— Тогда что, чёрт возьми, произошло? Почему ты уехала, отключила телефон? Соврала мне про мэрию? — требовательно выпалил Маркус.
— Всё стало слишком сложно, ясно?! — не выдержала Джинни. — В один момент моя жизнь превратилась в кошмар, друзья отвернулись, отец уехал, но больше всего облажалась Джорджия, которая оказалась вовсе не тем человеком, которым она пытается быть для окружающих. Жить с ней под одной крышей стало абсолютно невыносимо, поэтому я забрала Остина и уехала в Бостон к папе, но какое вообще тебе сейчас дело до этого? По-моему ты неплохо проводишь время с Самантой!
Последние слова Джинни практически выкрикнула, на глаза снова навернулись слёзы, которые Маркус уж точно не должен был увидеть, но сдерживать их было слишком сложно. Джинни за один день довелось пережить все скопленные и подавленные за восемь месяцев эмоции, и хоть утренняя истерика частично помогла им выйти наружу, сейчас они будто с новой силой накатили на хрупкую девушку.
— Что? — поморщился Маркус. — Какая, нахрен, Саманта? Она стала липнуть ко мне после того, как я дал ей списать контрольную около месяца назад. Мне вообще нет до неё никакого дела.
— Неужели? — горько усмехнулась Джинни. — Когда она поцеловала тебя, ты не особо сопротивлялся.
— Да ей уже доложили, что я в коридоре вместе с тобой. Она специально это сделала, раньше она не переходила границ, — голос Маркуса был ровным, но раздувающиеся ноздри явно были признаком того, что поведение Саманты в школе его взбесило.
— Хочешь сказать, вы ни разу даже не целовались? — недоверчиво прищурилась Джинни, крепко сжимая челюсти.
Маркус продолжал так же напряжённо смотреть на неё, но почему-то медлил с ответом. В конце концов, он отвёл взгляд, и этот совершенно безобидный жест заставил Джинни сильно занервничать. Её сердце громко стучало о рёбра, пульс отдавался в ушах, всё это было признаком того, что она уже знала ответ.
— Пару раз на вечеринках, — глухо ответил он. — По пьяни. Но больше ничего не было. Она мне безразлична.
Джинни озадачено рассмеялась. По правде говоря, это больше напоминало истерику, но иначе отреагировать на слова Маркуса у неё не получилось.
— Да, ты прав, обычно люди целуются с теми, кто им безразличен, — съязвила девушка, откидываясь на спинку кровати. — Я вот тоже кое с кем целовалась однажды на вечеринке, но…
Тут она осеклась. Она чуть было не проболталась Маркусу об одном из своих самых грандиозных провалов. Большего унижения сейчас она не вынесет, только не это.
Маркус вопросительно изогнул бровь.
— Но?
— Это не важно, — быстро нашлась Джинни. — Это было один раз и больше не повторялось. Я тоже была пьяна. А вот ты явно что-то не договариваешь, Маркус, но знаешь… Мне всё равно. Встречайся с кем хочешь, хотя лучше бы это был кто-то поумнее и покрасивее Саманты. Завтра утром я уезжаю обратно в Бостон. С меня хватит грёбанного Уэллсберри.
Джинни схватила ближайшую подушку, прижала её к груди и повернулась на бок, отворачиваясь от Маркуса. Некоторое время он пытался переварить информацию, которая предотвратила бы тяжёлую психологическую травму восемь месяцев назад, хотя он понимал, что это бы ничего не поменяло тогда. Зато сейчас ещё кое-что исправить можно. Поэтому, устало вздохнув, Маркус полез в карман джинсов и вытащил оттуда телефон. Он склонился над спиной Джинни, которая сразу покрылась мурашками от такого близкого контакта, и положил мобильный возле её лица.
— Зачем мне это? — буркнула она, не поворачивая головы.
— Зайди в сообщения. Они не врут.
Джинни коснулась экрана, но тот оказался заблокирован.
— Прикалываешься? Я не знаю пароль! — раздраженно констатировала она.
— Знаешь, — спокойно ответил Маркус.
