в парке Рейнауэ для прогулки с собаками в самые ближайшие дни.
Размышляя о Мартине, мескалине и еще сорока восьми важнейших событиях, которые никак нельзя было упускать из виду, Аманда зарулила свой Фольксваген в гараж. Снаружи доносились радостные вопли соседских детей, которые гонялись друг за другом на велосипедах по узкому тротуарчику, то и дело вылетая на проезжую часть.
Надо сказать, хотя мышление тайри и протекало в нескольких потоках, хотя она и контролировала постоянно через суперкомп все ключевые точки, где происходили важнейшие для планеты события, Аманда вовсе не производила впечатления отрешенности от мира. Наоборот, взгляд у нее был живой, внимательный, и ни одну деталь вокруг себя она из виду не упускала. Выключив зажигание, Аманда вынула губку из бардачка и смахнула с приборной доски накопившуюся пыль. "Доброго пути" — просигналил ей борткомпьютер. Аманда вышла из машины, щелкнула кнопкой ключа, закрыв двери, и заботливо сняла с серебристой крыши несуществующую грязинку. Цокая каблучками, прошла к двери гаража, нажала кнопку и поскорее вышла, пока дверь не начала медленно опускаться.
— Ой, извините! — Аманда едва успела отскочить, семилетняя соседская девочка спрыгнула с велосипеда в полуметре от нее.
— Привет, Лиза! — Аманда-Алейн улыбнулась, — как поживает хомячок?
— Мы ему купили колесо, — сказала девочка, — и он всю ночь в нем бегает. Так громко! Папа ругался.
— Наверное, придется переставить клетку, — предположила Аманда, — может быть, в подвал.
— А у вас тоже был хомяк?
— Нет… Но я знаю, что они шумят ночью. Это ведь ночные зверьки.
Обсудив с Лизой хомяка и заодно ее братьев и новую учительницу, Аманда поднялась по ступенькам к собственной квартире. Дверь сама приоткрылась, почуяв ее шаги.
Сатурн, как положено приличной собаке, сидел в коридоре и пристально глядел на вернувшуюся хозяйку, длинный пушистый хвост его мерно постукивал по ламинату. Но в отличие от собак, пудель не делал даже попытки встать, прыгнуть на Аманду или хотя бы сунуть голову ей под руку для ласки.
Он смотрел печально и чуть укоризненно.
— Извини, Сат, — смущенно сказала Аманда, — я задержалась. Нужно было.
"Ты могла бы вспомнить обо мне и сообщить", — протелепатировал ей Сатурн. Аманда слегка покраснела.
— Ой, действительно… Сат, я страшная свинья.
Пудель поднялся, подошел и сунул голову ей под руку. Аманда почесала ему кудрявую макушку.
"Ладно. Я тебя люблю", — сообщил пес.
Аманда пошла в кухню. Кухня у нее была небольшая, но с хорошим акриловым светло-голубым покрытием, самыми современными приборами. Есть после двойного капуччино не очень-то хотелось, Аманда достала из холодильника вчерашний салатик и откупорила сок.
— Ты-то хочешь есть, Сат?
"Спасибо, наелся. Лучше расскажи, чем ты там занималась".
Аманда посадила пса перед собой, взяла его узкую породистую голову в ладони, и глядя в небольшие темно-коричневые глаза, послала ему несколько информационных пакетов — самое интересное из сегодняшних новостей. Включая Роситу и мескалин.
"Ты думаешь, это оно?" — спросил пудель.
— Надо будет проверить.
"А с этой девушкой я тебя не понимаю. Каждую минуту на Земле умирают люди. Их убивают. Иногда зверски. Умирают маленькие дети. Ты сама все это знаешь. Я думал, ты давно перестала рвать себе душу, иначе ведь не выдержишь".
— Сат, дело не только в этом. Дело не в сентиментальности. Я не могу ее себе позволить. Но тут… — Аманда беспомощно задумалась. Слов ей не хватало. Она медленно, старательно создала образ — и послала его прямо в мозг собаки. Сатурн лизнул ей руку.
"Наверное, я понимаю".
— И вот что, Сат, в среду тебе придется пообщаться с собакой. Сыграть роль.
"О Господи, если этот пес еще и доминантен, и мне придется либо драться…"
— Нет, драться не надо, пожалуйста! Ты мне испортишь все отношения с Мартином.
"…либо играть подчиненного…"
— Сат, ну пожалуйста!
"Ты же знаешь, для тебя я на все готов. Я же не собака в самом деле".
Улыбка Аманды и почесывание за ухом были ему наградой.
И в самом деле Сатурн на самом деле вовсе не был собакой. Он принадлежал к расе кэриен — или, как их называли в Галактике, "спутник". Кэриен давно обрели разум, но разум этот был своеобразный. Например, психика кэриен была с самого начала завязана на человека — или реже представителя другой разумной расы, с которым это существо вступало в энергетический симбиоз. Кэриен могли существовать и самостоятельно, но смысл жизни их расы составляла помощь и служба людям. Сат — его настоящее имя звучало как Йисат-ллир-вайо — стал спутником Алейн уже двадцать земных лет назад. Он не раз доказывал свою полезность, а главное, Алейн как-то привязалась к нему, да что там говорить, Сат здесь, на Земле был единственным физическим представителем мира, по которому она так тосковала.
Для пребывания на Земле он сам избрал облик королевского черного пуделя, сочтя эту породу наиболее отвечающей его личному характеру и вкусу.
По своему исходному облику кэриен, впрочем, тоже напоминали крупных собак. Но как и у большинства разумных существ, их личность ("керу") и память легко можно было перенести, благодаря научным достижениям, в любое другое тело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});