Джинни сдвинула брови, уставившись на цифры и шесть пустых точек. Она пыталась вспомнить дату рождения Макс и Маркуса, люди ведь обычно эту комбинацию цифр устанавливают? Нажав нужные цифры, телефон издал короткую вибрацию, сигнализирующую об ошибке. Что за чёрт? Несколько секунд спустя ей в голову пришла безумная мысль, которую нужно было проверить: а вдруг? Джинни набрала другие шесть цифр, которые вспоминать не пришлось, и… экран блокировки сменился экраном «Домой». Джинни округлила глаза, разворачиваясь к Маркусу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мой день рождения? — полушёпотом произнесла она. Его лицо не изменилось, всё тот же томный взгляд из-за полуприкрытых век внимательно изучал реакцию девушки. На секунду она забыла о телефоне в руках, на Маркуса Бейкера нельзя было не засмотреться. «Красивый. Безумно красивый».
— Заходи в сообщения, — мягко попросил он.
Джинни послушно нажала на зелёный значок, и её внимание привлёк список последних диалогов: Саманта (это понятно), Максин и… Джинни?
Это очень странно. Она не пользовалась телефоном с того самого дня, ей хватало планшета по вечерам. Но любопытство пересилило недоумение, и Джинни решила начать с переписки с Самантой. Весь диалог был сплошь серым, сообщений было порядка тридцати штук, все они были оставлены без ответа и особого интереса не представляли. Типичная ерунда в стиле Саманты. Правда, одно сообщение выделялось, и оно совсем не понравилось девушке: «ты помнишь наш поцелуй? мне очень понравилось, надо будет обязательно повторить, поскорее бы следующую вечеринку!». Но, как и все предыдущие, к счастью, оно было проигнорировано.
Джинни вышла из противного диалога и нажала на диалог со своим именем. Маркус почувствовал, как его захлестнуло волнение, он не думал, что Джинни когда-то увидит эти сообщения. Взгляд девушки и всё её внимание сосредоточились на экране телефона. Она начала медленно прокручивать диалог, состоящий сплошь из односторонних ярко-синих сообщений, которым всё не было конца.
— Я писал тебе каждый день, — с трепетом в голосе признался Маркус. — Когда понял, что ты их никогда не прочтёшь, всё равно решил продолжить писать. Так было легче — думать, что я говорю с тобой и ты слышишь меня.
У Джинни перехватило дыхание. Около двухсот пятидесяти сообщений от Маркуса были оставлены ею без ответа. Практически, это был очень личный дневник. Девушке было страшно читать, но она не могла себе позволить так легко сдаться, ведь каждая строчка была адресована ей.
12 ноября:
«Ты уже дома? Мне нужно поговорить с тобой, пожалуйста, ответь.»
«Джинни?»
«Твоя мама уже вернулась, я думал, вы с Остином будете вместе с ней…»
«Где ты? С тобой всё в порядке??»
«Джинни, ответь! Твоя мама приходила, сказала, тебя не было в мэрии. Что происходит?»
«Чёрт, Джинни! Это не смешно, я очень сильно волнуюсь, пожалуйста, ответь.»
13 ноября:
«Джорджия всю ночь ездила искала тебя и Остина. Я уже понял, что ты решила сбежать, наверное, к отцу. Надеюсь, я не ошибся. Зачем ты так? Я понимаю, моих извинений недостаточно, но я больше всего на свете желаю всё исправить, снова заслужить твоё доверие. Пожалуйста, если ты прочитаешь это — не молчи.»
14 ноября:
«Джорджия снова приходила. Я подслушал, она сказала маме, что звонил твой отец, вы с Остином целы и невредимы, просила никому не говорить. Честно признаюсь, хоть я и не шибко верю в Бога, но в тот же момент я упал на колени посреди своей комнаты и благодарил его, как безумный фанатик.»
Чем дальше Джинни читала, тем больше у неё сжималось сердце от того, как менялся характер сообщений от Маркуса.
25 ноября:
«Сегодня прямо на уроке случилась паническая атака… впервые за много месяцев. Просто сидел на истории и вдруг почувствовал, что воздух в лёгких закончился. Вылетел из класса и кинулся в душевую, там и проторчал сидя под раковиной, как псих какой-то. Мама и Макс буквально силой меня вытолкнули оттуда после уроков.»
10 декабря:
«Травка помогает. Алкоголь тоже. Кажется, я врубился, в чём прикол вечеринок. Люди приходят сюда, чтобы забыться.»
16 декабря:
«Сегодня забрался к тебе в комнату. Это было и очень здорово, и жутко тяжело. Пролежал часа два на твоей постели, вдыхая твой запах. Снова раскис, как девчонка. Почему мои чувства к тебе лишь усиливаются? Мне не выдержать этого, иногда мне кажется, что сердце разрывается.»